— Вы с ним сильно недооценили меня, — прокряхтел он, усаживая меня на диван. — Но тебе это простительно, ты женщина, а от Питера я не ожидал такой детской наивности.
Он налил из графина воды в стакан и подал мне. Я сделала один глоток, а потом закрыла глаза. Вот теперь точно — всё кончено. Мой муж погиб, и Петя, и его семья. Правда, выходит, что Терджану в любом случае была уготована смерть, независимо от действий моего бывшего жениха, и его жертва оказалась напрасной. Слёзы текли по моим щекам уже без остановки. Я всех сгубила и ничего нельзя исправить…
— Но всё можно исправить, Ева, — вкрадчиво сказал Рустам, промакивая мои щёки платочком. — Они все останутся жить, если ты захочешь. Халибу я устрою побег, а Питер с семьёй просто поселятся в безопасном месте под моим строгим присмотром.
Слёзы перестали течь, а душу стала заливать ледяная пустота. Она медленно накрыла ноги, живот, грудь. Это я их всех погубила, и теперь их жизни в моих руках.
Я просидела в обессиленном безмолвии несколько минут. Нужно было ответить ему, нужно сказать, что я согласна, но голос пропал, да и энергии на то, чтобы открыть рот, не хватало. Она внезапно покинула меня вся разом.
Рустам не торопил — он вернулся в кресло хозяина дома, налил себе чего-то из графина, выпил одним глотком. А потом спросил:
— Почему ты ничего не сказала мужу?
Я вздрогнула от звука его голоса, попыталась прокашляться, но это не помогло.
— Не мучайся, — усмехнулся Рустам. — Я сам отвечу. Пожалела Питера? Это похвально. Он, кстати, тоже повёл себя по-геройски. Не сказал о тебе ни слова. Это всё его телефон и то хитрое приложение, через которое вы общались. И отдельное спасибо за то, что написала Питеру сегодня — иначе мы бы не нашли его.
Мне казалось, что он добивает меня. Что я сейчас умру от отчаяния. Если бы это решило проблему! Но боюсь, станет только хуже.
— В общем, вы с ним два сапожка пара, с твоим бывшим женихом, — подвёл итог Рустам. — Но это вам не поможет. Только одно всех спасёт. Твоё согласие стать моей. Если тебя смущает статус любовницы, могу на тебе жениться.
— Я замужем, вообще-то, — хрипло напомнила этому старому извращенцу.
— Это не не проблема, моя кошечка. После такого приговора и побега Халиба вас разведут очень легко.
— Но как же божья кара, Рустам! — у меня внезапно прорезался голос. — Ведь это же страшный грех — то, что вы творите! Неужели вам не страшно?
Его одутловатое лицо приняло холодное, высокомерное выражение:
— Я просто восстанавливаю справедливость.
Я безнадёжно покачала головой. Рустам подошёл вплотную к дивану и навис надо мной, оперевшись рукой на подлокотник:
— Так что передать Питеру, Ева? Что ты всё исправишь, или обрубки пальцев его детей?
— Я всё исправлю, — прошептала одними губами и откинула голову на спинку.
Ничего. Я всё равно скоро умру: долго мне так не выдержать.
Глава 36.
Из кабинета меня снова забирал Дальхот. Ему даже пришлось взять меня на руки, потому что я не могла идти. Он донёс меня до моей спальни очень легко, будто целыми днями только тем и занимается, что носит 55-килограммовых женщин по дому. Уложил на кровать, присел рядом на корточки, заговорил своим успокаивающим тоном, на самое ухо:
— Держитесь, госпожа, осталось совсем немного. Мы всё решим сегодня.
— Я уже всё решила, — прошептала я, и по виску снова скатилась горячая слеза. Странно, я думала, что выплакала все. — Он знает, Дальхот. Остался только один выход…
— Я знаю, госпожа, я всё слышал. Но этого не будет, даже не сомневайтесь. Я и госпожа Зойра всё решим, он к вам не прикоснётся.
Я открыла глаза и повернула голову. Нахмурилась:
— Что?
Дальхот аккуратно промакнул мои щёки и виски бумажной салфеткой.
— Не волнуйтесь, отдыхайте. Я прикажу принести вам немного супа сюда.
Он стремительно вышел, а я, кажется, впервые за долгое время вдохнула полной грудью. Это правда? Он ведь всё слышал, и тем не менее, утверждает, что… У меня не было причин не доверять Дальхоту: он никогда не бросал слов на ветер и имел безупречную репутацию, в том числе и в моих глазах.
Я полежела ещё немного, напоняясь силами и надеждой, потом сходила умыться и как раз принесли суп. Мир потихоньку восстанавливался в моей душе.
ЗОЙРА
Время от времени на меня находили приступы ярости, но я не позволяла себе поддаваться эмоциям. Сейчас нужно собраться как никогда и сыграть безупречно. Не только перед Рустамом, но и перед Дальхотом. Я всё решила сама и не собираюсь это ни с кем обсуждать.
Готовясь к вечерней встрече с шурином, я старалась не думать о том, какой же он подлец и мерзавец — от этих мыслей никакого толку, один вред.
Мы с Дальхотом разработали прекрасный сценарий, который, благодаря моей предусмотрительности, у нас были все шансы разыграть безупречно.
Дело в том, что за время пребывания здесь Рустам не раз заводил со мной разговор о том, в каком тяжёлом и неприятном положении я и Айша оказались в собственном доме, благодаря появлению Евы. Видя, что намерения его отнюдь не благи, я соглашалась, дабы держать врага ещё ближе, чем друзей. Кончилось всё это накануне трагедии заявлением шурина:
— Лучше бы она исчезла отсюда вместе со своим выродком, не так ли, Зойра?
С тяжёлым сердцем я подтвердила, уже понимая, что это не просто слова.
А потом Рустам вернулся в мой дом, чувствуя себя всевластным падишахом. Он пришёл ко мне и сказал, что теперь всё будет иначе. Что я смогу стать полноправной хозяйкой, не считаясь ни с чьим мнением, а он заберёт только Еву, чтобы нам всем стало легче дышать. Я, конечно, понимала, что это жадное чудовище не удовлетворится одной женщиной, прихватит и половину — иди больше! — денег и имущества, но даже Еву я ему отдавать не собиралась. Я уже говорила, что в нашей семье нет никого лишнего: ни Хаджи, ни его мать, ни тем более отец, а теперь ещё и их новый ребенок (Дальхот уверен, что младшая госпожа беременна). До чего странно, что Рустам этого не понимает! А впрочем, все ведь судят по себе…
Дальхот успел за день раздобыть всё необходимое, и мне оставалось только напоить шурина розовой водой и разговорить его — а дальше дело техники. Я немного нервничала: Рустам, конечно, очень напряжён сейчас и из осторожности может отказаться пить что-либо в моих покоях, но мы надеялись на лучшее.
После ужина я лично пригласила шурина на женскую половину, где у меня был прекрасно обставленный кабинет для важных встреч.
Рустам пребывал в отличном расположении духа. Ещё бы! Всё у него идёт по плану… Мерзавец!
Я старательно изображала радостное предвкушение.
— Зойра, не волнуйся, всё будет в лучшем виде! — Рустам даже улыбался, отчего его второй и третий подбородок становились ещё заметнее. — Мы с Евой всё уладили, она согласна, и даже Халиб останется жить, как ты и хотела.
— Но где? — изображаю тревогу.
— Не здесь, не беспокойся. Я устрою ему побег, и он до конца своих дней останется изгнанником на родине.
Великолепно! Добрый братец…
— Когда ты увезёшь Еву?
— Не терпится сбыть её с рук?
— Столько мороки с ней… — дёргаю плечами, а у самой сердце сжимается: отдать этому монстру нашу овечку, да ещё беременную. Он её мигом сожрёт и не подавится!
— Скоро, — кивает Рустам и довольно щурится. Ну конечно, с*кин кот, давно мечтает уложить жену брата в свою постель… И для чего Господь создал мужчин такими похотливыми?!
Не выдерживаю и наливаю розовую воду в стаканы: себе и Рустаму. Надеюсь, что мой пример его заразит (а у меня под языком лежит "противоядие"), но шурин не спешит приложиться к напитку.
— Как поживает твой старший сын со своей русской женой? — нехорошим тоном интересуется Рустам, и я впервые благодарю Бога за то, что он увёл Дахи так далеко от родного дома.
Отмахиваюсь:
— Нормально. Пусть живут, пока она удовлетворяет его в постели. Надоест — подыщу ему нормальную невесту.
