Из оцепенения ее вывел звонок в прихожей. Наверное, явилась Татьяна по поводу завтрашнего торжества. Она будет у Марины свидетельницей. А может быть, мать приехала из Звенигорода. Она, кажется, собиралась сегодня приехать. Наскоро утерев слезы и окинув себя взглядом в зеркале, она открыла дверь. На пороге стоял Ронни Сэндз и неловко вертел в руках букет.
— Привет. Это опять я.
Марина застыла на месте. У нее перехватило дыхание. Надо захлопнуть перед ним дверь, ведь у нее завтра свадьба! Но вместо этого она на одеревеневших ногах шагнула в сторону и оперлась о стену.
Ронни вошел в прихожую.
— Откуда ты?
— Я только что прилетел. — Он улыбнулся. — И сразу к тебе.
— Хотя бы позвонил…
Почувствовав, что голос охрип от волнения, и стыдясь этого, стыдясь краски, выступившей на лице, она быстро отвернулась и пошла в кухню. Ронни направился за ней. Не оборачиваясь, она плеснула в чашку холодного чаю и отпила глоток. Зубы клацнули о стекло.
— Зачем ты приехал? — Голос ее сорвался, и оттого вопрос прозвучал грубо.
Улыбка сошла с его лица.
— Я подумал, что еще не поздно начать все сначала.
— Поздно. Слишком поздно!
К горлу подступил комок, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы сдержать слезы. Она снова поднесла чашку к губам и пила, пока не осушила ее до дна.
— Но мы же еще не совсем стары… — начал он.
— Карьера и жена значат для тебя больше, чем я! — оборвала она его. — Возвращайся к своей Бетси!
— С Бетси кончено. Это была случайность в моей жизни.
— Очень сомневаюсь!
— В Москву я прилетел один, — прибавил он, потом помолчал несколько секунд, сдвинув брови, и сказал: — Ты до сих пор считаешь, что я тебя использовал?
— Вовсе нет. — Она с напускным равнодушием пожала плечами. — И не подумай, что я сделаю из всего этого трагедию. Мужчина завел любовницу, через какое-то время бросил ее. Самая обычная история.
— Ты считаешь, что происшедшее между нами…
— Да, это был всего лишь секс! Я оказалась под рукой, и ты мною воспользовался. У меня нет к тебе претензий, потому что я тоже кое-что от этого получила.
Ронни уловил горькие ноты в ее голосе и, продолжая хмуриться, приблизился к ней.
— Я тебе не верю. Для тебя это было больше чем секс.
Она скривила губы, стараясь, чтобы усмешка выглядела как можно язвительнее.
— Отчего ты так решил?
— Ты слишком болезненно реагируешь на мой приезд. Ты взволнована.
Марина смешалась. Неужели она выдала себя, и он догадался о ее сокровенных чувствах?
— Просто мне не нравится, что ты снова влезаешь в мою жизнь, вот и все, — сказала она.
Он положил ладони ей на плечи. Она ощутила его железную хватку.
— Да, я влезаю в нее. — В его голосе проскользнули металлические нотки. Он пристально смотрел ей в глаза. — Потому что знаю, что и ты меня любишь.
Она снова хотела усмехнуться, но у нее ничего не получилось.
— Не говори вздор! — слабо выкрикнула она.
— Это легко проверить, и я знаю способ.
Он грубо притянул ее к себе и наклонил голову, собираясь поцеловать в губы. Ошеломленная Марина на секунду перестала сопротивляться, и он, воспользовавшись этим, впился в ее рот. В следующий момент она попыталась его оттолкнуть, но он прижимал ее руки к бокам. Марина стояла, отчаянно мотая головой и лягая его коленом, потом не придумала ничего лучшего, как попытаться его укусить.
— Ну что, проверил?
— Да, проверил. Прав оказался я, а не ты. Ты меня любишь!
— Свинья!
Злые слезы застилали ее глаза. Она боролась не столько с Ронни, сколько с коварными чувствами, растущими в ней самой. Эти старые враги, с которыми, как ей казалось, она давно справилась, вновь овладели ею, туманя мысли, стремясь подчинить ее волю силе желания и страсти.
— Отпусти меня, — потребовала она срывающимся голосом. — Отпусти, слышишь?
В дверях кухни, привлеченная шумом, появилась Настя. Увидев дерущихся родителей и не понимая английской речи, на которой они говорили, девочка испугалась. Со слезами на глазах она подбежала к Ронни, две детские ручонки вцепились ему в брюки и начали тянуть его в сторону.
— Не держи мою маму? — Настя стала бить его кулачками.
У Ронни все перемешалось в голове. Ничего не замечая, он смотрел Марине в глаза и, вместо того чтобы отпустить ее, еще сильнее сжал ее руки.
— Ты снова станешь моей.
— Самоуверенный негодяй! Явился сюда за ребенком?
— И за тобой тоже.
Она попыталась его оттолкнуть, но он удержал ее руки в своих. Настя, плача, выбежала из кухни. В прихожей хлопнула входная дверь. Марина насторожилась, но в следующее мгновение забыла обо всем, потому что Ронни снова прижал ее к себе и нашел губами ее губы…
— Да, и за тобой тоже, — повторил он шепотом, оторвавшись от ее рта. — Я люблю тебя.
— Ты мне это уже говорил, а потом вышвырнул меня из своей жизни…
— Если я причинил тебе боль, то, поверь, за это я достаточно поплатился и горько сожалею. — Он не спускал с нее глаз и старался говорить мягко, что еще больше возбуждало Марину. — По крайней мере, мне совершенно ясно одно: ты тоже меня любишь.
— Люблю? Ты сошел с ума! Да я не позволю тебе дотронуться до меня, не говоря уж ни о чем другом!
— Ты обманываешь сама себя. — Он улыбнулся, словно был уверен в своей победе. — Я вижу это.
— Отцепись, говорят тебе!
— Ни за что на свете! Уй!
Марине наконец удалось ощутимо стукнуть его по колену, и он отпрянул.
— Ты дерешься не по правилам и можешь сделать меня импотентом, — он засмеялся.
— Твоей любовницей я все равно не стану! Я выйду замуж! — кричала она, норовя снова лягнуть его.
— Правильно! За меня!
— Этого никогда не будет, потому что ты лгун!
— Я — лгун?
— Да! Лжешь, что любишь меня!
— Тебе прекрасно известно, что это правда! Я действительно тебя люблю!
На секунду она застыла, глядя ему в глаза. В его взгляде и улыбке светились нежность и любовь, о которых она мечтала все эти долгие и пустые годы, и она расслабилась. Тоже улыбнулась, сама не зная, что делает. Мысли ее перепутались. Желая выиграть время, чтобы прийти в себя, она перевела разговор на другую тему.
— Ведешь себя, как медведь. Даже ребенка напугал. — Она оглянулась. — Настя.
И тут ей вспомнился звук захлопнувшейся двери.
— Настя!
Она прошла в комнату, заглянула в ванную. Девочки нигде не было.
— Она ушла! — в тревоге воскликнула Марина.
Тревога переросла в панику, когда она, выглянув в окно, увидела, как девочка выбегает из подъезда.
— Настя! — закричала она. — Вернись сейчас же!
