— Люк, Люк! — Симона безуспешно звала брата.
Наконец он откликнулся:
— Что?
— Если ты не заметил, то цена, на которой ты собирался остановиться…
— Я заметил.
— Тогда зачем ты продолжаешь торг? — недоуменно спросила Симона.
— Габриель мечтает приобрести поместье. А я не хочу, чтобы оно досталось этому мерзавцу.
— Понятно, — вздохнула Симона. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Но на лице ее блуждала довольная улыбка. Она полностью одобряла брата.
Люсьен Дювалье ждал, когда опустеет зал. Аукционист коротко и энергично пожал ему руку, улыбнулся и поздравил с прекрасным приобретением, нисколько не сомневаясь в том, что Дом Дювалье не откажется от своего слова.
Симона с улыбкой принимала поздравления и говорила о планах, которые они намеревались воплотить в жизнь: возродить виноградники, набрать работников. Изредка она бросала взгляд на Люка, но он, предоставив ей вести все беседы на эту тему, продолжал смотреть в одном направлении — на стоящую у окна Габриель.
Габриель не могла заставить себя подойти к Люку: ноги у нее в буквальном смысле одеревенели. Наконец она закончила разговор с братом, положила телефон в сумку, не осознавая, что на лице отражаются все ее чувства — смятение, неуверенность, радость. Она мельком взглянула в сторону отца Рафа и только потом, распрямив хрупкие плечи, прямо посмотрела в глаза Люку. На ее губах появилась слабая улыбка, но глаза оставались серьезными.
Со стороны могло показаться, что в зале нет никого невозмутимее и спокойнее Люка, но внутри он был напряжен до предела. Кроме того, когда покупка уже была совершена, он чувствовал себя чуть ли не глупо — как подросток, безрассудно поступивший ради того, чтобы привлечь внимание понравившейся девушки.
Хотя в данном случае речь скорее шла о ее защите.
— Поздравляю, — сказала Габриель, останавливаясь перед ним, пожимая ему руку и целуя в щеку.
Как всегда, одна лишь близость Габриель вызвала у Люка вполне определенные мысли, а уж когда она прикоснулась к нему… Словно почувствовав его состояние, она попросила:
— Люк, расслабься. Еще один поцелуй, — она коснулась его второй щеки, — прежде чем я начну бранить тебя за этот идиотский поступок.
Люку стоило большого труда не схватить ее и не прижать к себе.
— Можешь бранить сколько тебе вздумается, только это уже ничего не изменит. Мне приятно доставить тебе радость. Скажи, ты рада?
— Я пока еще не поняла, если честно, — пробормотала Габриель. — Уделишь мне минутку? Я хочу с тобой поговорить.
— Я уделю тебе даже больше, но не здесь. — Люк окинул взглядом зал и заметил устремленные на них любопытные взоры присутствующих. Этьен не был исключением.
— Отлично, — кивнула она. — У меня в машине вещи.
— Какие вещи? — не понял он. — Зачем?
— Я надеялась, что ты пригласишь меня в Кавернес. — Голос Габриель звучал бодро, но Люк понял, что она волнуется.
Окинув вожделенным взглядом ее фигурку, Люк сделал вид, что задумался:
— Вещи, значит. Хмм. Должен предупредить, что постой не обойдется тебе даром. — Его взгляд опустился на ее губы. — Придется расстаться с одеждой.
Габриель улыбнулась:
— У меня много одежды.
— Много? Понятно. В замке найдется место, куда бы мы могли ее определить, — кивнул он и вздохнул. — Но тебе все же придется немного подождать.
— Немного — это сколько? Час, два?
— Я пока сам не знаю. Ты можешь поехать вместе с Симоной, — предложил Люк. Мысль о том, что, когда он вернется, его будет ждать Габриель, приятно согревала.
— Какие-то дела? — поинтересовалась она, так как ей не терпелось остаться с ним наедине.
— Да, надо кое с чем разобраться. — Точнее, кое с кем. Люк незаметно кинул быстрый взгляд в сторону Этьена, чтобы убедиться, что тот никуда не ушел.
Габриель вдруг лукаво бросила:
— Тогда хотя бы назначь место и время свидания. Замок большой, знаешь ли.
Люк вынужден был признать ее правоту.
— Семь часов.
— Мы будем ужинать в замке или ты меня куда-нибудь пригласишь?
— Ни то ни другое. Я посоветовал бы тебе поужинать заранее.
— А ты сам?
— Я знаю, какой ужин мне требуется. — Он плотоядно посмотрел на нее и понизил голос: — И должен тебя заранее предупредить, что я жутко голоден.
От этих слов Габриель охватил трепет.
— Думаю, у меня найдется для тебя кое-что, — произнесла она, опуская ресницы. — Где бы ты хотел поужинать?
— В своей спальне.
— Буду ждать тебя там.
Люк все же не удержался. Наклонившись, он коснулся губами ее уха.
— Я передумал, — прошептал он, щекоча ее своим дыханием и еще сильнее волнуя ее кровь. — В семь часов, в скалах позади Кавернеса. — Люк поздно заметил, что Этьен направился в их сторону. Лишь когда между ними осталась пара шагов, он, не желая знакомить его с Габриель, легонько подтолкнул ее в сторону выхода. — Иди.
— Люсьен, — не доходя до них, окликнул его Этьен, вырастая на пути Габи. На его губах показалась слабая улыбка. — Не могу сказать, что искренне поздравляю тебя с приобретением и что я за тебя рад. По-моему, ты явно переплатил.
— Главное, что я удовлетворен своей покупкой. Этого достаточно, — ответил Люк без малейшего намека на дружелюбие.
Этьен пожал плечами:
— Конечно, тебе виднее. — Он повернулся к Габриель, видимо догадываясь о том, что Люк, невзирая на хорошее воспитание и приличия, не собирается представлять ему свою молодую спутницу. — Думаю, мадемуазель, вы проявили больше здравого смысла, чем я или Люсьен. Этьен де Морсе к вашим услугам.
— Его величество Этьен де Морсе, — процедил сквозь зубы Люк. — Старый друг отца.
— Никогда не думал, что я когда-нибудь встречусь с женщиной более красивой, чем ваша мать, — галантно продолжал Этьен. — Но, как это часто бывает в жизни, я ошибся.
— Никогда не думала, что у человека, отказавшегося от своего сына, хватит наглости заговорить с его сестрой, — резко бросила Габриель. — Что вам нужно?
— Вижу, что вы унаследовали от своей матери не только красоту, но и обаяние, — сказал Этьен, словно ничего не замечая.
— Оставьте мою мать в покое, — оборвала его Габриель. — Так что вам нужно?
— Номер телефона и адрес моего сына.
— Неужели спустя столько лет вы наконец вспомнили, что у вас есть сын? — насмешливо поинтересовалась девушка. — Извините, но ничем не могу помочь.
— Совсем как ваша мать, — с кривой улыбкой заметил де Морсе.
— Повторяю, не впутывайте сюда мою мать. Как вы с ней обошлись?! — Ее лицо исказилось. — Это ваша вина, что она… — Габриель прикусила язык. Незачем этому человеку знать, что именно из-за него ее мать не позволяла себе любить даже собственных детей, потому что боялась снова испытать боль. — Что касается Рафаэля, то у него есть отец. Он любит Рафа, а Раф любит его. Вы ему не нужны.
