Джек наслаждался каждым мгновением, напряжение внутри спало. Стоило их языкам соприкоснуться, как поцелуи из нежных сделались жадными, горячими, требовательными. Он самозабвенно отдался ощущению свободы.
Он не помнил, как долго длился поцелуй, но когда они наконец оторвались друг от друга, то даже свет в комнате изменился, как будто наступил новый ясный день.
– Вау… – Каро коснулась языком губ, и у Джека по телу опять прокатилась жаркая волна.
Он улыбнулся:
– Тебе следует почаще просить о том, чего ты хочешь.
Глаза у нее смеялись.
– Учту. – Она дотронулась до его лица. – Джек, обещаю быть с тобой открытой и искренней. Я знаю, что моя замкнутость сыграла плохую роль в наших с тобой бедах пять лет назад.
Он поцеловал кончики ее пальцев:
– Оставим все это позади, в прошлом.
Она покачала головой:
– Это останется в прошлом, если мы выучимся на прошлых ошибках. Джек… ты можешь пообещать мне с этого момента честность?
Он вспомнил про обещание, которое ей дали Барбара с Полом.
– Могу. Обещаю честность, верность и буду принимать тебя такой, какая ты есть.
Каро улыбнулась:
– Я никогда не сомневалась ни во втором, ни в третьем, но твое стремление защитить меня…
Джек вздохнул – он знал, что не может дать такое обещание с легкостью, необдуманно. В конце концов он кивнул:
– Обещаю быть честным, Каро. Пусть мне будет не легко всегда говорить тебе правду, а тебе не всегда будет легко это слышать.
– Спасибо.
– А ты обещаешь мне то же самое?
– Обещаю. – Она ответила не колеблясь, но что-то в ее глазах его насторожило.
– Что такое?
– Я понимаю твое желание иметь детей и полную семью, Джек, но сотни и тысячи пар как-то об этом договариваются, вместе приходят к согласию. Я уверена, что мы тоже можем…
Он пальцем прижал ей губы:
– Я много об этом думал и, кажется, нашел решение.
– Я не хочу, чтобы ты приносил жертву.
– А я также не хочу жертвы от тебя.
– Хорошо…
– Если только ты не настроена категорично против того, чтобы завести детей…
– Нет, что ты. Но не сейчас. Став крестной двоим девочкам Сузи, я поняла, что никогда не буду такой, как мой отец… равнодушной, отстраненной…
Джек не ожидал от нее таких слов.
– Жаль, что пять лет назад ты не сказала мне, чего ты опасаешься. – Он убрал за ухо прядку волос, упавшую ей на щеку. – Почему ты мне этого не сказала?
Она повела плечом:
– Я не хотела, чтобы ты надо мной смеялся.
– Да я никогда не смеялся над тобой.
– И я не хотела, чтобы от моих страхов отмахнулись, как от какой-то ерунды.
– Страх – это не ерунда, но я и представить себе не могу, что ты не будешь любящей матерью. – Джек с нежностью провел ладонью по ее щеке. – Мы слишком быстро поженились, ведь так?
Каро поймала его руку и поцеловала:
– Нам, наверное, нужно было серьезное испытание, чтобы скрепить то, что действительно важно. Мне жаль, что у нас ушло пять лет, чтобы одуматься.
Надо убрать грусть и боль, промелькнувшие в ее глазах!
– Я никогда не сделаю того, что сделал тогда… никогда не уйду от тебя. Обещаю. Я должен был остаться и завоевать тебя вновь. Каро, я всегда буду биться за тебя.
Ее лицо осветила улыбка.
– Я, кажется, опять попрошу тебя меня поцеловать.
Он засмеялся:
– А как тебе такое предложение? Когда ты будешь готова к тому, чтобы завести детей, то неработающим родителем стану я.
– Ты серьезно?
– А что? Дела в агентстве идут успешно – я доволен, но я мог бы этим не заниматься. Найму исполнительного директора, который будет отвечать за расследования, или возьму компаньона. Возможно, консультирование я оставлю за собой, но лишь для того, чтобы все держать под контролем. Семья… наша семья, Каро, – это то, чем по-настоящему я хочу заниматься.
Она смотрела на него с улыбкой, глаза подозрительно блестели – неужели она растрогалась до слез? Джека охватила такая радость, что он запрокинул голову и засмеялся:
– У нас с тобой на двоих больше денег, чем каждый из нас в состоянии потратить. Мы сможем нанять любую прислугу – экономку, няню, садовника.
От восторга, который Джек увидел в ее глазах, он ощутил себя… центром Вселенной.
– Ты бы хотела остаться в Лондоне? – спросил он. Лично ему все равно, где они будут жить.
– Я как-то не думала об этом. Я привязана к Лондону, но уверена, что полюблю и Австралию…
– Просто этот дом… он огромный. Если мы будем жить здесь, то, может, со временем мы подумали бы о приемных детях.
Он не успел договорить, как Каро обняла его за шею и прижалась к нему:
– Это замечательно! А сейчас, если ты меня сию секунду не поцелуешь, мне придется самой тебя поцеловать.
Сердце у Джека едва не выскочило из груди. Ее рот всего в миллиметрах от его рта…
– Дорогие, можно выпить чай с кексом, – раздался голос Барбары.
– Кекс съем с удовольствием, – ответила Каро. – Но нам с Джеком надо просмотреть кое-какие документы… наверху. – Она взяла Джека за руку и вывела в коридор мимо ошеломленной Барбары. – Оставьте нам кекса! – через плечо бросила она.
– Ты своей отговоркой никого не обманула, – засмеялся он, когда они подошли к ее комнате.
– Знаю, но… нельзя же ожидать, что за один вечер моя сдержанность исчезнет. А вежливая отговорка сглаживает неловкость.
– Каро, я люблю тебя. – Джек с трудом мог поверить, что он здесь, с ней. – Я буду бережно хранить это. – Он разжал ладонь с табакеркой. – И всегда буду оберегать тебя от несчастий.
– Я люблю тебя, Джек. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был счастлив.
– Обещаешь всегда говорить мне, чего ты хочешь?
Каро засмеялась:
– Хочешь знать, чего я хочу прямо сейчас?
У него от ее обжигающего взгляда пересохло во рту.
– И чего же ты хочешь?
– Тебя, – прошептала она и встала перед ним. Приподнявшись на цыпочках, она поцеловала его в уголок рта. – Я хочу тебя.
– Я твой. – Джек нагнул голову, целуя ее.
– Навсегда?
– Навсегда.
Хэмфри Богарт (1899–1957) – американский киноактер. (Здесь и далее примеч. пер.)
Скрэббл – настольная игра в слова.
Макдуф – персонаж из «Макбета» Шекспира.
Алый Первоцвет – герой-мститель из одноименного романа (1905 г.) британской писательницы Эммы Орци (1865–1947).
