— Ну что за словечки, Дэвид! — возмутилась мисс Тальбот. Неизвестно, что задело ее больше: жаргон Дэвида или то, что он не дал ей высказаться. — Вы, молодежь, говорите высокопарные фразы, перемежая их с сомнительными комплиментами…
— Мама, платье! — напомнила Сонда. Ей совсем не хотелось выслушивать очередную проповедь о чистоте языка. — Или я буду стоять здесь, разряженная как кукла, до второго пришествия?
— Я понимаю, что невестам свойственно нервничать… — Дайан посмотрела на дочь вопрошающим взглядом. — Но ты с самого утра как на иголках. Что-то не так?
— Все в порядке, — отмахнулась Сонда. Если Дайан догадается о причине ее волнения, вторая половина дня будет посвящена урезониванию непутевой дочери. А этого Сонда уже не вынесет. — Скажи, что тебе не нравится в платье?
— А по-моему, Сонда не в себе с самого приезда, — влез Дэвид.
Дайан озабоченно посмотрела на дочь, и Сонде пришлось разыграть полное непонимание.
— Я, между прочим, не каждый день хожу на таких каблуках. У меня ноги немеют, а вы говорите о какой-то ерунде. — Взгляд Дайан не стал менее озабоченным, поэтому Сонда воззвала к тайной слабости матери. — Ты ведь единственная, кто может дать мне дельный совет в этой области. Присмотрись, может, чего-то не хватает…
Дайан проглотила наживку и оглядела дочь со всех сторон.
— У тебя хороший вкус. Впрочем, не удивительно, ты ведь моя дочь… В общем, все отлично. Хотя, по-моему, платье простовато. Его можно оживить — прикрепить к поясу цветок… Розовую или белую розу. Только живую — искусственная будет смотреться вульгарно.
— Отлично, мама. Я не сомневалась, что ты предложишь что-то интересное. — Сонде не терпелось развязаться с покупкой платья, и она была готова на все, что угодно. — Я именно так и сделаю. Итак, вам все нравится?
Дэвид и миссис Тальбот закивали головами.
— Отлично, я иду переодеваться.
— Чулки, Сонда, чулки! — спохватилась Дайан. — Ты наверняка забудешь о белых чулках.
— Я куплю их прямо сейчас, — успокоила ее Сонда и отправилась наверх, радуясь тому, что процесс покупки платья можно считать завершенным.
Хэтти, Хэтти, думала она, глядя на то, как воздушный подол платья исчезает в большой коробке, как мне тебя не хватает. Перед подругой не пришлось бы разыгрывать невесту, озабоченную своим нарядом… Ей можно было поплакаться в жилетку и не бояться услышать назидание…
Но она уехала и, Бог весть, успеет ли на свадьбу Сонды. Может, расскажи она обо всем Хэтти, ей не было бы так тоскливо, как сейчас, когда в душе гуляет холодный ветер одиночества и тучи мрачных предчувствий…
Долгий вечер с Эриком был определенно не самым ярким событием в ее жизни. Они молчаливо потягивали ванильный коктейль, приготовленный Дори, которой хотелось хоть чем-то угодить помрачневшей в последнее время хозяйке.
Эрик озаботился покупкой обручальных колец. В душе Сонда радовалась, что хотя бы это ей не пришлось делать самой. Правда, кольцо ей совершенно не понравилось. В бархатной коробочке лежало тонкое граненое колечко… Свое обручальное кольцо Сонда представляла себе совсем другим: массивным, из белого золота. Впрочем, в последние дни она окончательно погрузилась в равнодушие, поэтому на кольцо отреагировала вымученной улыбкой и фразой вроде «ты угадал, оно прекрасно».
Теперь Эрик молча сидел в ее гостиной, сливаясь с предметами интерьера, и она не могла понять, почему этот человек все еще здесь. Свадебные приготовления окончательно измотали ее. Эрику удалось откреститься от них, сославшись на дела, которых пруд пруди. Сонда понимала, что если она настоит, то Эрику придется помочь ей, но проводить с ним большую часть времени она не была готова.
Теперь, накануне свадьбы она окончательно поняла, что сделала непоправимую ошибку, когда в аэропорту убедила Эрика в том, что ничего не хочет менять. Эта ошибка все еще могла быть исправлена ценой, о которой Сонде даже думать не хотелось. Унизить Эрика отказом перед самой свадьбой было бы чудовищно несправедливо. Это было слишком даже для ее эгоистичной натуры.
Сонда окинула жениха критическим взглядом: красивый голубоглазый блондин, мечта любой поклонницы мыльных опер. Еще месяц назад она находила его привлекательным и даже сексуальным. Не будь проклятого поцелуя в малагасийском лесу, так было бы и по сей день. Но, к сожалению, кое-кто, а именно Кэрри Хэйзи, решил разыграть из себя мачо…
Кэрри угнездился в ее душе как глубокая рана, края которой воспалялись от любого воспоминания. Сонда недоумевала, как она, такая рассудительная и холодная, умудрилась влюбиться в первого встречного, причем далеко не красивого мужчину.
Если бы ее романтический герой напоминал Аполлона Бельведерского, это бы ее хоть немного извиняло. Но Кэрри со своим шрамом, сломанным носом и седой прядью на каштановых волосах до Аполлона как-то недотягивал. Да и манеры его едва ли соответствовали представлениям о романтическом герое… Любовь, конечно, зла, но с Сондой она поступила особенно изощренно…
Эрик поймал ее взгляд и улыбнулся. Сонда смутилась — он-то, наверное, думает, что она любуется им. Чтобы хоть как-то скрыть смущение и загладить вину, она спросила:
— Хотела узнать, ты не против свадебного торта из суфле и взбитых сливок? — Ей было совершенно наплевать на свадебный торт, и фальшь, прозвучавшая в собственном голосе, смутила ее еще сильнее.
— Отличная мысль. — Эрик не уловил фальши в голосе Сонды, чему она была искренне рада. — Он будет очень большим?
— Да, огромным… — Ей хотелось заплакать от его наивности. Она сидит рядом, думает о другом человеке, а он с милой улыбкой выясняет, какого размера будет свадебный торт. Бедняжка… Сонде стало невыносимо стыдно и больно за человека, которого она не любила и невольно обманывала. Она выдавила из себя улыбку. — Торт из пяти ярусов. Такая большая сладкая пирамида…
Описание торта прервал противный звонок, раздавшийся из-под элегантного пиджака Эрика. Сонда терпеть не могла звук его мобильного, но Эрик наотрез отказывался поставить другой, мотивируя свой отказ тем, что этот звонок слышно лучше всех остальных. Сонде оставалось только надеяться на то, что телефон в ее доме, куда Эрик должен был переехать после свадьбы, не начнет звенеть так же отвратительно.
— Извини. — Эрик вытащил телефон из чехла. — Да, я слушаю.
По выражению его лица Сонда поняла, что новости ему сообщили совсем не радостные. Эрик побледнел, глаза беспокойно забегали. Бросив странный взгляд в сторону Сонды, он встал с кресла и вышел из комнаты. Сонда пожала плечами: дела, дела… Коктейль в ее бокале закончился, и она решила пробраться на кухню, чтобы выяснить у Дори, не осталось ли еще немного напитка.
