Мистер и миссис Мбулу с озадаченными лицами наблюдали за церемонией. Мистер Бибоко, совершенно обезумевший от взятых на себя обязанностей шафера — он абсолютно не понимал, в чем эти обязанности заключаются, переминался с ноги на ногу позади Саймона и надеялся на лучшее. Каин, Авель и Мбела втиснулись в уголок за кроватью. Всем остальным пришлось стоять в коридоре и по очереди заглядывать в палату, постоянно меняясь местами и увлеченно споря друг с другом.
Это было так не похоже на обычные английские свадьбы, что все действо казалось Френсис нереальным. Она обменялась с Саймоном клятвой в верности и с удивлением смотрела, как дрожали его руки, когда, он надевал кольцо ей на палец. «Он действительно взволнован», — ошеломленно подумала девушка и еще больше полюбила его за это. Вскоре все было закончено, и она стала миссис Саймон Эббот.
Каждый пожал ей руку с учтивым поклоном, и Френсис была тронута их добрыми пожеланиями и полными достоинства манерами. Они принадлежали к какому-то особому миру, и теперь этот мир стал ее родиной. Она любила этих людей всей душой и радовалась, глядя, как они хлопают по ладони Саймона, называя его братом, и обмениваются с ним шутками, которые в другое время шокировали бы ее своей откровенностью. Но она была слишком утомлена, чтобы как-то реагировать. Она просто стояла и рассеянно улыбалась.
Наконец палата опустела, и за стенами госпиталя загремели барабаны. Френсис было приятно, что все жители Нгуи поют и танцуют в ее честь. Она попыталась рассказать об этом Саймону, но он не слушал, потому что, высунувшись из окна, любовался танцем чернокожих девушек, смеялся и махал им рукой, когда они ему подмигивали.
— Саймон, я хочу уйти домой, в мой новый дом, — в конце концов дернула его за рукав Френсис.
— Не сегодня, любовь моя.
Он помог ей раздеться и натянуть обычную, не «свадебную» ночную рубашку, а затем решительно уложил на кровать.
— Но, Саймон… — запротестовала она.
— Мне еще нужно поболтать с отцом Кашиоки, — напряженно произнес он.
— Надеюсь, Элспит все еще отсутствует? — сухо поинтересовалась Френсис и ужаснулась — эти слова вырвались помимо ее воли. Она отвела глаза, боясь встретиться с Саймоном взглядом.
— Спи, Френ, — устало произнес он.
— О, Саймон, я сожалею! Мне не стоило этого говорить!
— Да, не стоило, — угрюмо согласился он. — Забудь об этом, Френ. Мы все обсудим завтра утром.
«Боже, что я наделала, — запаниковала Френсис. — Надо все исправить, убедить его, что мне нет дела до Элспит, что я ему доверяю…»
— Ты не собираешься поцеловать меня на ночь? — с несчастным видом спросила она.
— Нет, не собираюсь. Спи, Френ. Увидимся завтра.
Он выключил свет и решительно захлопнул за собой дверь. Френсис зарылась лицом в подушку и вдруг обнаружила, что слишком устала даже для плача. Она вышла замуж за мужчину, которого любила больше самой жизни, и все же сейчас желала только одного — умереть!
Френсис, к своему удивлению, в эту ночь впервые выспалась с тех пор, как в нее вцепилась лихорадка. Порой девушка просыпалась и слышала, что барабаны все еще звучат в ночи, но, успокоенная их непрекращающимся ритмом, засыпала вновь. А утром она почувствовала себя достаточно бодрой и отдохнувшей, чтобы вернуться в свой дом.
Пришел отец Кашиоки.
— Ну, отец, я, как самая отважная антилопа-гну, готова устремиться в путь. Но если я упаду сейчас у обочины, в этом частично будет и ваша вина! — пошутила она.
— Думаю, у Саймона хватит сил, чтобы поддержать вас, — улыбнулся священник.
Френсис вздохнула:
— Хотела бы я сказать то же самое!
— Вы боитесь, что он вас не любит? — мягко спросил отец Кашиоки.
— Я думаю, он испытывает ко мне влечение, но, по-моему, брак — не совсем то, что было у него на уме. А я люблю его так отчаянно, что это причиняет боль. И ужасно ревную. Не уверена, что я достаточно сильна, чтобы делить его с кем-то и прощать мимолетные увлечения. Это… это не очень приятно — испытывать такое сильное чувство к кому-то, правда?
— Почему же? — улыбнулся отец Кашиоки.
Френсис поколебалась, но все же ответила:
— Я считала себя цивилизованным человеком, умеющим контролировать свои эмоции и не поддаваться инстинктам. Но потом появился Саймон!
— Африка пока еще не цивилизованное место, — заметил священник. — Думаю, вы уже поняли это?
Френсис молчала, прислушиваясь к барабанам, которые все еще гремели снаружи.
— Это что-то значит для вас? — полюбопытствовала она. — Эти ритмы тоже являются частью вашей души?
— Конечно. Я не настолько цивилизован, чтобы противостоять инстинктам, которые движут всеми нами!
— Вы, наверное, считаете, что я глупая, — печально укорила его Френсис.
— Вовсе нет! Я никогда не предположил бы ничего подобного!
— Тогда, предположите! Я глупая, и вы, вероятно, правы: пара детишек действительно излечат меня от этого. Но я никогда прежде не была влюблена, хотя однажды, еще в Англии, убедила себя в том, что жить не могу без одного мужчины. А потом, когда я встретила Саймона… Я и не догадывалась, что это такое разрушительное чувство…
— Саймон не должен был передавать вам мои слова, — неодобрительно сказал священник;— Я думаю, вы хорошая женщина и отличный врач.
— Вы думаете, я смогу сделать Саймона счастливым? — с надеждой спросила Френсис.
— Почему бы вам не спросить об этом его самого?
— Я не уверена, что он захочет ответить. По-моему, я его вчера очень обидела.
— На вашем месте я бы просто извинился. Он обязательно вас простит.
— Я попытаюсь.
— Вот и хорошо. Я приеду в следующем месяце. Но если я понадоблюсь вам раньше, Авель знает, как меня найти. Благослови вас Бог, Френсис.
Когда священник ушел, девушка опять заснула, хотя намеревалась бодрствовать и прислушиваться к шуму на улице — это был день свадьбы Авеля, и празднование уже началось.
Она, вероятно, проспала бы все утро, если бы не вошел Мвет.
— О! — удовлетворенно сказал он. — Mama выглядит сегодня гораздо лучше!
— Мне тоже так кажется, — сонно улыбнулась Френсис. — Я собираюсь одеться и пойти домой.
Но Мвет, похоже, не разделял ее уверенности.
— Я скажу daktari, и он заберет вас к себе.
— Нет! — выпалила Френсис и, устыдившись, поспешила добавить: — Я соскучилась по пламенеющему дереву, по носорожку. Они наверняка выросли, пока я их не видела. А Тото мог забыть, как сильно он любит шоколад.
— Я все же скажу daktari, — пробормотал Мвет.
— Прямо сейчас, когда он вкушает божественный pombe на свадьбе Авеля? — хитро прищурилась Френсис.
