— Я не заметила, — принялась оправдываться Клэр. — И тебе в любом случае необязательно за мной следить. Я уже большая девочка и не боюсь грозы.
Слова ее лишь подлили масла в огонь.
— Еще раз такое выкинешь — будешь бояться меня, а не грозы! — мрачно пообещал Маркос. — А если бы в тебя попала молния? Погибла бы не только ты, но и ребенок, которого ты носишь.
— А что тебя бы сильнее огорчило? — Вопрос вырвался у нее помимо воли и в один миг стер с лица Маркоса какое-либо выражение. Он уставился на нее темным, непроницаемым взором.
— Ты считаешь, будто я способен выбирать между тобой и ребенком?
Клэр дорого бы дала за то, чтобы перевести стрелки часов на несколько минут назад. Эта бесстрастная, застывшая маска была для нее хуже любого проявления гнева.
— Нет, — поспешила ответить она. — Конечно нет. Просто я… — Клэр беспомощно развела руками. — Сама не знаю, что это я говорю. Давай забудем, хорошо?
— Наверняка у тебя были причины задать этот вопрос, — настаивал Маркос. — С чего тебе вообще пришла в голову подобная мысль?
— Да я просто не подумала. Ужасно глупо с моей стороны.
Еще мгновение он молча разглядывал жену, потом неожиданно согласился:
— Хорошо, забыли.
Клэр не сомневалась: на самом деле он ничего не забыл и не забудет. Однако, не желая ворошить угли, поспешила сменить тему на менее взрывоопасную.
— Как думаешь, гроза надолго?
— Думаю, достаточно надолго, чтобы нас успели хватиться.
— Неужели ты тоже никому не сказал, куда идешь?
В черных глазах вновь вспыхнул предупреждающий огонек.
— По-моему, ты нарочно испытываешь мое терпение.
— Ох, наверное, гормоны расшалились. — Клэр решила перевести все в шутку. — Ты ведь меня простишь, правда?
Он улыбнулся.
— А что мне остается?
С обоих ручьями стекала вода. Пиджак Маркоса промок насквозь, рубашка и брюки — тоже. Не долго думая, он стащил пиджак и рубашку.
— Тебе тоже лучше бы раздеться, чем сидеть в мокром, пока дождь не кончится. — Он скинул ботинки, расстегнул брюки и принялся стягивать с ног липнущую ткань. — Нам еще повезло, что нашли теплое местечко.
Клэр провела языком по внезапно пересохшим губам. Что бы там ни говорил Ангелос Попандопулос, а при одном взгляде на атлетическое, мускулистое тело мужа у нее начинала кружиться голова.
И Маркос знал, что она испытывает, — Клэр читала это в его взгляде, в медленной, предельно чувственной улыбке, скользнувшей по его губам. Подойдя к жене, он поднял ее на ноги и повернул спиной к себе, взявшись за застежку длинной молнии. Клэр покорно подчинилась. Вот он потянул платье вниз по ее плечам, и, несмотря на жару, молодую женщину бросило в дрожь. Маркос расстегнул тоненький шелковый лифчик и накрыл ладонями мягкие полушария ее груди. У Клэр подкосились ноги, кровь превратилась в потоки обжигающей лавы.
— Моя красавица, — прошептал он. Платье скользнуло на сухой земляной пол.
Закрыв глаза, Клэр чуть откинулась назад, упиваясь теплом обнаженной груди мужа, властной уверенностью его прикосновений. Все эти обвинения — сплошная клевета, твердила она себе. В них нет ни капли правды!
Склонив голову, Маркос поцеловал ее в шею, поднялся губами чуть выше, легонько куснул за мочку уха. Никакими словами Клэр не могла бы выразить наслаждение, что дарили ей эти ласки, эти поцелуи. Вся дрожа, она повернулась к мужу лицом, припала губами к его груди, слизывая языком чуть солоноватый капельки, причиной которых был отнюдь не дождь.
Теперь лишь плавки, оставшиеся на Маркосе, мешали им. Клэр принялась стягивать их по длинным мускулистым ногам, сама тоже опускаясь все ниже и ниже. Настал черед Маркоса содрогаться от невыносимого наслаждения. Через несколько секунд, не в силах терпеть более, он снова поднял жену и прильнул к ее устам страстным, испепеляющим поцелуем, от которого снедающее ее пламя разгорелось в сто крат сильнее.
Земляной пол был ужасно жесткий, но такие мелочи не волновали Клэр. Чуть приподняв голову, она затуманенным взором смотрела на нависшего над ней мужа, в который раз приходя в благоговейный восторг от его мужской мощи. Он вошел в нее медленно, властно, глядя, как искажается от наслаждения и страсти ее лицо. Клэр обвила ногами поджарые бедра мужа — и мир кругом завертелся, обрушился на них…
Возвращение на землю было менее приятным. Клэр увидела, как грязна ее рука, что поглаживала лежащую у нее на груди черноволосую голову Маркоса.
— Кошмар какой! — ахнула она. — Да мне теперь в жизни не отмыться!
Маркос окинул ее критическим взглядом.
— Пожалуй, ты и впрямь чумазее, чем обычно.
— И не только я! — в ужасе воскликнула Клэр, глядя на мокрое платье, так и оставшееся валяться там, куда его бросили. — Как же я его теперь надену?
— По одной проблеме за раз, пожалуйста. — Маркос поднялся и протянул руку жене. — Смотри, дождь все такой же сильный.
Не успела она опомниться, как он уже вытащил ее за дверь. Пожалуй, ничего лучшего в данной ситуации придумать было нельзя. Смеясь, Клэр подставила тело хлещущим струям.
По сравнению с ней Маркос почти не испачкался. Стоя в двух шагах от жены, он с улыбкой наблюдал за ней. Его превосходно сложенное тело казалось воплощением мужской красоты. Клэр ощутила, как в ней вновь вспыхивает желание. Вот безумие!
Из мокрой рубашки Маркоса вышло не слишком-то хорошее полотенце. Впрочем, лучшего все равно не было. Натягивая сырое, холодное белье и грязное мятое платье, Клэр скорчила недовольную гримасу.
— Слушай, а у вас в доме нет никакого тайного хода, чтобы незаметно пробраться внутрь?
Маркос со смехом покачал головой.
— Увы.
— Ага, тебе-то хорошо, — пожаловалась она. — Ты-то свои вещи повесил на стенку. Представляешь, что обо мне подумают, когда я вернусь в таком виде?
— Что ты упала. — Маркос остался глух к ее стенаниям. — Что в такую непогоду вовсе неудивительно. Ничего, скоро гроза закончится.
Дождь и впрямь стал заметно тише. Клэр бросила взгляд на часы, ожидая увидеть, что они остановились из-за попавшей в них влаги. Но этого не сучилось, и она с удивлением поняла, что ушла с виллы всего час назад.
— Как думаешь, нас еще не хватились?
— Да нет, еще пару часов никому и в голову не придет нервничать. Слушай, раз уж мы все равно мокрые, чего ждать? Только надень туфли.
Хотя дождь почти перестал, идти по высокой мокрой траве было нелегко. Клэр обрадовалась, когда они наконец выбрались на узкую тропинку, с которой согнал ее ливень. Маркос всю дорогу поддерживал жену под руку.
Они вошли в дом через боковую дверь и уж подумали было, что счастливо отделались. Но стоило им шагнуть на первую ступеньку лестницы, дверь гостиной отворилась.
