— Томас… — прошептала София.
Желтая бабочка присела отдохнуть на ее огненные волосы.
— Не шевелись, — распорядился он, снял с плеча рюкзак и достал оттуда фотоаппарат. — Улыбочку, — скомандовал Томас и тут же растаял от ее сексуальной улыбки.
Он посмотрел на снимок, восхищаясь яркими красками. София улыбалась ему неповторимой загадочной улыбкой. Щеки ее зарумянились от смущения, огненно-рыжие волосы развевались на ветру, приютив ярко-желтую бабочку, и все это — на фоне зелени джунглей. Именно такой он хотел запомнить Софию — нежной, счастливой, полной жизни и радости.
— Пойдем, — пробормотал Томас, несколько смущенный своей реакцией на обычный снимок.
София тряхнула головой, и бабочка улетела.
— Нам нужно успеть на поезд, иначе придется ждать следующего целых полчаса, — предупредил он.
Они отправились в Гарганда-дель-Диабло, так называемую Глотку Дьявола. Томас бывал там прежде и знал, чего ожидать, но ему было любопытно увидеть реакцию Софии, ее восхищенное лицо. Она вертела головой, то и дело ерзала на сиденье, пытаясь все разглядеть. Его поцелуй заставил ее замолчать, но надолго ли? Что будет, когда она узнает всю правду? Поймет ли его? Ведь он не совсем такой, каким она его знает. Нет, он не может испортить их прогулку. Томас показал Софии пролетающих мимо экзотических птиц и предупредил, что нужно надеть пончо, если, конечно, она не хочет промокнуть.
— Несмотря на то что сейчас солнечно, влага буквально висит в воздухе, — объяснил он, когда они шли за толпой туристов по тропинке.
Шум водопада был устрашающим. Не успели они приблизиться, как София вцепилась в руку Томаса и посмотрела на него испуганными глазами:
— Поток воды такой сильный!
Наконец они прибыли на место назначения — перед ними предстала Глотка Дьявола. Зрителей отделяла от водопада лишь тонкая металлическая решетка.
— Не бойся, здесь безопасно, — сказал Томас, успокаивая девушку. — Ты просто обязана увидеть водопад. Пойдем! — Он подтолкнул ее вперед и обнял. В конце тропинки воздух был настолько насыщен влагой, что их пончо моментально стали мокрыми.
Подойдя к перилам, София чуть не закричала от радости:
— Томас, смотри! Радуга!
Они увидели, как солнечные лучи, пробиваясь сквозь облако, нарисовали в небе радугу. Птицы бесстрашно кружились над водопадом, то исчезая где-то внизу, то появляясь вновь.
— Это невероятно! — воскликнула София.
Томас достал фотоаппарат, чтобы запечатлеть ее — живую, восхищенную и радостную. «Ее бывший — полный дурак, если бросил такую девушку», — подумал он.
София поднялась на цыпочки и, перегнувшись через перила, смотрела на расщелину в скале. Томас не сводил с нее глаз и понимал, что готов провести всю жизнь с этой женщиной.
Всю жизнь?! Но это невозможно! В его жизни уже была любовь к Розе. Довольно. Он и так многое пережил. В голове вертелась масса мыслей, и Томас отчаянно пытался найти в них хоть капельку логики. Как они будут жить? Он, конечно, может снова заняться семейным бизнесом, однако ему претило возвращение в душный и шумный город. Несомненно, для отпуска ранчо — идеальное место, но захочет ли София остаться здесь, в глуши? София взглянула на него и улыбнулась. Да и как можно просить ее остаться на ранчо после нескольких дней знакомства? Это дикость. На душе стало тяжело, слова словно застряли в горле.
«Это всего лишь легкий курортный роман», — успокаивал себя Томас.
Софию поразил грохот водопада и капельки воды на волосах. Это было великолепно, потрясающе, ошеломительно. Она закрыла глаза, прислушиваясь. Ей нравилось ощущать, как вода освежает ее лицо. Постояв так какое-то время, она оглянулась на Томаса, и серьезное выражение его лица встревожило девушку. Она улыбнулась, надеясь, что он улыбнется в ответ. Каждый раз, когда она думала об отъезде, ее сердце разбивалось на тысячи кусочков. Завтра они отправятся в Буэнос-Айрес, в аэропорт. Несколько часов в воздухе — и перед ней откроется новая жизнь, полная возможностей и радости. Однако эти мысли лишь усиливали пустоту в ее душе. В новой жизни не будет Томаса.
София подошла к нему и взяла его под руку:
— Ты какой-то хмурый.
— Я? Нет, все в порядке, — ответил он. — Пойдем. Здесь очень много интересных вещей, надо все посмотреть.
Они снова сели в поезд.
— Томас, — начала София, — если я спрошу, ты ответишь? Почему ты не сказал, что являешься совладельцем ранчо?
Томас напрягся:
— Мария — болтушка.
София не могла не рассмеяться:
— Это все потому, что она гордится тобой. И очень любит тебя.
Он вздохнул:
— Я богат. У нас семейный бизнес — фирма по продаже автозапчастей «Мендоза моторс».
— Большая?
— Да, достаточно большая. Это фирма моего отца. А я выбрал другую жизнь — и вложил деньги в Виста-дель-Сиело.
— Из-за Розы?
София увидела, как тяжело ему слышать это. Но ее очень беспокоил этот вопрос. И скрытность Томаса тоже.
— Частично, — наконец сказал он. — Мне нравилось здесь, кроме того, я хотел помочь Карлосу и Марии. Но ведут все дела они, а мне предоставлена возможность жить и работать на ранчо.
— Это я уже поняла, — заметила она. — А что твои родители?
Томас покачал головой:
— Я должен был стать полноправным главой фирмы отца. Он счел, что я предал его, разорвав контракт и приехав сюда.
— Но это же твоя семья. Если они любят тебя…
Поезд прибыл на станцию. София сняла пончо и стряхнула с него воду. Томас убрал пончо в рюкзак.
— София, пойми, я очень замкнутый человек, и мне трудно обсуждать мою личную жизнь.
— Тогда это все объясняет. Из тебя слова лишнего не вытянешь. — Она зашагала по дорожке. — Но учти, что твое молчание заставляет человека почувствовать себя ненужным и бесполезным.
— Что ты говоришь? — Томас подскочил к ней и взял за руку. — Я и не помышлял о том, чтобы причинить тебе боль. Никогда. Порой мне хотелось поделиться с тобой, но как рассказать про это?
— Действительно, — ответила она и замедлила шаг.
Софию и Томаса окружали джунгли, скрывая их от посторонних глаз. Мимо пролетел тукан и устроился на соседнем дереве. Повсюду порхали бабочки. София снова вспомнила, что завтра она улетает в Канаду. Как пережить расставание с Томасом?
— После того, что с тобой случилось, ты не боишься полюбить снова? Это тебя не пугает? — поинтересовался он.
София грустно улыбнулась:
— Когда обжигаешься — становишься осторожнее.
— А теперь представь, — продолжал Томас, — что человек, которого ты любишь, умирает. Это гораздо больнее.
