— Почему?
— На то есть причина, Панк, известная только нам с отцом.
— Все из-за этих женщин? — настаивала Панк.
У Хеллер по спине пробежал холодок.
— Да, из-за этих женщин.
— А ты думаешь, что мистер Тайлер не будет так делать?
Хеллер помотала головой и вдруг решила объяснить Панк, что такое верность:
— Не каждый мужчина обманывает свою жену, Панк. Не верь тому, кто станет тебя в этом убеждать. Каждая жена и каждый муж вправе рассчитывать на верность. Без верности нет доверия, а без доверия не может быть любви.
— А ты любишь мистера Тайлера? — У Панк задрожал подбородок.
— Я… я и сама не знаю, Панк. Думаю, я могла бы его полюбить, если бы он… Видишь ли, Джек, наверное, и сам старается понять, как он ко мне относится и что это для него означает.
— А если он тебя попросит, ты выйдешь за него замуж? — не унималась Панк.
У Хеллер перехватило дыхание.
— Я… я… да никто и не думает о замужестве, Панк! Видит Бог, хочется просто провести вечер без ссор.
Панк вздохнула, положила голову на ладонь, а локтем оперлась на диванную подушку.
— Я никогда не хочу ссориться, — промолвила она. — Но как-то само собой получается.
Хеллер с сочувствием взглянула на дочку.
— Знаю, милая. И со мной такое бывает. Но надо стараться.
Панк кивнула — впрочем, без особого энтузиазма, — соскользнула с дивана на пол, улеглась на живот, подперев голову кулаком, взяла в руки пульт дистанционного управления и быстро забыла и про маму, и про состоявшийся с ней разговор. Пусть смотрит, решила Хеллер, совершенно не представлявшая, как вести себя с дочкой и о чем говорить дальше. Ах, почему все на свете так невероятно сложно?
При виде мужчины, стоящего за кассой, улыбка сбежала с лица Джека: он не сомневался, что застанет на этом месте Хеллер. Им овладело беспокойство. Уж не случилось ли чего? Без причины Хеллер не пропустит работу — у нее просто нет такой возможности. Внимательно разглядев мужчину, занявшего место Хеллер, — низенького, жилистого, лет пятидесяти, с сигарой во рту, — он пришел к выводу, что вряд ли стоит его расспрашивать, где она. Ибо трудно ожидать от него вежливого ответа.
После минутного раздумья Джек решил, что лучше всего осведомиться о местопребывании Хеллер как бы между прочим. С этой целью он взял из холодильника банку ледяного чая и встал в очередь после старушки с бумажными салфетками в руке и двух девчушек, которые, перешептываясь, старались наскрести денег на покупку буханки хлеба и двух пирожных.
Мужчина с сигарой поскреб толстой рукой без двух пальцев жесткие седые волосы и, не выпуская зажатый в желтых зубах кончик сигары, состроил недовольную гримасу.
— Ну, так есть у вас деньги или нет? — спросил он довольно резко у девочек. Одна из них взглянула на него испуганными газельими глазами и продолжала рыться в карманах. «Симпатичный мужик», — насмешливо подумал Джек, выловил в кармане четверть доллара и положил на прилавок. Девочка с газельими глазами улыбнулась, как будто узнав его, и поблагодарила. Кто она, Джек так и не вспомнил, но лицо было ему знакомо. Он с улыбкой кивнул ей и снова пристроился старушке в затылок.
Кассир собрал всю мелочь в кучку, пересчитал и отложил шесть центов сдачи в сторону — очевидно, для Джека. Девочки выбежали из магазина, сжимая покупки в потных руках. «Кассир мог бы по крайней мере дать им, как полагается, бумажный пакет», — подумал Джек, но промолчал.
Пожилая дама перед ним, очевидно оценив его великодушный поступок, предложила Джеку встать впереди нее, но он, улыбнувшись, отказался и, открыв банку, выпил половину ее содержимого. Желая продлить пребывание у кассы и хоть чем-то досадить скупердяю, Джек расплатился двадцатидолларовой купюрой. Кассир искоса взглянул на него, сгребая шесть центов, потом долго считал и пересчитывал сдачу, пока Джек, опершись бедром о прилавок, допивал чай.
— А где же сегодня Хеллер? — поинтересовался он, стараясь говорить как можно более непринужденно.
Сигара перекочевала из одного угла рта в другой.
— Никогда не следует брать на работу женщин с детьми, — проворчал он. — Вечно у них что-нибудь случается.
— А что же случилось на сей раз? — Джек усмехнулся, стараясь скрыть тревогу.
— Сказала, что нянька, будь она неладна, сбежала. — Он возмущенно помахал трехпалой рукой. — А если б не нянька, случилось бы еще что-нибудь.
Ах, вот как! Бетти! Джек отхлебнул чаю.
— Я-то думал, что Хеллер очень обязательная. Обычно женщины в ее положении не пропускают работу.
— Да уж конечно. Подожду до завтра. Не придет — возьму другую. — Он вынул сигару изо рта, но тут же с гримасой вложил обратно. — Не мне же стоять за кассой!
Значит, этот ворчун — хозяин Хеллер. Нетрудно себе представить, сколько обид приходится терпеть от него бедной женщине. Джек прикончил чай, смял банку и выкинул в мусорный ящик по другую сторону прилавка.
— Думаю, она как-нибудь выкрутится.
— Так-то будет лучше, — пробормотал кассир вслед уходящему Джеку.
— Здравствуйте, добрый день! — С этими словами Хеллер, держа Дейви на бедре, посторонилась, впуская Джека в дом.
Он улыбнулся, взъерошил Дейви волосы и слегка коснулся губами щеки Хеллер.
— Что я слышал, Бетти сбежала?
— Представляете, эта гусыня отбила мужа у своей лучшей подруги! — Хеллер вытаращила глаза. — Невероятно, да?
— Вы хотите сказать, что она была его любовницей?
— По-видимому.
— Дай ей Бог!
— Но я-то в каком положении!
— «А что мне до того», — процитировал Джек строку из популярного стихотворения, улыбнулся и широко развел руки в стороны. Дейви понял это как приглашение и, вытянув ручонки вперед, всем туловищем подался к Джеку. Джек успел на лету подхватить его и прижать к груди.
Хеллер рассмеялась, удивленная.
— Ах ты, предатель! Все утро как приклеенный ездишь на мне, а стоило появиться лошадке покрепче, и ты меня бросаешь!
Дейви вынул пальчик изо рта и сосредоточенно, словно что-то изучая, поводил им по усам Джека. Хеллер покачала головой.
— Вы его прямо околдовали, Джек! — произнесла она лукаво.
— Ну и прекрасно, — улыбнулся он. — Значит, мы поладим после вашего ухода.
— После моего ухода?
— Я завернул в магазин, прежде чем прийти сюда.
— Я так и подумала.
— Милый человек ваш хозяин, ничего не скажешь.
Она усмехнулась и с сардоническим выражением лица сложила на груди руки.
— Так-то оно так, но ведь и крокодила можно приручить. Что сказал Мак?
