– Мередит, в чем дело?
– Я все знаю.
– О чем?
– Что ты женат. Жена, дети. Девочка и мальчик. И женат ты не первый день. И ты мне лгал, лгал…
– Черт, – сказал с досадой Рональд. – Я считал Элинор здравомыслящей женщиной. Что ты с ней сделала?
– При чем тут ее здравомыслие? – Против своей воли Мередит вовлекалась в диалог с ним.
– Я не думал, что после ресторана она помчится докладывать тебе о том, что узнала. Надеялся, конечно, что она не придаст этому вообще никакого значения. Но это был слишком оптимистичный прогноз. А реалистичный был таков: она прекрасно знает твои способности и возможности. Она не станет подставлять тебя, раскрыв мой маленький секрет и лишив тебя тем самым обеспеченного будущего. По крайней мере, в качестве моей любовницы.
– Ты обманул меня, обманул! Это подло, это… Как ты мог?
– А ты? – спокойно прервал ее Рональд.
Мередит с недоумением посмотрела на него.
– Я все знаю про этого польского художника.
Наверное, ударь из потолка молния, пробей она натертый до блеска паркет, Мередит не была бы поражена так, как этими словами Рональда.
– Откуда ты знаешь? – прошептала она. – Элинор… Элинор рассказала про Эдмунда?
– Нет, только не Элинор, – заверил он. – Она надежно хранит твой маленький секрет.
– Но тогда как…
– Видишь ли, Мередит, я бизнесмен и занимаюсь крупными сделками. Вопросы безопасности – это один из аспектов, которые мне необходимо учитывать. А ты одна из людей, которые имеют ко мне непосредственное отношение. Приставлять к тебе телохранителя глупо, да и тебе вряд ли понравилась бы подобная идея. А заботу ты не оценила бы. Поэтому один-два человека незаметно подстраховывали… то есть охраняли тебя. Это началось спустя некоторое время после нашего близкого знакомства.
– Так они что, и в Прагу за мной летали?
– А как же. Когда ты направилась в туристическое агентство, мои люди были как минимум удивлены. Они поставили меня в известность. Я не счел нужным ограничивать твою свободу, уж коль скоро я был в длительной командировке. Мог и у тебя быть свой отдых, свой отпуск, если, конечно, ты еще помнишь о таком понятии, как отпуск?
Они побеседовали с Томасом, милым мальчиком из агентства, и он сообщил им то, что от него требовалось. В Праге они поселились в том же пансионе, что и ты. Им было достаточно просто работать. Ты их не знаешь, ты даже не предполагала слежки. Мередит, ты наивна как дитя. Им нечего было опасаться.
– И они видели все?
– Ну, если не все, то многое. Я не стал приказывать прослушивать твой мобильный, бог с ним. А так да, они доносили и докладывали мне практически обо всем.
– Шпионы, – презрительно произнесла Мередит.
– А вот это ты зря. Их задачей было тебя охранять. Кто же знал, что вольный воздух вскружит тебе голову настолько? Кстати, помнишь парня, который подмигнул тебе в поезде, идущем в Варшаву? Это был один из них. Решил схулиганить немного. Так вот. Сначала я не слишком беспокоился. Решил, что ты вполне имеешь право на невинные развлечения, на флирт. Да и парень, судя по описанию моих людей, особой опасности не представлял. Я ошибся. И в нем, и в тебе. В тебе я особенно ошибся, – подчеркнул Рональд.
– Ты солгал мне первым.
– Я не лгал тебе. Ты не спрашивала, женат ли я. Я просто приятно проводил с тобой время и за это обеспечивал тебя. Мне казалось, ты достаточно сообразительна, чтобы понять ситуацию правильно. Я думал, что ты сообразишь все свои выгоды и будешь жить в свое удовольствие. Но ты пошла на обман, Мередит. Ты не знала, что я не совсем честен с тобой. Но я всегда был щедрым. Попробуй отрицать это, если сможешь. Много ли ты получила от этой пражской истории?
– А вот это, – произнесла Мередит с нажимом, – мое личное дело!
– Дело действительно твое, – пожал плечами Рональд. – Как скажешь. Что же, он простит тебе всю эту историю? Знаешь, я думал, когда мне рассказали о предложении в ресторане, о преподнесенном смешном кольце и о твоем побеге, что ты взвесила все, сделала правильные выводы, наверняка расскажешь мне про этот случай. Я даже был готов простить тебя. По-своему я к тебе привязался. Но ты молчала…
– Я не прошу у тебя прощения.
– Это уже и неважно.
– Что ты намерен делать?
– Я? – Рональд пожал плечами. – Да ничего. Сначала я разозлился. Особенно злился я тогда, когда ты около месяца взвешивала, думала и размышляла. Теперь мы оба знаем, над чем ты размышляла на самом деле. Ведь он тебя зацепил, этот жалкий художник. Я думал, ты уже почувствовала вкус настоящей жизни. Поняла цену деньгам. Мередит, ты ведь совсем не знаешь жизни. Ты пропадешь.
– Отберешь у меня квартиру, машину? – спросила Мередит.
– О, ты даже так заговорила. Да, твое решение очевидно. Зачем мне забирать их. Они оформлены на твое имя. Это слишком мелкая месть. Нет, живи, наблюдай, как квартира приходит в запустение. Как машина нуждается в различного рода уходе и ремонте. А ты ничего из этого не сможешь себе позволить. Может, тогда и поймешь, что к чему. Что на самом деле главное в этой жизни.
– А ведь ты делец до мозга костей, – прошептала Мередит. – Я раньше этого не понимала. Уходи, пожалуйста уходи.
Рональд пожал плечами.
– Я ухожу, – сказал он. – Спасибо за суши.
Спустя полчаса Мередит мчалась в своей машине по ночным, прекрасно освещенным улицам Сиднея, прилагая все усилия к тому, чтобы не начать рыдать в голос за рулем.
Что же это за вечер тяжелых разговоров получается, говорила она себе. Но я не могу, просто не могу остаться с этим наедине.
Элинор открыла ей не сразу. Очевидно, она уже заснула или же ложилась спать и, чтобы спуститься сверху, ей потребовалось какое-то время.
Не говоря ни слова, она просто обняла подругу и провела ее на кухню.
– Объяснились?
Мередит только молча закивала.
– Все нормально, успокойся. Ты это сделала, сама, без моей помощи, ты молодец. А теперь просто забудем об этом. Я сейчас сварю тебе кофе.
– Да не буду я никакого кофе!
– Будешь. – В голосе Элинор прозвучали негромкие, но отчетливые стальные нотки. Потом тон смягчился. – Я как раз и пирожные купила. Хотя, конечно, и не планировала устраивать такое сумасшедшее ночное бдение. Ах да, ведь завтра же суббота. Этот уик-энд спасет меня от нервного истощения.
– Я хочу попросить у тебя прощения, – продолжила она, уже разливая дымящийся кофе по тонким бежевым чашкам из настоящего фарфора.
– За что? – изумилась Мередит. – Ты-то тут при чем?
– Сейчас объясню, – негромко произнесла Элинор. – Да ты пей кофе, пей.
– Не хочу. Мне кусок в горло не идет.
– Ничего. Все равно есть надо, силы нужны. Ты пей, пирожное бери. Свежее, недавно из кондитерской. Так вот, дорогая. Я была не права в свое время, сознаюсь. Да, была не права.
