— Я приготовлю вам завтрак, — сказала Вивьен.
Завтрак принес Брет и заставил меня съесть все до последнего кусочка. Было так замечательно просто видеть его рядом и разговаривать. Когда Вивьен пришла за подносом, то спросила, не хочу ли я умыться.
— Вам нужно немного подкраситься. У вас появился поклонник, Трейси, — мой сын умирает от желания познакомиться с вами.
— У вас есть сын? — Я представила себе еще одного Колина, может быть на пару лет постарше.
— Да. Он видел, как вас принесли мертвой — это его выражение. А теперь он хочет увидеть вас живой.
Брет вышел из комнаты, оставив нас одних.
— Сейчас принесу кувшин и мыло, — сказала Вивьен.
Я предпочла бы умыться в ванной, но она настояла, чтобы я осталась в постели.
— Может быть, позже, когда вам станет лучше.
Умывшись, я посмотрела на себя в маленькое зеркало и содрогнулась от отвращения. Повязка оказалась больше, чем я думала, и закрывала половину лба. Подкраситься уже было выше моих сил. На руках, казалось, висело по гире, и я с облегчением откинулась на подушки, неподвижно вытянувшись на постели.
Я прокрутила в уме последние события, и меня охватило чувство глубокого уныния. Я люблю Брета, но он меня не любит. Он любит Элейн. Я обручена с Уэйном, но он тоже меня не любит. Он любит Дайну. Таким образом, я остаюсь за бортом, и, видимо, теперь уже навсегда.
Я погрузилась в сон, но вскоре внезапно проснулась от звука голосов. Кувшин с водой исчез. Должно быть, кто-то потихоньку вошел в комнату и унес его. Голоса доносились из соседней комнаты. Двое говорили очень тихо, однако, не позаботились о том, чтобы закрыть дверь, вероятно, думая, что я еще сплю.
— У нее на пальце обручальное кольцо, Брет. Ты мне об этом не писал. С кем она помолвлена?
— С парнем по имени Иствуд, он преподает в нашей школе. Как-то она сказала мне, что помолвка не настоящая, но я ничего не могу понять, Вивьен. В школе они ведут себя как влюбленные, но стоит мне упомянуть его имя, как она шарахается, словно перепуганная лошадь.
— Она кажется такой юной, Брет. Она такая милая малышка.
— Она сущий младенец, Вивьен. Она такая…
— Тс-с!
Кто-то тихонько вышел на площадку, потом вернулся в спальню.
— По-моему, я слышала Колина. Давай закроем дверь.
Значит, теперь я — сущий младенец. Я вспомнила все эпитеты, которыми награждал меня Брет, — «очень юная леди», «маленькая девочка», «ребенок», а теперь вот еще и «младенец». Похоже, для меня время течет вспять, и я становлюсь не старше, а моложе. Я замотала головой, пытаясь сдержать слезы, но они хлынули из глаз, скатываясь по щекам прямо мне в рот.
— Трейси! Моя милая Трейси, почему вы плачете? — обеспокоенно бросился ко мне вошедший Брет.
Он сел рядом, обхватив меня за плечи. Я отвернулась, едва не крикнув: «Я не ваша милая Трейси! Говорите так с Элейн, а не со мной».
Он попытался притянуть меня к себе, но я вырвалась. Резко встав, он заговорил совсем другим тоном:
— Перестаньте плакать, Трейси. Слезы вам не помогут, а только помешают выздоровлению.
Его суровый голос вызвал еще больший поток слез. Он прошелся по комнате и вышел. Его сменила Вивьен.
Она вытерла мне слезы и погладила по голове. «Если я не возьму себя в руки, — думала я, — она тоже станет считать меня ребенком». Постепенно я успокоилась, и она подала мне мою сумочку.
— Вам уже лучше, Трейси?
Я кивнула.
— Немного подкраситься — и вам станет совсем хорошо. Вам нужно взбодриться. Я пришлю Колина. Когда он посидит тут с вами, вы будете веселы, как Санта-Клаус.
Пришел Колин, но не один. Он привел с собой незнакомца — высокого молодого человека с темными волосами и серыми глазами.
— Познакомьтесь — это Роберт. Роберт, это мисс Джонс. Ну что, теперь она не кажется тебе мертвой?
— Она выглядит очень даже живой, Колин, — засмеялся Роберт. — Как вы себя чувствуете, мисс Джонс? Я… я один из близнецов своей матери. Ясно? Колин — мой двоюродный брат, а…
— А папа — его дядя, — закончил за него Колин.
Роберт являл собой точную копию своего дяди, с тем же взглядом серых глаз и спокойной уверенностью движений.
— Насколько я понял, вам нужно взбодриться. Нам дали строгие указания развеселить вас.
— Одного взгляда на Роберта достаточно, чтобы рассмешить кого угодно. — Колин увернулся от шутливого удара Роберта.
Я рассмеялась, и Колин воскликнул:
— Ну вот, она уже смеется! Пойду расскажу папе. Он просил сообщить ему, как пойдут дела.
— Иди, дружок. И можешь не возвращаться.
Колин скорчил гримасу и выскользнул за дверь.
Мы с Робертом посмотрели друг на друга, и я снова засмеялась:
— Смешно, но когда ваша мать заговорила о «своем сыне», я представила еще одного Колина, только на пару лет старше.
Роберт изобразил возмущение:
— Позвольте довести до вашего сведения, мисс Джонс, что я на десять лет старше своего маленького двоюродного брата.
— Теперь я это вижу. Значит, вы примерно моего возраста.
— Таким образом, я могу догадаться, сколько вам лет. Благодарю.
Мне было с ним легко.
— Вы… вы еще не сказали…
— Не сказал — чего?
— Что я выгляжу моложе своих лет. Разве я не кажусь вам ребенком, как всем остальным?
— Ребенком? Боже правый, конечно нет! Вы очень… как бы это сказать… взрослая. — Он присел на стул. — Мне следует называть вас мисс Джонс, как Колин?
— Пожалуйста, зовите меня Трейси, Роберт, и давайте перейдем на «ты».
Он внимательно изучал свои ногти, поэтому я сменила тему.
— А где твой брат-близнец, о котором ты говорил?
— Клайв? У него свой дом в нескольких милях отсюда. Он женат, и у него есть маленький сын.
— Женат? — удивилась я.
— Хм. В таком случае все предстает несколько в ином свете, не правда ли?
Я не совсем поняла, что он имеет в виду.
— Выходит, вы — дядя, а Брет…
— Двоюродный дедушка.
Мое сердце ухнуло: теперь Брет перешел в другое поколение.
Роберт продолжал изучать свои ногти.
— Ты… ты помолвлена, Трейси?
Я взглянула на свое кольцо:
— И да и нет, Роберт. На самом деле нет.
— Да, крайне путаное объяснение, если можно так выразиться.
— Прошу прощения, — рассмеялась я. — Попытаюсь объяснить еще раз. Это фиктивная помолвка. Мы ее заключили с моим коллегой, каждый по своим причинам. Мы разорвем ее в конце семестра, только никому не говори. Иначе она потеряет всякий смысл.
— Клянусь, Трейси, — просиял он. — Твоя тайна умрет вместе со мной.
— Спасибо, Роберт.
Наступило дружелюбное молчание, которое первым нарушил Роберт:
