Каро не выглядела удивленной. Джек был абсолютно уверен, что она это предвидела и учла в сумме пенсии Пола.
– Боже мой, Каро! Я не могу это принять, – сказал старый дворецкий, когда она вручила ему документы на пенсию. – Это слишком щедрый дар.
– Ты его заработал. К тому же я могу себе это позволить… и я хочу это сделать. – Каро перевела дух и продолжила: – И еще. Я хочу, чтобы вы оба знали, что все эти распоряжения вступают в силу сегодня, их нельзя не изменить, не аннулировать. Вы можете больше не общаться со мной без каких-либо неприятных последствий для себя.
В комнате наступила мертвая тишина. Джек слышал только тиканье старинных часов в прихожей.
– Итак, – Каро сложила ладони, – теперь настало время, чтобы я отбросила свою пресловутую сдержанность и мы поговорили откровенно. Барбара, Пол, я считаю вас своей семьей.
Джек вздрогнул – она не включила его в свою семью.
– Вы оба мне небезразличны. Я надеялась, что и я вам тоже.
– Конечно, дорогая!
– Я люблю вас как собственную дочь!
– Но это вам не помешало навредить мне. Если вы действительно любите меня, тогда я рассчитываю на уважение и преданность с вашей стороны, и чтобы вы принимали меня такой, какая я есть. Если вы не можете мне этого дать, то нам лучше расстаться.
Пол вскочил с кресла:
– Вы можете рассчитывать на меня до моего последнего вздоха.
– Дорогая, я тоже даю тебе слово, – со слезами в голосе произнесла Барбара.
Каро улыбнулась, и это была радостная улыбка.
– Значит, мы будем жить как раньше. Я имею в виду, что откажусь от своей квартиры, и мы будем все вместе жить здесь, в этом большом доме, одной семьей, пусть мы и не очень подходим друг другу.
Барбара встала, подошла к Каро и обняла ее:
– Дорогая, это чудесно.
Пол ждал своей очереди и топтался рядом. Он тоже крепко ее обнял и не переставая повторял:
– Замечательно! Замечательно!
Джек перекинул сумку через плечо, встал и направился к двери. Ему здесь не место.
– Куда ты? – окликнула его Каро.
– У меня самолет.
– Во сколько? Еще часов шесть до отлета.
– Я должен быть в аэропорту заранее, и… у меня есть дела.
Дело номер один – сохранить хоть каплю гордости.
– Я надеялась… Джек, задержись на десять минут.
Надо сказать «нет». Небрежно бросить «до свидания» и уйти. Беспечной походкой.
Небрежно? Беспечно? Невозможно.
Сказать «нет» Каро? Также невозможно.
Сумка соскользнула с плеча на пол.
– Конечно. Десять минут ничего не изменят.
Но они оба знали, какой хаос могут создать десять минут. Шесть с половиной лет назад, повинуясь безрассудному порыву, он сделал ей предложение выйти за него. И она сказала «да», тоже повинуясь порыву. За минуту они пообещали друг другу жить одной жизнью.
А пять лет назад, узнав, что она намерена сделать аборт, ему хватило десяти минут, чтобы сложить вещи в чемодан и уйти.
Когда вчера он сказал, что любит ее, ей было достаточно минуты, чтобы лишить его надежды.
Что такое десять минут? Они могут превратиться в ад.
Или в рай.
О чем это он? У него нет надежды на лучшее.
А Барбара взяла Пола под руку и вывела из комнаты, что-то говоря насчет чая с кексом.
Джек пристально посмотрел на Каро:
– Ты хочешь сделать мне выговор за то, что я скрыл правду о табакерке?
Она с улыбкой покачала головой. Эта улыбка прострелила его болью.
– Ты хотел защитить меня от неприятной правды. Это благородно, хотя и было ошибкой. Еще более благородно – это предложить такие огромные суммы Барбаре и Полу.
Джек надеялся, что они будут благодарны ему и это возместит тот урон, который нанес шантаж отца Каро.
– Если разговор не об этом, то о чем?
Каро опустила глаза – вид у нее был неуверенный. Она посмотрела на него, потом отвернулась и, наконец, взяв сумочку, вынула оттуда что-то завернутое в бумагу. Джек сразу понял – это табакерка.
Она развернула упаковку и на ладони протянула ему табакерку:
– Я сегодня ее купила.
– Ты хочешь сказать, что этот дурак Соумс в результате от нее отказался?
– Нет, он хотел ее приобрести, – засмеялась Каро.
Ее смех обволакивал. Джек хотел закрыть глаза и запомнить ее смех – это поможет ему пережить сегодняшний день… и все остальные дни.
– Но Соумс решил схитрить, надеясь на более низкую цену. А я не захотела дальше с ним связываться, независимо от цены. Джек, я бы хотела, чтобы эта вещь была у тебя.
Он изумился:
– В этом нет никакой необходимости. Я же сказал тебе, что я не возьму оплату и…
– Это не оплата. Это подарок. Символ…
Джек чувствовал, что ему нечем дышать, будто он преодолел полосу препятствий на спортивных занятиях в полицейской академии.
– Символ чего?
Каро вложила табакерку ему в руку, отошла к столу и стала крутить браслет на запястье.
– Я только недавно поняла, что… мое сердце потерялось так же, как потерялась табакерка. Ты нашел табакерку, а я нашла свое сердце.
У Джека сердце выстукивало дробь по ребрам. Он боялся надеяться. Было бы безумием думать, что она во второй раз совершит опрометчивый поступок – рискнет отдать ему свою любовь.
– Я не совсем понимаю, о чем ты.
Каро закусила губу, посмотрела прямо на него и произнесла:
– Я никогда не прошу о том, чего хочу. Почему-то никогда этого не делала. Привычка, наверное. То, чего хотела я, моему отцу было безразлично, поэтому я думала, что мои желания никому не важны.
– Мне важны. – Джек приблизился к ней. – Каро, ты говоришь о том, что ты хочешь… чтобы мы были вместе? Ты хочешь дать нашему браку второй шанс?
Глаза у нее засверкали.
– Я сама хочу заявить, чего хочу, Джек. Я не хочу, чтобы об этом заявил ты. Я не хочу, чтобы об этом заявил кто-то еще! Я не хочу ставить людей в такое положение, чтобы им приходилось догадываться, чего я хочу. Я хочу покончить со своей отвратительной скрытностью, хочу говорить то, что у меня на уме… по крайней мере, говорить тебе, Барбаре и Полу.
Она поставила его в ряд со своей остальной семьей! У Джека чуть не остановилось сердце.
– Каро, чего хочешь… ты?
Она взглянула ему в глаза:
– Я хочу тебя, Джек. Я хочу провести с тобой свою жизнь. Я люблю тебя.
Сдерживаться дольше он был не в силах. Один шаг – и она в его объятиях.
– Я ни за что не смогла бы снова отпустить тебя. – Каро не сводила с него глаз. – И еще я очень хочу, чтобы ты меня поцеловал.
– Тебе не надо просить дважды, – ответил Джек, нагнул голову и, прежде чем их губы сомкнулись, он увидел, как она улыбнулась.
Джека словно омыло теплой волной. Он заключил в ладони ее лицо и начал целовать.
Каро обвила руками его шею, прижалась к нему и осыпала градом поцелуев.
