К тому времени, как Мэтт появился из душа, она почти убедила себя, что все хорошо. Его вид заставил Мари поперхнуться и расширенными глазами уставиться на него, но он все понял.
– Надеюсь, у тебя не возникло мысли напиться до бессознательного состояния? – насмешливо поинтересовался он.
– Возникло, – пробормотала Мари. – Но, к великому сожалению, вы слишком рано вышли из душа и я не успела осуществить задуманное.
Уголки его губ дернулись в улыбке. Непринужденно, словно был на приеме в смокинге, а не голый в одном лишь только полотенце на бедрах, он прошествовал к столику, на котором стояла бутылка, и налил в свой бокал. А потом он сделал уж совсем невероятную вещь: его бокал чуть коснулся бокала Мари, звякнув нежным хрустальным звоном.
– За успех безнадежного предприятия, – сказал он, но Мари не могла понять, что он имеет в виду. – Еще не поздно отступить, Мари. Мы порвем наши листки в клочья, если ты передумала.
Ее глаза расширились еще больше. Определенно с ним что-то происходит, но она не понимала что. Она опустила голову, как будто раздумывая, хотя знала, что не переменит избранного решения. У нее просто нет выбора.
– Ну так что, Мари?
– Вы передумали сами?
– Нет, я даю тебе шанс на отступление.
– Но я не хочу отступать.
– Значит, ты все хорошо обдумала? – тихо спросил он.
– Вы нарочно изводите меня? – Невольно ее голос стал беспомощно тонким.
– Наверное, я извожу себя, давая тебе этот шанс. Но сейчас ты его уже упустила.
Он взял у нее бокал и поднял ее с кресла.
Его пальцы осторожно скользнули к пуговицам блузки. Мари стояла, обессиленно опустив руки. Ей хотелось закрыть глаза, но она не могла оторвать глаз от этих длинных и сильных пальцев, которые так ловко орудовали с пуговицами. Он спустил блузку с ее плеч и принялся за юбку. Он проделал это очень быстро, и Мари невольно подумала, что для этого ему понадобилась большая практика. Ну конечно, он же сам сказал, что ему быстро надоедает однообразие. Сколько же у него было любовниц? Сто?
Он неожиданно отступил, и Мари с удивлением поняла, что полностью раздета. Его глаза были полуприкрыты веками, и ей стало не по себе от этого тяжелого взгляда. Ее дыхание стало частым.
– Посмотри на меня, Мари.
Мари словно во сне подняла на него глаза. Они невольно скользнули по всему его телу, после чего встретились с его глазами.
– Тебе понравилось то, что ты увидела? – поинтересовался он.
– Ваше тщеславие не дает вам покоя?
– Вроде того…
– Вы верх мужского совершенства…
Господи, они стоят друг против друга в одеянии Адама и Евы, а у нее еще язык поворачивается вести разговор! Мэтта это, видимо, нисколько не удивляло. Не дав сказать ей больше ни слова, он притянул ее к себе и принялся целовать. Ей уже были знакомы эти прикосновения. Более того, где-то в самой глубине души она жаждала их и в неравной борьбе разума с телом последнее вышло победителем. Она покорно приникла к нему и не успела опомниться, как оказалась в постели. Она и не подозревала, какой вулкан бурлил под маской его бесстрастности. И теперь он взорвался. Мэтт прижал ее к кровати, его ненасытные руки блуждали по ее телу. Мари беспомощно застонала. Все ее чувства почему-то оказались притуплены, она тонула в его натиске…
Когда все кончилось, она неподвижно лежала, прижатая к постели его страшно потяжелевшим телом, не в силах заставить себя открыть глаза. Потом он откатился, и Мари сомкнула ноги. Ей хотелось зарыться, спрятаться в какую-нибудь норку. Она лежала в темноте, слыша его постепенно успокаивающееся дыхание, и чувствовала страшное одиночество, боль и отчаяние. Ей нужно было утешение. Мэтт повернулся, притянул ее к себе, и Мари покорно уткнусь в него.
– Почему ты ничего не сказала?..
По ее спине пробежал неприятный холодок, она тяжело сглотнула, но сказала достаточно быстро, чтобы прервать его.
– Это и было условием сделки… – В этом месте ей следовало безутешно зарыдать, забиться в истерике или сделать еще что-нибудь, подходящее к случаю. Но вместо этого она слегка отстранилась. – Я разочаровала вас?
Ей послышался какой-то сдавленный звук, но прозвучавший в темноте голос был спокойным:
– Нет.
– Хорошо. Мне надо идти в свою комнату.
– Тебе никуда не надо идти. Твое место здесь.
– На ближайшие два месяца? – не удержалась она.
Он не ответил, снова притянув ее к себе.
– Почему вы сделали мне это предложение? – вдруг спросила она, даже не надеясь услышать ответ. Ее слова были просто мыслью, которая сейчас мучила ее и которую она совершенно невольно озвучила.
– Я хотел тебя.
Да, он хотел – он получил. Такие люди, как он, всегда получают то, что хотят. Нет, она не может обвинять его в этом. Разве Мэтт насиловал ее? Это было ее решение и не стоит перекладывать вину с больной головы на здоровую. Мари обессилено закрыла глаза. Она провалилась в сон, как в черную бездонную яму…
Первый раз Мари проснулась очень рано, когда небо за окном было еще сумеречным. Всходившее солнце едва окрасило край неба золотой каймой. Рука Мэтта лежала поперек нее, и Мари попыталась аккуратно убрать ее и выскользнуть из кровати. Но она только сильнее сжалась, и Мэтт что-то неразборчиво пробормотал. Мари затихла, боясь разбудить его. Она принялась рассматривать его: щеки и подбородок темны от отросшей щетины; черты лица во сне расслабились и даже твердые губы стали гораздо мягче, немного припухшие их уголки чуть изогнуты, словно в улыбке; темная прядь упала на лоб, сейчас совершенно гладкий, хотя вечером на нем она заметила несколько морщинок. Ее сердце почему-то дрогнуло и затрепыхалось. Она не могла отвести глаз от его лица. И еще более невероятным было ее желание провести ладонью по колючей щеке и поцеловать ямочку у основания шеи… Мари с усилием отвела глаза и принялась рассматривать потолок. Какое странное действие оказала на нее прошедшая ночь! Она закрыла глаза, напуганная своими мыслями.
Когда она проснулась второй раз, на улице было совсем светло. Мэтта рядом уже не было. Ее глаза бесцельно обежали комнату и остановились на туалетном столике у кровати. На нем лежали аккуратные пачки денег. Мари почувствовала, как внезапно скрутило живот. Она со стоном вскочила с кровати и бросилась в ванную. Ее рвало так долго, что она испугалась. Потом у нее едва хватило сил сполоснуть лицо и рот, и она, прижавшись голой спиной к холодной стене, обессиленно сползла на пол. Уткнувшись в колени, она замерла. Ведь это было именно ее условие, а он лишь выполнил пункт их контракта. Мари откинула голову. Никаких слез! Она с трудом поднялась. Вот и все. Какое оправдание она бы ни привела в качестве довода, толкнувшего ее на этот шаг, она никогда не отмоется…
