— Если честно, — признался Поль, — карандашное исполнение не совсем меня устраивает. Я уверен, что в цвете получится гораздо лучше.
— Но мы не хотим вас утруждать, — смутилась Жюли.
— Для художника работа не может быть в тягость. С каждой новой карандашной линией, очередным мазком кисти я совершенствуюсь, стремлюсь увидеть внутренний мир человека и максимально достоверно отобразить его. Знаете, часто случается, что вроде бы и черты лица прорисованы правильно и улавливается несомненное сходство с оригиналом, но чего-то не хватает, словно забыли вдохнуть душу в созданный образ. А ведь ее невозможно изобразить по каким-то правилам, разглядеть, выявить пропорции. Художник может лишь угадать, почувствовать. Самое главное — эти способности реально развить. Вы стали моей удачной находкой, а шансы нельзя упускать.
— Я даже знаю причину успеха: общее для всех нас увлечение нереальными, фантастическими мирами. — Шарль похлопал друга по плечу. — Тебе легче понять человека, настроенного на ту же волну.
— Значит, мы остаемся? — вмешалась Жюли. — Вы успеете закончить до темноты или нам лучше приехать в другой раз?
— Давайте не будем упускать вдохновение, — предложил Поль.
— Несмотря на то что нам долго ехать домой и завтра рабочий день, я поддерживаю тебя. Творчество не терпит испытания временем, — добавил Шарль.
Все трое разговаривали, постоянно перебивая друг друга и вмешиваясь в чужие диалоги. Жюли послушно села на маленький складной стул, приняла изящную позу. Ее спутник, не принимавший участие в процессе, стоял сбоку и развлекал остальных разговорами, в основном о поэзии.
— Как продвигаются твои стихотворные опыты? — спросил Поль, выставив вперед руку с карандашом, чтобы соблюсти пропорции в картине.
— Я пишу, когда есть настроение, сильные эмоции. В противном случае не стоит рассчитывать на хороший результат. Ты очень верно сказал про творческий процесс на примере портрета. У меня аналогичная ситуация. Можно красиво зарифмовать строки, соблюсти стихотворный размер и получить бессмысленный набор слов. В поэзию необходимо вложить душу, раскрыть внутренний мир перед читателем, чтобы он проникся твоими идеями, переживаниями, впечатлениями.
— Ты оцениваешь свои стихи слишком предвзято. У каждого автора есть определенный стиль, а за его рамками мы просто не воспринимаем собственное творчество.
— Согласен. Поэтому я сочиняю всегда в одном русле, не экспериментирую. Если мне приходится выбросить очередное произведение, то причины заключаются только в его полной несостоятельности, невыразительности.
— Вы оба слишком самокритичны, — нарушила молчание Жюли. — По-моему, Шарль превосходно сочиняет, а те работы, которые показали нам вы, Поль, все великолепны, выполнены с большим мастерством. Можете мне поверить на слово, потому что я увлекалась живописью в детстве.
Мужчины в ответ расхохотались, чем немного оскорбили Жюли. Она нахмурила брови и недовольно заметила:
— Я поделилась с вами своим мнением. В конце концов, в моем лице в какой-то степени представлены все те рядовые зрители и читатели, к которым вы постоянно апеллируете.
— Мы поняли твою мысль, дорогая, — успокоил ее Шарль. — Извини, если обидели тебя. Я, к примеру, тоже рисую с десяти лет. Исключительно для удовольствия, хотя меня всегда хвалили, называли талантливым. Однако мое призвание лежит в другой области.
— Но ведь это не значит, что ты не разбираешься в остальном?
— Конечно нет. Просто искусство требует зрелого взгляда на вещи, без привязки каких-то истоков из детства.
— Прощу прощения, — заговорил Поль, — ваш спор совершенно неуместен. Я не хочу быть причиной ссоры между влюбленными. Портрет готов, забирайте и отправляйтесь домой.
— Дайте мне посмотреть. — Жюли вскочила с места, мгновенно забыв о недавней дискуссии. — Краска долго будет высыхать?
— Лучше оставить холст на сутки в развернутом состоянии. Держитесь за края, чтобы не смазать цвета.
— Думаю, мы довезем портрет без проблем. Шарль, ты не забыл об обещанном такси?
— Сначала я хотел бы оценить, достоин ли данный портрет, чтобы его везти через пол-Парижа, — ответил тот, склоняясь к холсту.
— Мне очень нравится, а это главное, — преградила путь к отступлению Жюли. — Я выгляжу одновременно и необычно и естественно.
Краски оживили впечатление по сравнению с простым карандашным рисунком. Картина получилась легкой, яркой, заряженной положительными эмоциями. Попрощавшись с Полем и пообещав ему зайти в ближайшее время, влюбленные поехали домой. Для обоих день выдался необычайно длинным, трудным, суматошным. Они только утром помирились, еще не успели насладиться обществом друг друга, а завтра нужно идти на работу. Ночь любви автоматически отменялась. В такси Жюли положила голову на плечо Шарля и позволила себе немного расслабиться. С ним она чувствовала себя так уютно, защищенно, легко, даже слова были не нужны. Прогулка на Монмартр ей очень понравилась. Особенно пришлась по душе оригинальная идея Шарля насчет портрета. Большинство мужчин начисто лишены фантазии, а ухаживая за женщиной, тем более редко отступают от общепризнанных канонов: цветы, конфеты, духи, приглашение в ресторан, в кино, реже в театр. Бесспорно, это очень лестно, приятно, только хочется какого-то разнообразия. Жюли могла порадоваться за себя, имея такого замечательного кавалера.
К ее дому такси подъехало уже поздним вечером. Они вместе поднялись до дверей квартиры.
— Приглашаю тебя на чашку чая или кофе. — Жюли призывно распахнула дверь.
— Я бы с огромным удовольствием, — замялся Шарль, — но у меня тут возникло несколько интересных идей. Хочу о них написать.
— Понимаю, — улыбнулась она, — только не переусердствуй. Ты совсем себя не жалеешь.
— Это пустяки, не волнуйся за меня.
— Тогда увидимся завтра на работе?
Вместо ответа он впился в ее губы долгим поцелуем, от которого у нее закружилась голова и пол ушел из-под ног. У Жюли мелькнула мысль, что если бы соседка из квартиры напротив увидела их сейчас, то нотациями и осуждающими взглядами она была бы обеспечена на год вперед. Но все прекрасное имеет нехорошее свойство заканчиваться. Шепнув ей нежные слова на прощание, Шарль быстро побежал вниз по лестнице, словно куда-то сильно опаздывал. Со стороны и вовсе можно подумать, будто причина его спешки заключалась в желании отделаться от общества Жюли. Однако сегодняшний день открыл для нее много нового в его характере. Он всего лишь боялся упустить вдохновение. Поэзия звала к себе своего верного паладина.
