Марион Леннокс - Драгоценный дар

— Клеппи! — позвала она и затихла. — Ты слышишь?

— Зови снова.

Эбби снова позвала — ошибки быть не могло! Тихое поскуливание, а затем какая-то возня. Эбби кинулась в кусты, за ней последовал Рафф.

И они увидели Клеппи. Он что-то копал.

Филип ударил собаку в бок. Эбби видела следы крови на курчавой шерстке.

Клеппи взглянул на них, махнул хвостом и продолжал копать. Эбби чуть не разрыдалась.

— Клеп…

Но он упорно копал, земля разлеталась в разные стороны, и пес уже практически исчез в дыре, которую выкопал. Подойдя ближе, Эбби присела рядом с ним, не заботясь о том, что комья земли полетели в нее.

— Клеп…

Пес стал задом вылезать из норы. Он что-то тащил в пасти, изо всех сил упираясь в землю передними лапами. Дрожа от восторга, он жаждал преподнести Эбби подарок. Песик положил найденное им сокровище на землю прямо перед ней.

Рафф подошел, потрепал Клеппи за ухом и улыбнулся потрясающей, обворожительной улыбкой, от которой сердце Эбби перевернулось в груди. И как она могла когда-то уйти от этого мужчины к Филипу?

Но ведь она не выходит замуж за Филипа! Перед ней стоял Рафф и улыбался ей. И от счастья у нее закружилась голова.

— Эй, — сказал Рафф, и голос его дрогнул. Он обнял их обоих. Свою женщину и собаку, которая оказалась зажатой между ними.

Это было счастье.

Маленький пес не мог долго выдержать так много счастья. Он терпел целую минуту, затем вырвался от них. Оказавшись на земле, Клеппи стал возмущенно лаять, потому что Эбби не проявила никакого интереса к его сокровищу.

Рафф целовал ее…

Но Клеппи не унимался. Он стал пихать свое сокровище прямо ей в колени. Это была какая-то грязная коробка, немного поврежденная в одном углу, размером с футляр для карандашей или чуть больше.

Эбби наконец взяла ее в руки, стерла с крышки верхний слой грязи и замерла.

Та самая шкатулка. Шкатулка Филипа. Точнее, его деда. Он дарил такие шкатулки всем своим родственникам и друзьям.

Эбби осторожно стерла оставшуюся грязь. Шкатулка прекрасно сохранилась.

— Что это? — спросил Рафф.

— Я не вполне уверена, — сказала она, едва дыша.

Шкатулка, зарытая недалеко от того места, где погиб Бен.

Пальцы ее внезапно задрожали. Рафф взял у нее шкатулку:

— Ты хочешь, чтобы я открыл ее?

— Да.

Рафф неспешно открыл четыре медных скобы, одну за другой. Он приподнял крышку, но Эбби уже знала, что находится там. Она уже видела эту шкатулку. В ней хранились аудиокассеты. Все они были разложены по секциям, которые дед Филипа вырезал с таким искусством. Эбби не надо было вынимать их. Она знала, что на этих кассетах записана музыка, и есть еще пара пустых кассет, возле задней стенки.

Но была еще одна кассета, очень странная. Она была брошена сверху. Из нее была вытянута лента, будто кассету запихнули в шкатулку в крайней спешке. Кассета не была подписана.

Мысли Эбби лихорадочно закрутились.

«Что ты делаешь в панике? Выхватываешь кассету из плеера, вытягиваешь из нее ленту, бросаешь в шкатулку, где лежат другие кассеты, и бежишь в кусты. Быстро зарываешь ее в землю, очень глубоко. Затем возвращаешься к своей машине и видишь, что один твой друг мертв, а два других получили тяжелые травмы. Но даже если ты пытался найти шкатулку позже, тебе это не удалось. Нужен был нюх Клеппи…»

— Я догадываюсь, что это, — обессиленно произнесла Эбби. К горлу подступила тошнота. — Ты думаешь, мы сможем прослушать кассету?

— Кажется, здесь надо только вкрутить ленту на место. И все. Это важно?

— Думаю, да.

Клеппи отвезли к ветеринару. Фред заявил, что песик поправится. Пока он осматривал пса, Рафф позвонил Кейту.

— Декстер доставлен в отделение полиции, — сказал Кейт. — А я пригласил компетентных людей, которые тщательно изучают его документы.

Выйдя из ветеринарки, они поехали к Раффу. Через час наевшийся досыта Клеппи, с перевязанным боком, смотрел телевизор вместе с Сарой. Рядом с ними был Лайонел. Он появился совершенно внезапно.

— Услышал, что Клеппи получил травму, — пробормотал он, и Эбби подумала: «Ничто не скроешь от людей в Бэнкси-Бей».

Эбби с Раффом ушли в заднюю комнату. Они стояли возле старого магнитофона Бабушки и слушали запись на кассете.

Догадки Эбби подтвердились. Она наблюдала за Филипом много лет, и он всегда записывал свои разговоры с клиентами — «на случай, если я что-то забуду». Эбби объясняла это его дотошностью и скрупулезностью.

Много лет назад Эбби нашла у Филипа кассету с записью голоса Кристабеллы и после этого рассталась с ним. На этот раз это был голос Сары. Она тогда была моложе на десять лет, но это точно была она. Юная, взволнованная и немного нервная.

Кассета была включена на запись, как только Филип посадил Сару к себе в машину, и Эбби с Раффом мгновенно поняли, что это был день аварии.

Сара спрашивала о том, не могут ли они поехать в горы, чтобы посмотреть, как мальчики испытывают свою машину.

— Конечно поедем. — Филип был любезен. — Но разве эту развалину, которую они починили, можно назвать машиной? Я покажу тебе, что такое настоящая машина и как она ездит. Тебе нравится моя тачка?

— У тебя великолепный автомобиль. — Послышался звук заведенного мотора. Они поехали. Но голос Сары становился все более тревожным. — Филип, не надо так быстро ехать. Эти повороты такие опасные.

— Я справлюсь с ними. Пусть Рафф и Бен беспокоятся. Они не умеют водить машину.

Потом они поговорили о том о сем, и Сара спросила, нравится ли ему ее платье.

— Не очень. Зачем тебе красное платье?

Сара обиделась на него, сказала что-то колкое в ответ.

— Пойдем потом в кино? — спросил Филип.

— Не знаю. Если тебе не нравится мое платье…

— Ну ладно, не обижайся.

Молчание. Огорченный вздох? И снова Сара:

— Филип, осторожнее. Там кенгуру.

— Все в порядке. Здесь кенгуру кишмя кишат. Зачем они поехали по этой каменистой дороге? Ведь она для пожарных машин.

— Ребята не могут ездить по нормальным дорогам. Их машина не зарегистрирована.

— Эту рухлядь никогда не зарегистрируют. Не то что моя ласточка. Смотри, как она едет!

— Филип, не надо! Помедленнее, пожалуйста. Я боюсь. Здесь еще больше кенгуру — и становится темно.

— Тебе нечего бояться. Ты думаешь, что они тоже едут по этой дороге?

— Филип… Филип, нет! Ты чуть не врезался… И ты… ты едешь по встречной полосе…

— Там ямы, на другой полосе, и никто по ней не ездит.

— Но ведь это холм. — Голос ее стал звонким. — Филип, это холм. Нет…