Сразу после ужина Дон вытащил сына из стульчика и сказал, что сам уложит его в кровать.
— Мы для разнообразия попьем кофе в библиотеке, — предложил он, вынося ребенка из кухни. — Я скоро приду.
Кора отправилась к себе переодеться.
— А в домике, в котором предлагает тебе жить Дайна, есть мебель?
Вопрос, заданный Корой, прозвучал совершенно спокойно. Но задать его стоило большого труда. Они с Доном уже допили кофе, однако он не торопился заводить речь о завещании. Глядя на то, сколь уютно он устроился в кожаном кресле с самым безмятежным видом, Кора чувствовала, как нарастает в ней гнев, как настойчиво это чувство ищет выхода.
— Забавно, что ты об этом заговорила. — Дон поставил свою чашку на столик. — Да, он обставлен, но скудновато, и, когда Дайна показала мне гостиную, я сразу понял, чего в ней не хватает. — Дон махнул рукой в сторону бабушкиного письменного стола. — Вот этого.
— Неужели она не может дать тебе стол?
— Ты права, конечно, может. Но это же стол моей бабушки. Мне бы хотелось иметь у себя хотя бы его, как память.
В глазах Дона вновь появилось то самое странное выражение, которое привело Кору в замешательство, когда он зашел в сад перед ужином. Может, это насмешка? Наверное, Дону доставляет удовольствие обманывать ее. Гнев вспыхнул с новой силой, и Кора с трудом сдержала себя.
— Так вот, — ленивым голосом продолжал Дон тем временем. — Я бы хотел попросить тебя уступить мне стол. Это ведь не будет для тебя большой потерей?
Какой он все же прекрасный актер! До сих пор притворяется, что должен переезжать. Кора решила до поры до времени подыгрывать ему.
— Конечно, — легко согласилась она. — Можешь забирать. Желаешь что-нибудь еще?
— Нет, я хотел только стол…
Ага! Крошечная, незаметная оговорка. Если бы он все еще собирался уехать, он бы сказал не «хотел», а «хочу»!
— …потому что он особенный для меня. — Встав с кресла, Дон подошел к столу и провел рукой по затейливой резьбе сбоку. — Мы с бабушкой обычно оставляли друг для друга записки в секретном ящике.
— Что?
Дон удивленно поднял брови.
— Она разве тебе не рассказывала о нем, когда ты была маленькой?
— Нет, я впервые об этом слышу.
— Ну, тогда… — Дон провел рукой по лицу, однако недостаточно быстро, чтобы скрыть растерянное выражение. — А я думал, она и с тобой играла, как когда-то со мной. Я оставлял здесь свой дневник с отметками для нее, а она — маленькие подарки для меня. Он отодвинул кресло и сел за стол.
Кора позволила себе проявить немного сочувствия.
— Она, наверное, хотела этим подчеркнуть, что ты был для нее дороже и ближе. Всегда, до последнего дня. Несмотря ни на что, она тебя любила. Впрочем, я считаю, что ты это и так знаешь.
— Если бы я даже не был в этом уверен, то… — Дон вздохнул и положил руку на стол. — Ну, ладно. Кора, я уже говорил, что должен сообщить тебе кое-что важное для нас обоих.
Кора отставила свою чашку и сжала коленями ладони. Вот он, момент, которого она ждала! С бьющимся сердцем она вслушивалась в хрипловатый голос Дона.
— Позавчера мы занимались любовью…
Меньше всего она ожидала услышать такие слова. И то, что Дон назвал произошедшее между ними «любовью», а не «сексом», еще больше сбивало с толку.
— …а утром я отверг тебя…
— Потому, что мне принадлежит имение, — вырвалось у Коры.
— Из-за своей гордости, — поправил Дон.
— Хорошо, продолжай.
— Кора, если бы имение принадлежало мне, то я не отверг бы тебя, а предложил бы стать моей женой.
Так. И теперь он ждет, чтобы она воскликнула: «Милый, имение принадлежит тебе! Вчера я оформила все необходимые бумаги!» На Кору навалилась такая слабость, что она с трудом встала.
— Не продолжай, Дон. Я понимаю, как ты будешь шокирован и разочарован, услышав то, что я собираюсь тебе сказать. Но я… Послушай, я не откажусь от имения в твою пользу. И в этом, — она сухо засмеялась, — в этом ты виноват сам. Ты прекрасный актер, и я сначала поверила, что тебе действительно не нужен такой подарок… — Дон растерянно смотрел на нее. Кора видела, что он и вправду ошарашен. — Я слышала твой разговор по телефону с Дайной, — объяснила она. — Ты ей сказал, что имение уже твое, а я оправдала твои самые смелые ожидания. Ты ей сказал, что спал со мной ради дарственной?
Дон выглядел совершенно ошеломленным и уничтоженным, однако Кора не ощущала ни ожидаемого триумфа, ни злорадства, вообще ничего. В душе осталась только страшная зияющая пустота. Слезы хлынули у нее из глаз, и она поспешно отвернулась, чтобы Дон не заметил ее слабости. Торопливо Кора направилась прочь, но не успела сделать и двух шагов, как услышала за спиной, что Дон вскочил с места. Паника охватила ее, и она побежала.
Дон догнал ее в конце коридора, перед лестницей. Он с такой силой схватил Кору за плечо и развернул к себе, что та охнула. Сжавшись от ужаса, она, тем не менее, прямо посмотрела в его глаза и в замешательстве замерла. Во взгляде Дона не было ни гнева, ни злобы. Только нежность, только любовь. Кора решила, что происходящее ей снится. Такого на самом деле просто не могло быть.
— Глупенькая, — прошептал Дон. — Прекрасная, любимая, но глупенькая. — Он погладил ее лицо. — Угораздило же меня в тебя влюбиться!
— Это не сработает, — из последних сил удерживаясь, чтобы не зарыдать навзрыд, возразила Кора. — Я тебе не верю. И виноградники ты не получишь. Твоя бабушка этого не хотела. Твой замечательный план провалился. И ты свободен от утомительной обязанности спать со мной…
— Да, это не самый легкий труд, — улыбнувшись, согласился Дон и вдруг поцеловал ее в губы, мокрые от слез. — Выслушай меня, глупышка…
Нет, она не позволит ему добиться своего обычным и всегда действенным способом. Тело может его хотеть, но сердце — сердце навсегда отреклось от любви к нему.
— Родная моя! — В глазах Дона можно было прочитать самое искреннее обожание. — Вчера вечером, когда ты находилась в городе, я нашел другое завещание. Более позднее.
Все силы Коры были настолько поглощены борьбой со своими чувствами, что смысл слов Дона не сразу до нее дошел.
— Другое завещание? Более позднее? — машинально переспросила она.
— Именно так, другое и более позднее, — терпеливо повторил Дон. — Оно написано от руки через месяц после первого и засвидетельствовано двумя навещавшими бабушку священниками. А первое напечатано и заверено Робертом Линном.
Кора все еще не понимала.
— Но ведь Линн лично просмотрел содержимое всего письменного стола…
— Кроме секретного ящика, — мягко возразил Дон. — Ведь о нем знали только мы с бабушкой! — Кора ничего не понимала. — Пошли. — Дон осторожно взял ее за руку и повлек назад в библиотеку. Он заставил Кору приложить указательный палец к самой маленькой виноградинке в искусно вырезанной грозди. — Теперь нажми.
