Она была уязвлена и покраснела. Все, что он сказал, было правдой. Есть множество способов солгать без слов. Создать впечатление, ввести в заблуждение. Ведь это то же самое, что ложь, не так ли? Она позволила ему поверить, что шикарная квартира на Палмерстон-Корт принадлежит ей, хотя должна была сказать ему, что всего лишь живет там.
Внезапно он повернулся, схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.
— Зачем ты это сделала? — Он встряхнул ее еще раз, так, что у нее застучали зубы. — Объясни мне, почему ты так глупо себя вела?
Она вырвалась и сердито закричала на него:
— Потому что я хотела произвести на тебя впечатление. Да, ты прав, я хотела привлечь твое внимание. Я не могла поверить, что такой мужчина, как ты, сможет заинтересоваться кем-то вроде меня. Я старалась быть элегантной и загадочной, как женщины, которые приходят в наш магазин. — Она закусила губу и отвернулась. — Надеюсь, теперь ты удовлетворен. Я хотела, чтобы ты полюбил меня, но получила только бесконечные унижения. А теперь сделай одолжение всему миру: привяжи камень на шею и прыгни в реку.
Он начал хохотать. Сначала это было просто покашливание, словно все происходящее казалось ему веселым, потом смех стал нарастать, пока не зазвучал в ее ушах жестокой насмешкой, а на сердце стало тяжело от отчаяния. Она раскрыла ему свою душу… а он счел это смешным! Презрительно взглянув на него, девушка отвернулась и устало двинулась к гостинице.
Спустя минуту Райан нагнал ее и пошел рядом.
— Дай мне руку, Катриона, — сказал он, протягивая свою.
Она оттолкнула ее и пробурчала:
— Оставь меня в покое. Я тебя ненавижу.
— Ты ведешь себя, как ребенок, — заметил он.
Она даже не потрудилась ответить и ускорила шаг, а в ее глазах стояли слезы.
Когда они вошли в холл гостиницы, он направился было в сторону бара, но она остановилась.
— Нет, спасибо, я устала и хочу подняться в комнату.
Он крепче сжал ее руку и прорычал:
— Мне еще нужно кое-что обсудить.
— Не со мной, это точно, — ответила она, решительно покачав головой. — Единственный человек, с которым мне нужно кое-что обсудить, это я сама, а для этого мне нужна тишина и покой. — Она освободила руку и пошла к лифту.
В комнате было темно. Катриона неподвижно стояла у окна, с грустью наблюдая, как на багряном небе одна за другой загораются звезды. Она не обратила внимания на тихий скрип открывшейся двери и полоску света, пробившегося из коридора. Дверь снова закрылась. Послышался стук поставленного на столик подноса и щелчок выключателя, и в комнате зажегся приглушенный свет.
— Я принес вино и сандвичи с цыпленком, вдруг мы проголодаемся и захотим перекусить попозже вечером, — сказал Райан. — Я подумал, что не стоит беспокоить прислугу.
Она продолжала смотреть в окно, не желая снова затевать перебранку, хотя понимала, что рано или поздно это неизбежно произойдет.
— Не стоило беспокоиться, — устало произнесла она. — Я не голодна.
— Звучит не слишком дружелюбно, — заметил он, вынимая пробку из бутылки. — Ничего. Пара бокалов вина — и все будет в порядке.
Он снова за свое! Самонадеянно полагает, что стоит ему щелкнуть пальцами, и она выполнит команду «К ноге!», с горечью подумала Катриона. Нет уж, хватит. Она с самого начала не должна была позволять ему стать хозяином положения. Но еще не поздно. Она устала плясать под его дудку, и чаша терпения переполнилась.
Она медленно повернулась, ее лицо выражало одновременно покорность и решимость.
— Если хочешь, можешь лечь на кровати. Я буду спать на диване. Я бы предпочла переехать в другой номер, но мне тоже не хочется причинять лишнее беспокойство персоналу гостиницы.
Он равнодушно посмотрел на нее и пожал плечами.
— Это их работа. Все можно легко устроить. Я позвоню в регистрацию прямо сейчас, если ты действительно этого хочешь. Они только обрадуются возможности сдать еще один номер. — Он налил вино в два бокала и протянул один ей. — Так ты считаешь, что мои угрозы — это просто блеф, да?
Она взяла предложенный бокал и вызывающе посмотрела на него.
— Может, да, а может — нет, но меня это больше не волнует. Завтра я вернусь в Киндарох и сделаю то, что должна была сделать сразу, когда ты появился, — расскажу правду. Я расскажу родителям, что была настолько глупа, что на первом же свидании легла с тобой в постель. — Она закусила губу. — Это причинит им боль, но тут ничего не поделаешь. После этого я расскажу им, как пыталась отомстить, когда ты бросил меня, и как ты приехал сюда, чтобы меня шантажировать.
Он задумчиво поджал губы и кивнул.
— Это выход! Я хочу сказать, что они, конечно, скорее поверят своему, чем постороннему человеку.
Она снова увидела в его глазах этот веселый блеск, как будто он про себя смеется над ней, и холодно возразила:
— Ты хочешь сказать, что они скорее поверят правде.
— Ты удивишься, Катриона, как слепы бывают люди к правде, — с иронией заметил он. — Даже ты сама. Ты считаешь, что проще судить о человеке по его репутации, чем по личному опыту.
Она с горечью хмыкнула.
— Ну, у меня был личный опыт, а ты вполне соответствуешь своей репутации. Больше всего я жалею о том, что опыт появился раньше. — Она твердой походкой прошла мимо него и поставила свой бокал на столик.
Он сделал шаг вперед и осторожно положил руки ей на плечи.
— Я уверен, что мы сможем уладить наши разногласия.
У нее перехватило дыхание, и она задрожала, несмотря на легкость прикосновения.
— Ты… ты не заставишь меня передумать, Райан.
Его губы нежно прикоснулись к ее губам, и на секунду у нее закружилась голова, но она нашла в себе силы отклониться в сторону.
— Нет… — сдавленно сказала она. — Отпусти, черт тебя побери!
Его руки сжали ее сильнее, а губы снова нашли ее губы. На этот раз поцелуй был сильнее, требовательнее, и она боролась с искушением немедленно сдаться. Заставить свое тело не реагировать на его прикосновения было все равно что не обращать внимания на раскаленную плиту. Когда он крепко прижал ее к своему стройному, мускулистому телу, она почувствовала нарастающую силу его желания и из последних сил попыталась высвободиться.
С горящими глазами и задыхаясь, она отступила назад.
— Это… это нехорошо, Райан. Я не поддамся. Хотя бы раз в жизни я поступлю правильно.
В тусклом свете лампы плохо было видно выражение его лица, но в голосе не было ни следа злости или расстройства.
— Не надейся победить природу, Катриона. Хочешь поцеловать меня еще раз и проверить?
