Затем она снова начинала плакать, баюкая подушку, говорила себе, что сама виновата, что не должна была считать себя центром вселенной. В общем, растравляла свою рану, как умела, с упорством мазохиста.
Даже примерка белого платья не принесла ей облегчения. Напротив, Роуз осознала в полной мере, как же жалко она выглядит в наряде невесты, который, скорее всего, никогда и не наденет на свою настоящую свадьбу, потому что так и не выйдет замуж.
Выброшу это все, решила Роуз, заглядывая в гардеробную, чуть ли не доверху набитую свадебными аксессуарами. Или дождусь следующей свадебной ярмарки и выставлю весь этот хлам на продажу. И больше никогда не зайду на форум невест, даже если к моему виску приставят дуло пистолета…
В прачечной сидела только одна немолодая уже женщина, которую Роуз видела впервые, так что здороваться и поддерживать ни к чему не обязывающую беседу не пришлось. Рассортировав белье по цвету и материалу, Роуз приступила к стирке. Она даже пожалела, что функции современных женщин, решивших постирать, заключаются в том, чтобы засыпать в нужный отсек стиральный порошок и нажать на несколько кнопок. Роуз предпочла бы по старинке стирать белье в газике, чувствуя боль в пояснице и ломоту в руках. Физический труд помогает забыть о душевной боли. Л все, что сейчас могла сделать Роуз, чтобы нагрузить себя физически, — отправиться на пробежку, пока белье барахтается в стиральной машине.
— Ну уж нет, — чуть слышно сказала Роуз, усаживаясь в кресло и закрывая глаза. — Я не способна на такой подвиг, как бег по аллеям. Не сегодня.
Она задремала и не заметила, как осталась в прачечной одна. Роуз уже начали сниться цветные сны, когда кто-то тронул ее за плечо.
— Кто здесь? — вяло спросила она, открывая один глаз.
Увидев Энтони, стоявшего перед ней, Роуз решила, что все-таки спит. Однако когда тот опустился на корточки и хорошенько встряхнул ее, поняла, что ошибалась.
— Какого черта ты тут делаешь? — сердито спросила она, выпрямляясь в кресле.
— Пытаюсь тебя разбудить.
— Ну тебе это удалось. — Она потерла слезящиеся глаза. — Что дальше?
— Ты не отвечала на звонки, я начал волноваться за тебя.
— А когда ты звонил?
— Всю неделю.
— Опять насчет десяти тысяч?
— Мне казалось, мы уже выяснили, что я тебе ничего не должен. Однако я готов еще раз обсудить этот вопрос, если ты передумала.
— Подожди, у меня в голове все перепуталась. — Роуз потерла лоб. — Ничего не соображаю.
— Кутила всю ночь, что ли?
— Можно и так сказать, — усмехнулась Роуз.
— Алкоголем от тебя не пахнет. — Он втянул носом воздух. — Пробовала что-то покрепче? Скажи правду, я смогу тебе помочь. У меня есть знакомый врач, который…
— Стоп-стоп! — Она не дала ему договорить. — Ты считаешь меня наркоманкой? Хорошенькое дело!
— Видела бы ты себя. Краше в гроб кладут.
— Ой, спасибо, давно не слыхала таких потрясающих комплиментов.
Он развел руками.
— Говорю как есть.
— Я всего лишь не спала всю ночь, — огрызнулась Роуз. — Имею право. Меня повысили. Я отмечала.
— Неплохо отметила, судя по всему, — с сарказмом произнес Энтони.
— Да, вечер удался, уж поверь. — Она уставилась на Энтони, сверля его пронзительным взглядом. — А как ты меня нашел?
— Я стучал в твою дверь, на шум вышла соседка и сказала, что ты всегда стираешь белье утром по субботам. Так я и оказался здесь.
— Ничего не скроешь от соседей, — удивилась Роуз.
— Люди любопытны.
— Да, буду иметь это в виду. Так зачем ты меня искал?
— Чтобы сказать, что я отменил свадьбу.
— Да ну? — Роуз наконец проснулась. — Серьезно?
— Сегодня не День дурака, так что я тебя не разыгрываю.
Роуз подалась вперед.
— Как же ты решился на такое? Или это Анна щелкнула тебя по носу?
— Я был бы счастлив, если бы так произошло. Тогда мне не пришлось бы оправдываться перед нашими отцами. Это был долгий-долгий разговор. Он меня ужасно вымотал. — Энтони сел в соседнее пластмассовое кресло с треснувшей спинкой и продолжил: — День свадьбы приближался, и мне становилось все хуже. Я копался в себе, разговаривал с психологом, пытался смириться с неизбежным, но… не сумел.
— Это беседа со мной на тебя так повлияла? — не без самодовольства спросила Роуз.
— Не надейся, что вся слава достанется тебе. Хотя не скрою, твои слова о золотой клетке и особенно о том, что я похож на барышню, задели меня за живое. — Он улыбнулся. — Однако я уже говорил тебе, что ты меня совсем не знаешь. В моей душе творилось такое… Ты подтолкнула меня к принятию непростого решения, но выбор я все же сделал сам.
— Кого ты обманываешь? — усмехнулась Роуз. — Скажи прямо: спасибо, Роуз, за то, что все-таки открыла мне глаза.
Энтони рассмеялся.
— Ну хорошо. Спасибо, Роуз.
— То-то же. — Она закинула ногу на ногу, устроилась в жестком кресле поудобнее и спросила:
— Так как это было?
— Ужасно. — Он содрогнулся при одном воспоминании о разговоре с отцом. — Не представляю, что теперь будет, но я готов ко всему. Скорее всего, в моем доме уже сменили замки, мои счета заблокированы, а кредитки аннулированы. Деньги, которыми я распоряжался, принадлежали отцу.
— Но ты же работал на него и имеешь право на свою долю.
— Своего я никогда не упущу, уж будь уверена. Прежде чем огорошить отца известием о том, что свадьбы не будет, я снял внушительную сумму, которой мне должно хватить где-то на полгода. За это время я успею встать на ноги.
— Что собираешься делать? — с интересом спросила Роуз. — Пойдешь работать клерком, как и я?
— Я рассматривал такой вариант.
— А получится?
— Что, такая сложная профессия? — Энтони усмехнулся.
— Эй, побольше уважения, мальчишка! — воскликнула Роуз.
— Извини.
— Вообще-то я имела в виду, что ты вряд ли сможешь жить в тесной однокомнатной квартирке в ужасном районе, есть гамбургеры вместо фуа-гра и пить дешевое вино. Да и одежка твоя, — Роуз подергала его за лацкан джинсовой куртки известной марки, — пообтреплется. Неужели ты готов одеваться в секонд-хендах?
— Хочешь сказать, что я совершил ошибку, вылетев из клетки?
— Понятия не имею. У меня может быть собственное мнение на этот счет, но кто сказал, что оно верное? А если через пару месяцев, устав от обычной жизни среднестатистического неудачника, ты запросишься обратно к папочке?
— Детка, в этом году мне исполнится тридцать четыре года. Я взрослый мужчина, и я отвечаю за свои поступки. Если уж я что решил — никто меня не остановит.
Уверенность в голосе и холодный блеск в его глазах сказали Роуз гораздо больше, чем слова. Что-то подсказывало ей, что она имеет дело с человеком, который никогда не станет поворачивать назад, выбрав однажды трудный тернистый путь.
