Макс взял лицо Дженни в свои ладони и поцеловал ее прекрасные измученные глаза.
— Дженни, дорогая, что ты думаешь о своем похищении?
— Может быть, Си Мохаммед?
— Да, он причастен к этому похищению. Но сам он никогда бы на это не решился. Он молодой и довольно примитивный и был уверен, что ты полюбишь его. Но все организовала Селестина! — пальцы Макса вцепились в руль с такой силой, что побелели. — Я думаю, тебе трудно понять этот тип женщины, женщины-хищницы, никогда не выпускающей из своих рук то, что ей попало. Я познакомился с ней, когда она была еще юной девушкой и казалась мне очень добродетельной. Но вскоре мои иллюзии рассеялись. И, хотя я далеко не монах, я никогда не занимался с ней любовью. Ты веришь мне, Дженни?
— Да, — прошептала Дженни.
— Ты должна мне поверить, потому что это правда. Между нами не должно быть недомолвок. Селестина видела, что ты мне нравишься, и возненавидела тебя. Она решила отделаться от тебя при первой возможности. И вот такая возможность представилась. Она решила, Си Мохаммед женится на тебе и, тем самым, навсегда разлучит со мной. Именно поэтому она познакомила вас. Но Си Мохаммеду не удалось убедить тебя выйти за него замуж. И тогда Селестина убедила его взять тебя силой. Вот почему машина Селестины привезла тебя в эту арабскую деревню. И если бы не внезапная болезнь старого Сайда, мне не удалось бы опередить Си Мохаммеда.
Дженни видела, как побледнел Макс и еще крепче сжал руль. Она прижалась к нему, стараясь успокоить.
— Дорогая, я отвезу тебя к леди Берингер. Там ты будешь в безопасности. Мне необходимо заняться кое-какими делами.
Макс посмотрел на измученное лицо Дженни, поцеловал ее руку, плотнее закутал пледом и тронул машину.
— Пока мы в горах, я не могу быть спокойным. Как никак, это страна Си Мохаммеда. Но не бойся, дорогая. Сейчас, когда ты принадлежишь мне, никто не посмеет тебя отнять. Ни один человек, ни при каких обстоятельствах!
— Как тебе удалось узнать, где я? — тихо спросила Дженни.
Не глядя на нее, Макс ответил:
— Мне пришлось применить силу. Можно сказать, что я просто выбил правду из Селестины! Она, наверное, даже испугалась…
На следующий день, когда на город уже спускались сумерки, большой красивый автомобиль подъехал к отелю «Мамония», из него вышел Макс Дейнтри в превосходно сшитом вечернем костюме и вошел в отель. Вскоре он вышел из отеля, ведя под руку Дженни, на которой было ее вечернее, расшитое блестками, платье. Она выглядела отдохнувшей и свежей, ее голубые глаза сияли.
Макс помог ей сесть в машину, сел сам и, взявшись за руль, сказал:
— Я повезу тебя в один из марокканских ресторанов, который должен тебе понравиться. Я там прежде не бывал.
— Я никогда не обедала с тобой раньше, я хочу сказать наедине.
— Я приглашал тебя на ленч к себе домой.
— Да. — Дженни украдкой взглянула на Макса. — Мне очень понравился твой дом.
— Прекрасно, — ответил Макс. — Если ты не изменишь своего решения, этот дом будет и твоим домом и очень скоро, я надеюсь!
— Я никогда не изменю своего решения! — ответила Дженни дрожащим голосом.
— К счастью «никогда» — очень долгое время, — ответил Макс.
Ночь спускалась на землю, и в темном небе появились огромные марокканские звезды. Машина бесшумно скользила по главной, обсаженной с обеих сторон пальмами, улице Марракеша, затем свернула в сторону Старого города, и Макс, сбавив скорость, стал осторожно пробираться по его узким улочкам. Выехав из Старого города, Макс внезапно остановил машину. Дженни огляделась. Место было пустынным. Высокие пальмы, тесно расположенные друг к другу, придавали местности какой-то страшный и даже жуткий вид.
Дженни посмотрела на Макса и напомнила ему, что они собирались в ресторан.
— Да, мы поедем, но только после того, как я поцелую тебя, — сухо ответил он. — Я хочу убедиться, что вчерашняя ночь не была сном!
Макс выключил мотор и, повернувшись к Дженни, внимательно посмотрел на нее. Дженни чувствовала, как напрягаются ее нервы, и какой-то внутренний огонь охватывает ее. Макс заключил ее в свои объятия и нежно поцеловал. Почти теряя сознание, она ответила на его поцелуй. Этот поцелуй длился бесконечно. Все ее тело наполнилось таким блаженством, что на глазах появились слезы. Продолжая обнимать Дженни, Макс шептал:
— Дорогая! Дженни!
Она посмотрела на него полными слез глазами.
— Да? — прошептала она.
— Дженни! Ты должна выйти за меня замуж скорее. Я не могу ждать и не вижу причины, почему я должен ждать. Я хочу заботиться о тебе. Я хочу, чтобы ты жила в моем доме, где я бы присматривал за тобой и знал, что ты в безопасности! И однажды мы вернемся в Англию, и я покажу тебе свой дом, о котором я уже рассказывал, и где ты будешь хозяйкой. Мы даже можем уехать очень скоро. Но скажи мне, сможешь ли ты пока жить в Марракеше?
— Я смогу жить везде, где есть ты.
Макс крепко поцеловал ее.
— Но ты ведь не любишь Марракеш, особенно сейчас, после таких испытаний?
— Я забуду обо всем, что со мной случилось, — ответила Дженни, мысленно спрашивая себя, как отреагировала Селестина, когда Макс пришел забрать ее вещи и сказать, что она отказывается от места гувернантки.
Макс, словно прочитав ее мысли, спокойно произнес:
— Селестина даже удивилась, что ты не пришла вместе со мной. Она вела себя безукоризненно. Она попросила служанку упаковать твои вещи и сказала, что в любое время ты можешь рассчитывать на нее.
Макс загадочно улыбнулся и продолжал:
— Когда я сказал, что собираюсь жениться на тебе, она предложила устроить вечер в твою честь. Вот это женщина! Настоящая француженка!
— А что граф! Он вернулся?
— Пока нет, но скоро вернется. Бедный Рауль! Почему он женился на такой женщине, как Селестина? Я никогда не смогу этого понять. Я почти уверен, что леди Берингер надеялась, что Рауль когда-нибудь разведется с Селестиной и женится на тебе! Она уверена, что ты больше подходишь ему в жены, и к тому же ты бы была лучшей матерью для Луиса и Симоны!
Дженни чувствовала, что краснеет.
— Как ты можешь говорить такое? Никто не может развестись без веских на то оснований. И Селестина по-своему любит детей. И думаю, что Селестина никогда не захочет рисковать своим положением. А что касается тебя, то думаю у графа нет оснований…
— Да, дорогая, нет, — рассмеялся Макс. — Но три недели назад ты ведь в этом не была так уверена?
Дженни сердито посмотрела на Макса.
— Ты когда-нибудь забудешь о моей глупости? Но все равно, Селестина прекрасна! — с жаром воскликнула Дженни. — И ты поцеловал меня, думая, что это графиня! Ты ведь целовал ее до этого?
