— Не надо! — взмолилась она. — Пожалуйста, не надо!
— Почему? Только не говори, что ничего не чувствуешь ко мне, все равно не поверю. Ты не такая хорошая актриса. Я старался не давить на тебя, дал время подумать. Но, черт возьми, я хотя бы должен признаться в своих чувствах. Сказать тебе, что ты не такая, как все.
О, да, она действительно не такая. Его слова затронули самое больное место. Почувствовав, как слезы наворачиваются на глаза, Алис встала из-за стола, стараясь изо всех сил не разрыдаться.
— Эрнан, это бесполезно, — дрожащим голосом произнесла она. — Я не могу и не хочу выходить за тебя, как и за кого-либо другого. Я уже говорила об этом. Пожалуйста, отвези меня домой.
— Нет, милая, ты не уедешь отсюда, пока я не получу ответы на некоторые вопросы.
— Но у тебя нет права держать меня здесь.
— Может быть, и нет, но ты вынуждаешь меня к этому.
Теперь перед ней был не нежный поклонник, а напористый ухажер, добивающийся своего.
И вдруг Алис пришла в голову спасительная мысль. Единственный способ покинуть его дом и его жизнь навсегда — это сказать правду. Но должна ли она это делать? Нет, уж лучше соврать!
— Я замужем, — ответила она.
— Не верю. Я бы знал об этом.
— Ты не мог ничего знать. Это — гражданский брак. Мой избранник женат. И если жена его что-то узнает — это будет конец его карьеры, его будущего. И кроме того, у него есть дети…
— Дети? — Его голос был полностью лишен чувств.
— Четверо. И все маленькие. Мы не думали, что так влюбимся друг в друга. Но это произошло…
Лицо Эрнана помрачнело.
— А я-то думал, что ты не такая, как Анджела Фицджеральд! Но она, по крайней мере, не делает секрета из своего образа жизни. Но ты… Ты — самая отъявленная лгунья, которую я встречал в своей жизни.
Боль, которую сейчас ощущала Алис, была почти физической. Но если он поверил услышанному, то может оставить ее в покое, встретить кого-нибудь еще и воплотить в жизнь свои мечты о семье.
— Я мог бы убить тебя! Ты знаешь это? — Эрнан встал и подошел к ней. — Но не беспокойся, я не сделаю этого! И знаешь почему? Потому что ты не стоишь того, чтобы марать о тебя руки. — Он несколько секунд смотрел на Алис, прежде чем выйти из комнаты. — Когда выпьешь кофе, мой шофер отвезет тебя домой, — бросил он через плечо уже у двери.
Несколько недель Алис пребывала в глубокой депрессии. Со дня рождения она не видела Гордона и не разговаривала с ним.
Общались только посредством деловых телетайпных и письменных посланий. Но у нее было странное чувство, что пара невидимых глаз неотступно следит за ней. Она знала, что это глупость, но ощущение присутствия Эрнана усиливалось изо дня в день.
В Сан-Диего полетела, естественно, одна, заказав предварительно номер в средненькой гостинице. Мысль о том, чтобы остановиться на вилле Гордона, даже не приходила в голову, хотя его секретарша дала понять, что там приготовлены комнаты. Но об этом не могло быть и речи. Так размышляла Алис, спускаясь по трапу самолета…
В тот вечер, пять недель назад, прежде чем покинуть дом Гордона, она сняла подаренный им кулон и положила его на салфетку рядом со своим прибором вместе с короткой запиской: «Извини».
Все, что тогда произошло, напоминало ночной кошмар. Но все же это было лучше, чем сказать правду. Она не могла принять от него такой жертвы, как отказ от детей, которых он мечтал иметь. Не могла, потому что больше всего на свете любила этого человека, а с любимым нельзя так поступать.
Получив багаж, Алис вышла из здания аэропорта, собираясь поймать такси. Неожиданно кто-то коснулся ее руки.
— Салуд, сеньорита! — Мексиканец — шофер Гордона улыбался ей.
— Рауль! — Она удивленно смотрела на мужчину. — Что вы здесь делаете? Ждете кого-нибудь?
— Вас, мисс Уэбстер. — Он кивнул в сторону, стоящей у подъезда, машины.
— Но… Я не думала, что меня будут встречать.
Шофер молча подхватил чемодан и забросил в багажник, прежде чем Алис успела что-нибудь сообразить.
— Прошу вас! — Рауль открыл перед ней дверцу автомобиля.
Когда выехали на трассу, она спросила:
— Вы знаете отель «Палм Спрингс»?
— Нет, мисс, — осклабился шофер, — он вам не нужен.
Алис охватила безотчетная тревога.
— Но я заказала там номер.
— Вы остановитесь в доме мистера Гордона, мисс. Ваш заказ отменен!
— Отменен? Ничего не понимаю. Мистер Гордон в поместье?
— Нет, мисс. Он приедет во вторник.
— О… — Она вдруг почувствовала, как в ней просыпается надежда. Что происходит? Неужели все беды позади?
Но почему она так нелогична, так глупа! Просто босс решил держать ее у себя под рукой, в своем доме. Ведь сейчас наступает самый ответственный период работы. Ну что ж, кто платит, тот и командует…
Следующие два дня Алис трудилась с рассвета до заката, отправляясь в постель такой усталой, что не было сил о чем-то подумать. И каждое утро начиналось с холодного душа, чтобы заставить мозги вновь хорошо работать. Во вторник утром все у нее ладилось и дела очень быстро продвигались.
Павильоны для ярмарки были уже готовы. Все трудились просто великолепно. Работы в ангаре для катка заканчивали. Все выглядело лучше, чем можно было себе представить. Площадку аттракционов для детей нарядно оформили, яхт-клуб празднично украсили. Плотники достраивали павильоны для буфетов, сооружали бальный зал.
Ко времени обеда, когда ожидали приезда Гордона, у Алис обычно было много работы. Но в этот день дела складывались очень удачно, можно было чуть передохнуть. Она стояла на прохладном песке частного пляжа Гордона, вглядываясь в голубые просторы океана, радуясь и огорчаясь, что скоро еще одна глава ее жизни будет завершена. И, возможно, никогда больше не придется увидеть Эрнана, услышать его голос… Женщина чуть не застонала от боли. Она сама выбрала этот путь, иного у нее нет.
— Красиво, не правда ли? — Алис замерла, не в силах шевельнуться, почувствовав, как теплое дыхание коснулось ее шеи. Конечно же, это был он — самый любимый на свете человек.
Руки Гордона скользнули ей на талию, и если бы он не поддержал ее, она бы упала на песок — ноги перестали слушаться.
— Ты обманула меня. — Его голос был нежным и глубоким. — В тот вечер у меня дома… И я поверил, пока глупое самолюбие не уступило место здравому рассудку.
Алис все еще не могла говорить, не смела. Потому что знала, что все это скоро закончится. Слишком скоро. Быстрее, чем она бы хотела.
— И та записка — «Извини». Почему ты так поступила? Этот вопрос не давал мне покоя, и я начал доискиваться истины, нанял двух частных детективов. А вчера получил ответ, и все встало на свои места.
