Поэтому в конце рабочего дня, когда все собирались, чтобы уйти домой, Дэниел пошел в ту часть оранжереи, где работала Хлоя.
— Привет, — сказал он, входя.
Хлоя оторвалась от своих занятий.
— Привет, — и просто посмотрела на него.
Дэниел протянул ей какой-то квадратный предмет, завернутый в пакет из супермаркета.
— Что это? — настороженно спросила Хлоя.
— Это изображение венериного башмачка из моей книги. Я подумал, ты оценишь.
Ему не понравилось, как Хлоя хмурила лоб. Она шагнула вперед.
— Да. Я хочу, чтобы ты больше не был таким милым по отношению ко мне.
— Что, прости?
— Это все только усложняет.
— Я просто пытался… Даже не знаю… Извиниться…
— За что? — Хлоя скрестила руки на груди. — За то, что не любишь меня? Мне, конечно, нравится хороший моккачино и красивые картинки, но они не помогут.
— Я не хотел тебя расстроить, — сказал Дэниел. — Я уезжаю в следующем месяце, пятнадцатого числа. И не хотел, чтобы между нами остались недоразумения.
— Пятнадцатого? Это на следующий день после фестиваля.
Хлоя кивнула, посмотрела в сторону.
— Ясно. Может, оно и к лучшему.
То, как она стиснула зубы, подсказало Дэниелу, что Хлоя на самом деле думает иначе.
— То есть нам надо продержаться еще три недели, а потом ты уедешь.
Продержаться еще три недели? Это звучало зловеще. И напоминало о конце.
— Я еду не по своей воле, — напомнил ей Дэниел.
— Зато надолго, — ответила Хлоя, — почти на два месяца.
Он кивнул и понял, что мысли о предстоящем путешествии больше не вызывают в нем прилив энергии, как это было, когда он договорился о поездке. Почему-то казалось, что он просто сбегает, хотя Хлоя, похоже, этого и хотела.
Но Дэниел не желал заканчивать все вот так. Неуклюже. Печально.
— Неужели принести для тебя кофе раз-другой — это так плохо? — спросил он.
— Да, — ответила Хлоя, и ее глаза заблестели.
Он пошел было к ней, но она вытянула руку:
— Не надо… Пожалуйста…
— Но…
Хлоя покачала головой, и неожиданно блеск в глазах стал злым.
— Я знаю, что не из вредности, но ты играешь со мной. Запретный плод всегда сладок, вот что это такое. И ты ничего не можешь с собой поделать.
Нет, это все было совсем не так. И Дэниел уже открыл рот, чтобы сказать об этом, но Хлоя остановила его, прежде чем он успел произнести хоть слово.
— Это должно закончиться, Дэниел! Это нечестно. Пожалуйста…
Ее голос звучал неровно, и у Дэниела внутри все перевернулось. У нее задрожали губы, и она заговорила почти шепотом:
— Пожалуйста, оставь меня в покое.
Потом Хлоя развернулась и ушла, оставив картинку в рамке на скамейке.
Дома Дэниела ждала сестра. С бутылкой охлажденного шампанского в руках она встретила его в дверях кухни.
У Дэниела не было настроения праздновать что бы то ни было.
— К чему это? — спросил он у Келли.
Келли кивком указала на конверт из желтой бумаги на кухонном столе.
— Пришли документы. С сегодняшнего дня я официально в разводе. — Она покачала бутылкой. — Но пить одна не собираюсь, потому что это было бы… ну, ты знаешь… уныло, — и улыбнулась, показывая, что у нее прекрасное расположение духа.
Дэниел подошел к ней, взял бутылку, поставил ее на стол и крепко обнял сестру.
Через мгновение Келли оттолкнула его, тяжело выдохнув:
— Вот не надо этих телячьих нежностей, ладно?
Дэниел вскинул руки вверх, изображая капитуляцию. Что сегодня случилось со всеми женщинами? Нет, серьезно?
Он открыл шампанское, Келли достала из шкафа два высоких бокала, и, когда они были наполнены, брат и сестра уселись на диван, стоявший под стеклянной крышей.
— Ну, каково это — стать свободной наконец? — спросил Дэниел, тоже чуть ли не ликуя по поводу того, что бывший муж-предатель исчез с горизонта.
Келли нелегко далось выкорчевывание этого ничтожества из ее жизни.
— Довольно хреново, — призналась Келли и выпила залпом почти весь бокал.
— Но…
— Да нет, я не хочу, чтобы он возвращался, — тут же добавила она. — Просто это тяжело, знаешь. — Келли взглянула на потолок кухни, над которой размещалась спальня Кэла. — Тяжело для мальчиков. Да и чувствовать себя такой… одинокой… тоже тяжело.
Дэниел кивнул. Когда-то и он так себя чувствовал. Но потом привык. А теперь? Теперь он хотел… Хлою.
Он хотел быть с ней.
А она не хотела быть с ним, и Дэниел был вынужден признать, у нее на это могли быть довольно веские причины. Он вздохнул.
Келли допила остатки шампанского.
— И да, я должна тебе еще кое-что сказать. Я думаю, нам с мальчиками надо съехать отсюда к тому моменту, когда ты вернешься из джунглей. В конце апреля, наверное.
Дэниел поперхнулся.
— Что?
Келли печально улыбнулась.
— Не то чтобы мне и мальчикам не нравилось тут жить, — объяснила она. — Просто пришло время мне встать на ноги, начать жить самостоятельно.
— Кел, да тебе это не нужно! Ты только подумай о деньгах!..
Келли уверенно положила свою ладонь на руку Дэниела.
— Я все понимаю. Я должна это сделать. Для себя.
Дэниел пожал плечами. Келли приняла решение. А когда Бредфорды принимают решение, переубедить их невозможно.
— Тогда помогу, чем смогу, — заверил он.
Тут его сестра разрыдалась. Она уткнулась лицом в его плечо и всхлипывала, казалось, до тех пор, пока не кончились все слезы.
Наконец, Келли в последний раз шмыгнула носом и направилась к столу, чтобы наполнить свой бокал.
— Ну, — сказала она и села, — со мной разобрались. А ты-то чего ходишь как в воду опущенный?
Дэниел хотел отшутиться, но смог лишь раздраженно признаться:
— Хлоя считает, что я ее преследую.
Келли откинула голову и рассмеялась, а отсмеявшись, сказала:
— Спасибо, мне именно это и было нужно.
— Ваша симпатия замечена и оценена по достоинству.
В ответ Келли только улыбнулась.
— Почему она так считает?
— Все это глупо, — произнес Дэниел и уже собирался обо всем рассказать Келли, как вдруг вся эта история зазвучала в его голове. Потом Дэниел стал думать обо всех тех женщинах, которые приходили в Кью просто посмотреть на него. Это и есть одержимость? Вот черт. Одержимость, ведь так?
Возможно, ему нужна помощь психиатра.
— Я об этом уже много лет твержу, — заметила сестра, глядя на брата поверх своего бокала с шампанским.
Дэниел посмотрел на нее с изумлением. Он что, сказал все это вслух? Все было хуже, чем он думал.
Келли наклонилась и ласково потрепала его по голове.
