— А что я такого сделала?
Лиза почти обиделась на Камиллу. Вместо того, чтобы поддержать свою лучшую подругу в ее праведном негодовании, да еще в такой знаменательный день, та взъерепенилась и стала похожа на симпатичного волнистого попугайчика.
Внезапно этот желтый попугайчик резко затормозил возле Лизы и ткнул в нее пальцем.
— Никогда не думала, что ты способна быть такой неблагодарной!
— Почему? Я уже сказала спасибо — и тебе, и Гоше, и всем остальным.
— А Рафаэлю?
— Он-то здесь причем?
— Причем? Раф?
— Камилла, думаю, он ей ничего не сказал. Успокойся, пожалуйста. Тебе нельзя волноваться.
Интересно. Она чего-то не знает?
Лиза подозрительно посмотрела на Громова.
— О чем же он умолчал? Давай, выкладывай, раз начал.
Гоша некоторое время молчал, потирая кончиками пальцев подбородок, а затем покачал головой.
— Нет, без его разрешения не буду.
Она уже хотела возмутиться, но ее опередила Камилла.
— Тогда, я скажу. И не смей мне мешать! — открывший рот Громов тут же его закрыл и пожал плечами. — Рафаэль — владелец «Буквицы». Поняла?
Пока Гоша ловил Камиллу и силой усаживал ее на диван, до Лизы начало доходить сказанное.
— Ты имеешь ввиду, что Раф издал мою книгу?
— Я уже это сказала. Громов, не дави на меня, а то я не выйду за тебя замуж.
Тот лишь прижал ее к себе покрепче, обхватив ладонями живот, и ласково прикусил ушко.
— Ты уже моя жена перед Богом. Мы обвенчаны. Забыла?
— Забудешь тут. Твоему сыну лишь двадцать недель, а он уже не дает мне спать.
— Сын? Ты уверена?
— Я — да, а вот врачи пока не знают. Для тебя это важно?
— Нет.
— А чего тогда скис?
— Я задумался. Пора свадебку играть.
— Не хочу. Мне слишком нравится, как ты уговариваешь.
— Голубки, я с удовольствием повеселюсь на вашей свадьбе, но кто-то мне, наконец, объяснит — зачем?
Лиза так растерялась после неожиданной новости, что никак не могла решить радоваться ей или плакать. Плакать не хотелось. Она уже успела нареветься, пока эта парочка соизволила ее навестить. Что качается радости… Господи, что она ему наговорила?!
— Вот и я о том же. Зачем торопиться со свадьбой?
— Камилла, выйди ты за него, в конце концов. Замучила совсем мужика. Признайся, ты сама только об этом и думаешь?
— Страшно.
— Любимая, чего ж страшно-то? Только колечко на палец наденешь, да в паспорте штамп поставят.
Лиза с умилением наблюдала за воркованием влюбленных, но сейчас ее волновало совсем другое.
— Громов, хоть ты мне объясни толком, как все это произошло.
Гоша оторвался от губ Камиллы и сообщил:
— Раф вбил себе в голову, что если купит издательство и напечатает твои сказки, то ты поймешь, что он не такой уж плохой парень и…
Лизу осенило.
— Он прочитал!
— Возможно, но я не уверен. Это важно?
— Да. Он читал и знает, о чем мечтала Арзу. Точнее, думала, что мечтает об этом.
Две пары встревоженных глаз изучали ее лицо.
— Лизочек, с тобой все в порядке? Дорогая, если Раф тебе не нравится, ты не обязана…
— Я должна бежать. Где он?
Лиза поднялась с твердым намерением извиниться перед любимым человеком за то, что обвинила его во лжи. Она заправила за ухо непослушный локон и схватила сумочку.
— Лизок, у тебя тушь под глазами растеклась.
— Могла бы и раньше сказать.
Она начала рыться в сумочке, когда в разговор встрял Громов.
— Не хочу никого разочаровывать, но Рафаэль улетел домой.
— Как? Так быстро!
— Он… торопился.
Улетел. Обиделся.
Она его обидела. Почему он промолчал? Почему она не поинтересовалась?
Рафаэль столько сделал для нее! Как оказалось, своим сегодняшним успехом она во многом обязана именно ему. Только теперь Лиза это поняла. Еще она осознала одну важную вещь — этот мужчина нужен ей. Но нужна ли ему капризная писательница? Вот в чем вопрос.
— Мы можем тотчас отправиться в аэропорт, — неугомонная Ками все поняла и пыталась хоть как-то поддержать подругу. — Шенгенская виза у нас есть. Громов, что там еще нужно?
Гоша уже собирался что-то сказать, но Лиза его опередила.
— Нет, я возвращаюсь домой.
Так будет правильно. Даже если она виновата — тем более, если она виновата — нужно дать ему время подумать, решить. Даже если это обречет ее на одиночество.
— Лиза, я не хочу вмешиваться, но ведь ты любишь его. Зачем так мучиться? Раф тоже влюблен.
— Кто знает. Может, это лишь извинение.
— Тогда лети к нему и выясни это!
— Это будет выглядеть, как благодарность.
— Ну и что?! Какая разница?
— Ками, благодарность — это слишком мало. Как и извинение.
— Громов, унеси меня отсюда, а то я сейчас начну быть гостиничную посуду. Два упрямца!
Гоша, молча, с Камиллой на руках встал с дивана и направился к двери.
— Они уже большие, сами разберутся. Пойдем в кроватку. Я буду лечить тебя от стресса.
Лиза грустно улыбнулась, провожая взглядом влюбленную парочку.
Наверное, она слишком упрямая. Даже весьма вероятно. И любит Рафаэля. Это точно. Но…
Бегать за мужчинами она не станет. Это всегда плохо заканчивается. Красивых мужчин слишком много.
Но такой, как Рафаэль — один.
Слезы снова полились из ее глаз. Правильно сделал, что улетел. Кому нужна неблагодарная, плаксивая старая дева.
Этот день настал — спустя месяц после ее поездки в Прагу.
Все это время Лиза практически не выходила из дому. Она писала новую книгу, пытаясь не думать о Рафе и почти не обращая внимания на привычное ворчание подруги о занудной жизни, заботливости Гоши, расплывшейся фигуре и мерзкой февральской погоде.
Она поверила, что это событие и в самом деле произойдет, лишь когда Камилла вытащила из ее шкафа все наряды и не нашла ничего подходящего. Лизе пришлось идти вместе с подругой по магазинам в поисках длинного голубого платья — именно в таком ей предстояло исполнить обязанности свидетельницы на свадьбе Ками и Громова. После двадцатой примерки силы Лизы окончательно истощились. Она привыкла покупать одежду в интернет-магазинах, и уже само хождение по бутикам ее утомляло.
Выйдя из кабинки с голубым шлейфом в руках, Лиза умоляюще взглянула на подругу и с надеждой протянула:
— Ну, как? Мне нравится.
— Тебе все нравится. Оно слишком голубое. Снимай. — Сидя в удобном кресле, Камилла повернула голову к продавщице. — Еще что-нибудь есть?
Девушка безропотно отправилась на поиски.
Слишком свободное, короткое, блестящее, закрытое и, наконец, голубое. Разве платье может быть слишком голубым?
