– Скажите, – немного помедлив, все же сказал Чонсу. – А кто вас прислал сюда?
Съемочная группа уже собиралась на выход, кто-то успел положить свое оборудование в машину.
– Шеф, конечно, – застегивая свою ветровку, сказал мистер Лоуренс. – Но, если сказать по секрету, – он заговорщицки сузил глаза, – то идею ему подкинул сам мистер Салдан.
И ведущий показал указательным пальцем куда-то вверх в неопределенном направлении. Минкё и Чонсу взглядом последовали за направлением, указанным мистером Лоуренсом, в конце концов увидев только потолок.
– Но это только разговоры, – усмехнулся мистер Лоуренс. – Бывайте!
И он сделал прощальный жест рукой, довольно громко хлопнув дверью за собой и оставив двух друзей в бесчисленных догадках и предположениях.
– А кто этот… – Чонсу на секунду задумался, припоминая, – мистер Салдан?
С надеждой он уставился на Минкё, предполагая, что он знает все и всех в этом городе. Минкё еще не отвечал некоторое время, глядя в сторону уезжающей машины через прозрачную дверь.
– Мне-то откуда знать? – наконец ответил он, а потом ушел, чтобы побыстрее обслужить клиентов и поменьше показывать свою некомпетентность в этом вопросе.
– Не понимаю я этих женщин, – слишком громко для рассуждений про себя сказал Минкё в среду в девять утра.
Это был довольно редкий день, когда он пришел в Колумбийский Университет на лекцию по мировой литературе, стоявшую первым занятием. Сколько он себя помнил, ранняя побудка всегда давалась ему с трудом, так что и этот день не стал исключением. Поэтому он с размаху шлепнулся на последний ряд в аудитории. Уилл, его темнокожий бывший сосед, недовольно скосил глаза в его сторону. Бывший, потому что прознав о том, что Минкё ночует в общежитии крайне редко, администрация лишила его права проживать в этом чудном заведении, чему Минкё был только рад.
– Что случилось? – все-таки спросил Уилл. Лекция еще не началась, так что говорить можно было спокойно.
Это было серое пасмурное утро начала марта, что заставляло быть пасмурными и всех студентов и Минкё в первую очередь. Старинное холодное здание не давало возможности согреться, так что все были в одежде потеплее.
– У тебя когда-нибудь было так, что ты к ней и так и этак, а она не обращает внимания? – пояснил свою умную мысль Минкё, продолжительно зевнув в сотый раз.
Услышав такие слова афроамериканец задумался, уйдя своим сознанием в прошлое и перебирая все возможные и невозможные случаи. От умственных усилий он даже побарабанил по столу.
– Был у меня один случай, – наконец сказал Уилл. – Анжелика… Вечно она носом вертела. У меня так ничего и не получилось. Тогда я взял и сказал ей все напрямую. А оказалось, она только этого и ждала. Вся сразу растаяла, только и собирай ложечкой.
– Ты серьезно? – не поверил Минкё.
– Серьезней некуда. Если ни один способ не действует, то скажи ей правду. А кто у тебя?..
– Да одна…
– Уважаемые студенты, сегодня мы будем говорить о творчестве Джека Керуака… – В их разговор вмешался преподаватель, которому уже давно была пора уходить на пенсию, если бы он не вел так интересно свои лекции. Поэтому его периодические чудачества повсеместно прощались всеми студентами.
Все оставшееся время лекции Минкё размышлял над словами своего бывшего соседа. Практически вся лекция была пропущена мимо ушей.
По чистой случайности и отсутствия внимания Минкё оказался на следующем занятии. А потом еще на одном. Он даже не запомнил, что там говорилось или делалось, он просто размышлял над вставшим перед ним впервые за долгие годы вопросом: что ему делать, чтобы Юэ хотя бы раз благосклонно посмотрела в его сторону.
После университета и отказа потусить вместе с кучкой таких же студентов Минкё решил не торопиться возвращаться в свой так называемый дом. Решив, что он и так уже долгое время нигде не был, кроме этих двух мест, кафе и университета, Минкё отправился в ближайший, не имеющий возможности похвастать обилием деревьев парк, где уселся на первую попавшуюся скамейку. Холодный ветер продолжал взъерошивать его немного отросшие волосы. Он был всегда занят, это кафе отнимало уйму сил, так что даже и за собой не оставалось времени следить.
Вдруг ему пришла в голову совершенно новая мысль: а как же его друг? И что, в сущности, важнее: дружба или сердечные дела? Но, если посмотреть с другой стороны, она не обращала особого внимания на них обоих. Застенчивость мало когда могла привлечь девушку, но и привычное поведение самого Минкё ее явно не прельщало. Он не хотел терять друга.
Вдруг откуда ни возьмись шевельнулся призрак из прошлого. Смотря в одну точку, а точнее на голую ветку дуба, с которой вот-вот должна была сорваться капля, он обратил внимание на одну девушку. Она, Эллис. Минкё встряхнул головой. Это не может быть она! Когда Чонсу готовился к поступлению в Национальный Университет Чхоннам, Минкё услышал новую, но совсем ничего не значащую для него информацию. За кражу ювелирных изделий, как минимум, дают полгода, в зависимости от размера кражи. Насколько Минкё знал, украла она не одну серебряную брошь…
Приглядевшись получше, он понял, что все же это не она. Это была совершенно другая девушка. Минкё посидел еще немного, а потом поплелся обратно, к их кафе. Дорога была довольно долгая, так что у него еще оставалось время на то, чтобы додумать свои мысли.
– Ты где был?
Это были первые слова, которыми его встретили в кафе. Он зашел через черный ход, так ему больше нравилось. Но по глазам Чонсу можно было понять, что случилось что-то непредвиденное. Он вцепился в рукав Минкё и все то время, что они разговаривали, не отпускал.
– У нас тут полное кафе посетителей, а ты гуляешь где-то…
Минкё непонимающе посмотрел на него.
– В университете я был, – как само собой разумеющееся ответил Минкё.
– Давай, быстрее за работу, – немного успокоившись, сказал Чонсу. – Тот ролик, который снимали вчера, подействовал! Теперь у нас очень много клиентов.
Свое удивление Минкё решил не показывать. Сказал только:
– Хорошо, хорошо…
И выйдя в основной зал, он убедился, что в глазах друга не троилось. Посетителей было действительно много, так что почти без промедления Минкё приступил к работе. Он изредка поглядывал в сторону Юэ. Она работала как всегда, только намного быстрее, так, что ленивому глазу и незаметны были ее точные и изящные движения. Иногда взглядом он встречался с Чонсу, который смотрел в эту же сторону. Правда… Минкё вдруг понял, что смотрел он как-то по-другому, не так, как раньше.
Он ушел передать очередной заказ Майклу. Как прошел весь оставшийся день, он не особо заметил, только перед глазами мелькали разные лица одинаковых посетителей. Первый месяц работы Минкё запоминал почти всех. Потом – только девушек. Затем – только симпатичных. А потом… перестал обращать внимание на кого-либо. Лишь бы они платили положенную сумму перед тем, как уйти. Так и настал долгожданный вечер, когда главный вход стал недоступен для посетителей, и была повешена табличка «Закрыто».
