Он обернулся к Соне с твердым намерением покончить с этим делом навсегда.
Этот день закончился совсем не так, как представляли себе Блейк и Шеннон. Сидя за столом, они молча ужинали, стараясь не смотреть друг на друга, изредка перебрасывались какими-то словами, не зная, как обратиться к теме, которая волновала обоих.
Шеннон была просто убита тем, что узнала о близких отношениях Блейка с его бывшей женой, но еще больше мыслью о том, что он когда-то мог выбрать такую женщину себе в жены. Если его привлекали такие женщины, для чего же тогда, черт возьми, ему нужна была она?
Мужчина, выбравший в жены женщину, подобную Соне Рамзи, не может серьезно относиться к Шеннон Смит. Но почему бы не признаться себе в том, что очевидно: Блейку нравится с ней спать, он очень помогает ей в том, что касается работы, но захочет ли он остаться с ней, когда его обязанности телохранителя закончатся? Неужели она и в самом деле надеется, что он осядет на одном месте и станет жить с ней, когда он может иметь любую женщину, которую только пожелает.
Шеннон молила Бога, чтобы он дал ей смелости поговорить об этом с Блейком. Она была не из тех, кто постоянно сдерживает свои эмоции, и не могла скрывать то, что мучает ее, притворяясь, как будто ничего не произошло.
Для начала она решила затронуть ту тему, которая казалась ей более безопасной:
— Блейк, я хотела бы извиниться за свое поведение сегодня днем. Это было глупо с моей стороны врываться к тебе таким вот образом.
Блейк открыл было рот, чтобы возразить, но Шеннон жестом остановила его:
— Да, это было глупо. А то, что я говорила, было еще глупее. Не знаю, что на меня нашло! Это все после того, как ты представил меня таким образом. Мне… мне было очень больно. А кроме того, эта твоя бывшая… Я просто не могла сдержаться, чтобы не сказать ей, какие у нас с тобой на самом деле отношения. Это было по-дурацки, и я очень сожалею. У меня не было права…
— Не надо, Шеннон, не извиняйся. Соня получила то, что заслужила. А я, конечно, выразился не совсем удачно. Я просто пытался защитить тебя от нее. Она может быть такой злобной, а ты такая…
Блейк не заметил, как нахмурилась Шеннон, и продолжал:
— …я имею в виду, что я не первый мужчина, который спит со своей бывшей женой, ведь я же, как ты понимаешь, далеко не монах, но…
— Ты пытался… защитить меня?! — переспросила Шеннон.
Негодование нарастало в ней с каждой минутой.
— Ты что, думаешь, я не в состоянии сама защитить себя в этом мире? Ты думаешь, что я рассыплюсь от жизненных трудностей? — почти выкрикнула Шеннон.
Блейк совершенно не знает ее. За то время, что они провели вместе, он так и не узнал, что же за человек Шеннон Смит. Он так и не понял, что она собой представляет. Так же, как и ее отец, и Грегг. Блейк решил, что ее нужно защищать. Да что же это, неужели у нее на лбу написано «пожалуйста, позаботьтесь обо мне, я беспомощная»? Почему никто не верит, что она сама может постоять за себя?
— …но оказалось, что ты все же сказала, а я беспокоился, что ты…
Шеннон не желала больше ничего слушать:
— Если ты думаешь, что мне нужна твоя постоянная опека, то тогда не имеешь ни малейшего понятия, чего я хочу и что мне в этой жизни надо! Извини, но сейчас мне пора идти спать. Завтра в девять я буду готова к отъезду.
Они ехали в аэропорт в полном молчании. Блейка это молчание даже устраивало. Он пристегнул ремень безопасности и стал смотреть в окно, когда самолет взлетал. Все-таки Шеннон была необыкновенной женщиной. Она подняла скандал из-за того, что он всего лишь сделал попытку защитить ее! Она была, наверное, единственной женщиной в мире, которую больше интересовало, с кем он спит, чем то, что он пытался оградить ее от неприятностей. Неудивительно, что рыцарство ушло в прошлое. Это женщины, подобные Шеннон, швыряли его наземь и топтали со всей своей немалой силой.
Что ж, период охлаждения им обоим пойдет на пользу. У них появится возможность разобраться в своих чувствах. Во всяком случае, это необходимо. Пусть Шеннон немного побесится, а ему надо подумать о телефонном террористе и о том, кто попал под подозрение после тщательного изучения записей на пленке, сделанных в «Инфинити рекординг». Он, конечно, понимал, что результаты нельзя будет использовать в суде, но то, что тембр голоса человека, который звонил на ток-шоу, полностью совпадал с одним из голосов, которые были записаны на пленках с записью радиопередач, было очень важно. Поначалу Блейк думал обсудить свои соображения с Шеннон, да и она сама на этом настаивала, но в конце концов все же решил не расстраивать ее. А кроме того, он не был уверен, что она сможет удержаться и никому не рассказать об этих подозрениях. Важно было не вспугнуть этого парня, дать ему возможность обнаружить себя. Скорее всего это произойдет на прямой передаче, и надо быть к этому готовым.
Пройдет всего три дня, и Шеннон будет в безопасности, и он сможет съехать из ее квартиры и вернуться к своим делам. А потом они будут просто встречаться, как обычные люди, а дальше уж как получится. Ведь их никто никуда не торопит. Блейк откинулся на кожаное сиденье и закрыл глаза.
На следующее утро Блейк завез Шеннон в Тампу, в филиал Си-би-эс, для телеинтервью о пятничном ночном специальном выпуске «Клуба одиноких сердец». Во время поездки они не обмолвились и словом. Шеннон вела себя очень предупредительно, а Блейк — подчеркнуто вежливо. А вот хозяин полуденного шоу Джейк Стивенс был совсем не таким сдержанным. Он раньше работал на радио и хорошо знал Шеннон. Решив не обращать внимания на его фамильярность и явный интерес к ней, Блейк удалился в свободную комнату для конференций, чтобы наблюдать за шоу. Шеннон же, намеренно не замечая настроение Блейка, уселась в кресло и приготовилась к интервью. Когда же контрольная лампочка камеры засветилась ярко-красным цветом, она ожила, изменившись до неузнаваемости, и с энтузиазмом начала рассказывать телезрителям о ток-шоу, во время которого происходят знакомства одиноких людей. Она была остроумна и непосредственна.
Находившийся в студии оператор передачи был так потрясен тем, как Шеннон держалась, что снова и снова направлял на нее камеру, чтобы показать девушку крупным планом. Камера запечатлела ее соблазнительные пухлые губы, которые казались очень выразительными, оттого что были подкрашены яркой помадой приятного оттенка. Эту помаду выбрала для Шеннон мать, и тот наряд, который был на ней, тоже принадлежал матери. Это был костюм из тонкой льняной материи, идеально подходящий к ее цвету глаз.
Черные блестящие волосы рассыпались по плечам и спине и свободно колыхались при каждом движении.
