– Не сомневаюсь. Нам обеим не везет на этом фронте.
– Да. Ты всегда слишком тщательно выбирала мужчин, а я, наоборот, была слишком неразборчива. Ты любишь его, да? – Когда Хэлли кивнула, Трейси улыбнулась: – Ну так скажи ему об этом.
– Я уже сказала.
– И что он ответил?
– Не то, что я хотела услышать.
У Трейси вытянулось лицо.
– Ох, – вздохнула она.
– Да. И вряд ли у этой истории будет счастливый конец.
– О, Хэлли, – теперь Трейси чуть не плакала, – это так печально.
Хэлли обняла ее и прижала к себе.
– Да, иногда жизнь такова. А нам остается лишь бороться и жить дальше. Пойдем. Пора работать.
Марк постучал пальцами по столу, потом повернулся в кресле, чтобы посмотреть на океан. Вид из окна – одно из преимуществ его работы: залитый солнцем утес над океаном, на котором стоит единственная монтерейская сосна. Бывая в городе, он часто смотрел в окно, когда его обуревали тяжелые мысли. В этом пейзаже было что-то успокаивающее и вечное. Он восстанавливал его силы, помогал настроиться на рабочий лад.
Но не сегодня.
Марк был не в духе, раздражен.
Он не видел Хэлли с того дня, как она предложила ему себя. В «Яву» он больше не ходил. Выбрал какой-то другой ресторанчик, не отличающийся ни дружелюбным персоналом, ни хорошей едой, к которой он привык.
Марк был трусом, здесь сомнений не возникало. Он не смел смотреть ей в глаза, не мог вынести ее милого присутствия, не мог пережить воспоминаний о том, через что ему пришлось пройти.
Марк сказал себе, что сделал правильный выбор, но что-то тут не ладилось. И он не имел ни малейшего представления, что делать дальше.
Ему хотелось выполнить свое обещание, но никакого продвижения в поисках ее альбома для вырезок не было. Мэдисон исчез. Марк ездил в квартиру Гаса в Сан-Франциско, но не нашел его там.
Так как Мэдисона осудили условно, Марку было положено уведомить об этом полицейского, занимающегося делом Гаса, чтобы тот докладывал обо всех его перемещениях. Но полицейский тоже куда-то пропал. Марк распорядился выписать на Мэдисона ордер, но вряд ли перегруженный полицейский участок будет искать одного-единственного бывшего осужденного, который не совершал преступления.
Воспоминания терзали сердце Марка. Он не мог позволить себе любить Хэлли и не мог найти то, что было дорого ей больше всего на свете. Она назвала его благородным. Ха. Он себя чувствовал абсолютно никчемным.
Стук в дверь прервал его размышления.
– Войдите, – сказал Марк, поворачиваясь в кресле к столу.
Лен Бейкер, мэр города, вошел в кабинет, широко улыбаясь.
– Лен, – поприветствовал его Марк, довольный хоть какой-то перемене. – Что привело тебя сюда? Возьми стул.
Лен сел напротив него.
– У меня не очень много времени. Я только что был у Маккинни. Он уже в реабилитационной палате.
– Я рад, что ему лучше.
– Да, но дело не только в этом. Он наконец-то принял решение. Совершенно определенно решил уйти на пенсию.
– Понятно.
– Нам нужно назначить на его место нового начальника полиции. Ты уже говорил мне, что для тебя это только временная работа, но тем не менее городской совет велел мне довести до твоего сведения, что ты отлично справляешься со своей работой, капитан.
– Лен, сколько раз тебя можно просить называть меня просто по имени?
– Уверен, еще несколько раз скажешь и я привыкну. Так как тебе предложение? Может, сделаем эту работу постоянной?
Марк был несколько озадачен.
– А что насчет Коя и Джонсона? Я уверен, они все еще метят на это место.
– Думаешь? Джентльмены, проходите, – позвал Лен.
Беннетт Кой и Фрэнк Джонсон зашли в кабинет. Очевидно, они ждали за дверью.
– Кой, Джонсон, – кивнул Марк, приветствуя коллег.
– Добрый день, шеф, – поздоровались они.
Оба были высокие, мускулистые, каждому за сорок, у одного волосы уже седели, у другого намечалась лысина.
– Я бы предложил вам сесть, – сказал Марк, – но все места уже заняты.
– Все в порядке, – ответил Джонсон.
Лен с улыбкой кивнул на Марка.
– Расскажите шефу, о чем мы с вами говорили.
Кой всегда причинял ему больше неприятностей. Его поведение было порой высокомерным и несговорчивым, так что Марк удивился, когда тот начал:
– Ну, сэр, мы с Ларри обсудили кое-что и пришли к выводу, что лучшего человека, чем вы, на эту должность не найти.
– Вы тут всего месяц, – вставил Джонсон, – но с вашей подготовкой, с вашим опытом – вы же служили в морской пехоте – справитесь лучше нас. Люди слушают вас. Вы и строгий, и справедливый.
– Возможно, однажды кто-то из нас и захочет занять ваше место, – добавил Кой с оттенком привычной заносчивости, – но сейчас мы видим, откуда ветер дует, так что за нас можете не переживать. Мы хотим, чтобы вы остались.
Джонсон, более тонкий дипломат, сердито посмотрел на сослуживца.
– Если же вы захотите перейти на другую работу, мы поддержим ваше решение.
Марк поставил локоть на ручку кресла и задумчиво потер лицо. Все было совершенно неожиданно, и он не знал, как к этому отнестись. Он посмотрел на улыбающегося Лена, потом на лица двух офицеров, которым, очевидно, посоветовали смириться и принять неизбежное.
– Спасибо, коллеги, – сказал он и кивнул, отпуская их, потом добавил сухо: – Я ценю ваш вотум доверия.
Кой и Джонсон ушли, оставив Марка наедине с Леном.
– Ну что? – выжидательно спросил мэр.
Марк смотрел на него, осмысливая стремительно развивающиеся события.
– Я даже не знаю, Лен, – произнес он наконец.
Его друг помрачнел.
– Хм. Я догадываюсь... то есть... В общем, мне казалось, что ты так здорово здесь устроился. Я думал, тебе здесь нравится.
– Да, мне здесь нравится. Это замечательный город.
– И, кажется, ты общаешься с Хэлли Фицджеральд, – подмигнул Лен. – До меня дошли кое-какие слухи.
Марк заерзал на стуле.
– Что бы ты там ни слышал, мы с Хэлли просто друзья.
– А-а, друзья, – улыбнулся мэр. – Все понятно.
В этот момент Марк вдруг осознал, что он действительно думал о Хэлли, как о друге. Несмотря на то, что было между ними. Может, со временем удастся наладить их дружбу. Она обладала важными качествами, была терпеливой, надежной, на нее всегда можно было положиться. Марк вспомнил некоторые их разговоры, где она показала, что хорошо умеет слушать и не делать поспешных оценок.
Лен поднялся.
– Я вот что тебе скажу, – сердечно начал он, – время у нас есть. Ты подумай еще пару дней.
– Но...
– Подожди, подожди, – отмахнулся Лен от его возражений. – Важные решения никогда не принимаются впопыхах. Ну, мне надо бежать.
