Сердце Саманты как-то странно дернулось.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Нет, понимаешь. Не позволяй истории повториться. Сражайся за Персея.
Сэм отвела взгляд.
— Я уже все тебе рассказала. Так неужели ты можешь сравнить вашу с мамой жизнь с тем, что было у Персея и Софии?
— Да при чем здесь София? Сдается мне, что бумажка с телефонным номером была для Персея всего лишь предлогом. Настоящей же целью являлась для него ты.
— Я? А София? — ахнула Сэм.
— Девочка моя, — улыбнулся отец, — твой Персей без памяти влюбился в женщину, которую я изобразил на картине. В твою мать. Когда ты появилась в его офисе, он, вероятно, подумал, что у него галлюцинация.
— Но он собирается через год жениться на Софии, — простонала Сэм.
— Ты уверена? Они не виделись двадцать лет. За это время чувства могут и охладеть. — Отец откашлялся. — Скажи, а Персей когда-нибудь говорил прямо, что намеревается жениться на Софии?
Сэм попыталась напрячь память, но ничего путного из этого не вышло.
— Вроде нет... — дрожащим голосом сказала она.
— А почему бы тебе не спросить его?
— Я не могу.
— Ясно. Вот так же и твоя мать не нашла в себе сил признаться, что я ей нужен. Не медли, дорогая. Жизнь слишком коротка.
Отец Сэм покинул виллу, пообещав в ближайшее время прилететь в Нью-Йорк и взять с собой Анну, чтобы Сэм смогла встретиться с женщиной, которой теперь принадлежало сердце Джулса.
За ужином Персей вел себя как радушный хозяин. С искренним интересом расспрашивал отца Саманты о его последних успехах и планах на будущее. Время от времени Сэм включалась в разговор, но в основном слушала.
Как же приятно наблюдать, когда двое мужчин, которых любишь больше всего на свете, беседуют об искусстве, о жизни и между ними царит такое взаимопонимание!
Лежа без сна в постели, Сэм снова и снова вспоминала разговор с отцом. Прежде она никогда не сравнивала себя с матерью, но теперь начала находить определенное сходство. Так же, как и мама, она нашла в себе мужество расстаться с человеком, который значил для нее больше всего на свете.
Персей и ее отец прошли схожими дорогами. Оба встретили единственную любовь в жизни, и оба остались ни с чем...
Не в силах заснуть, Сэм беспокойно ворочалась с боку на бок. Наконец, чувствуя, что сердце практически выскакивает из груди, она спустила ноги на пол и потянулась за халатом. Босыми ногами прошлепала к двери, соединявшей их комнаты, подняла руку, чтобы постучать, но решимость вдруг покинула ее. К чему беспокоить человека, если он уже спит?..
Это отговорка, Сэм, одернула она себя.
Потом перевела дух, собралась с силами, снова подняла руку и тихонько постучала. Дверь мгновенно открылась.
— Персей! — от неожиданности слишком громко воскликнула Сэм.
Краем глаза она отметила, что его постель еще не разобрана. Может, он ходил полюбоваться прибоем и только что вернулся? В пользу такой догадки говорило то, что Персей поспешно завязывал пояс халата, который, по-видимому, только что накинул.
Саманта в растерянности отступила на шаг назад.
— Я ждал тебя. — Его спокойный ровный голос насторожил девушку.
— Почему? — мягко спросила она, чувствуя, что что-то не так. В полумраке ее глаза вглядывались в его лицо. Наступила тревожная тишина.
— Я предполагал, что тебе, возможно, понадобится поговорить. Ведь не каждый день приходится встречаться с отцом, которого никогда не видела.
Персей в своем репертуаре: сперва забота о ее благополучии, а потом уже о своем собственном.
— Т-ты прав. Было тяжело следить из окна, как папа выходит из дома.
Но ничто не сравнится с той болью, когда я увижу, как ты уйдешь от меня в последний раз, мой милый, подумала она.
Тело Персея напряглось.
— Полагаю, он попросил тебя вернуться с ним на Сицилию, и теперь ты хочешь получить мое разрешение.
Столь неожиданное предложение застало Сэм врасплох.
— Вообще-то...
— Не могу сказать, что виню его, — резко перебил ее Персей. — Если бы я вдруг неожиданно обрел дочь, наверно, тоже потребовал бы, чтобы она вернулась со мной домой.
— Перестань, Персей, в тебе просто говорит твоя греческая кровь, — нервно улыбнулась Саманта. — Мой отец не такой сентиментальный, он понимает, что я уже большая девочка.
Ее слабая попытка пошутить не возымела действия. Сунув руки в карманы, Персей пристально взглянул на Сэм:
— Однако мы могли бы поехать вместе. Не забывай, пока что мы муж и жена.
Сердце Сэм учащенно забилось. Неужели отец прав, неужели Персей действительно испытывает потребность находиться рядом с ней? А может, всего лишь продолжает играть свою роль, чтобы ни у кого не возникало подозрений?
Откашлявшись, Сэм сказала:
— Ни о каком совместном путешествии на Сицилию не может быть и речи. Видишь ли, Персей, я попросила отца приехать в Нью-Йорк.
Персей нахмурился и после продолжительной паузы произнес:
— Как я понимаю, ты хочешь, чтобы он жил с нами. Что ж, отлично! Я буду очень рад.
— Это невероятно великодушно с твоей стороны, Персей, но у моего отца другие планы. Сейчас он возвращается на Сицилию, чтобы сделать предложение Анне. Через пару недель они навестят нас с тобой в Нью-Йорке, и тогда мы сможем устроить вечеринку в честь их помолвки.
В следующее мгновение Персей крепко сжал ее плечи.
— Прекрати, Саманта. Притворяйся с кем угодно, но не со мной.
Сэм удивленно посмотрела на него.
— Я вовсе не притворяюсь!
Персей мягко встряхнул ее.
— Неужели тебе все равно, что вам опять приходится разлучаться? Я ведь прекрасно знаю, что для тебя означало найти его! Неужели ты так быстро пришла в себя?
— Ты не понимаешь, Персей. Два дня назад я была другим человеком. Думала, что отец знает о моем существовании, но не желает со мной общаться. Сегодняшние откровения изменили все. Папа любит меня, и мы будем с ним самыми лучшими друзьями. Но я больше не ребенок и не нуждаюсь в родительской опеке. Отец знает, что у меня есть муж, который теперь обо мне заботится, — последние слова она произнесла дрожащим голосом.
— Да, мне тоже кажется, что он поверил. Уж больно естественно ты себя вела. И все-таки, дорогая моя, ты храбришься, ведь больше всего тебе бы хотелось остаться с отцом, разве не так? Вот почему я удивился, узнав, что ты не хочешь ехать на Сицилию.
— А чему тут удивляться? Между нами существует соглашение...
— Нарушить которое тебе не позволяет чувство долга, — усмехнулся Персей, еще крепче сжимая ее плечи.
