и потянулась в темноту. Я ждала. Она убегала всё дальше и дальше. Если раньше видела зелёную линию только на десяток шагов, то теперь она простиралась вперёд, насколько хватало взгляда.
Я почувствовала натяжение нити на талии и тепло в груди. Встала и обхватила себя руками. Зелёная нить рывками тянула вперёд. Пришлось подчиниться. Я почти бежала за полоской света, хватая ртом воздух. Жар в груди нарастал. Когда он стал нестерпимым, будто на солнечное сплетение вылили кипяток, я упала на колени и одним рывком сорвала нить.
Глаза застилал туман, а сердце стучало в ушах и в горле. Я машинально ощупала грудь в поисках ожогов. Несколько раз потёрла глаза и виски и посмотрела на Максима. Ничего не изменилось. Его безжизненное тело всё так же лежало на кровати. Грудь едва заметно поднималась и опускалась.
Встав со стула, я чуть не упала. Опершись о спинку и закрыв глаза, стояла, пока не прошло головокружение. Потом медленно вышла из палаты. Виолы поблизости не оказалось, а телефон я забыла дома. На дежурном посту тоже никого не было. Без результата подождала несколько минут и покинула территорию клиники.
Когда приблизилась дому, увидела машину Жени. Как это не вовремя и некстати! Я зашла в квартиру, сняла куртку и кроссовки. Сделала три глубоких вдоха и выдоха и прошла на кухню.
Женя сидел спиной ко мне и смотрел в окно. Я решила заговорить первой, извиниться, если потребуется, и положила руку ему на плечо. Женя резко скинул мою руку, вскочил из-за стола и схватил меня за плечи. Его лицо было перекошено от ярости. Я подумала, что он хочет ударить меня. Но Женя только выплюнул три слова сквозь плотно сжатые зубы:
– Где ты была?
– Прости, забыла телефон дома… – пролепетала я в ответ.
– Ты не ответила на вопрос. Где ты была? – перебил он, сверля меня взглядом.
– В больнице, – я решила, что правда – лучший ответ – и рассказала Жене о случившемся с Максимом.
– Никогда так больше не делай! Знаешь, как я волновался за тебя, какие картины рисовал в воображении?! Хорошо, что не начал больницы и морги обзванивать… – его зрачки вернулись к нормальному размеру, а челюсти разжались, – обещай, что ты была там в первый и последний раз. Прошу, не делай больно ни себе, ни мне. Он этого не стоит.
– Обещаю. Прости меня, меньше всего хотела причинить тебе боль…
Женя притянул меня к себе и поцеловал, вместо ответа. Остаток вечера мы провели, старательно делая вид, что ничего не произошло.
Давно я так не радовалась понедельнику. И не в первый раз обращалась к любимому делу, чтобы навести порядок в душе.
Во время рабочей недели я старательно сокращала общение с Женей. Виола тоже настойчиво пыталась встретиться, и мне приходилось искать всё новые и новые отговорки.
В голове часто крутились мысли о предложении. Давно пора дать Жене ответ. Но готова ли я ответить согласием? Перед тем как побывать в больнице, собиралась сказать «да»… Но я знаю, что люблю Максима. Могу ли отречься от нездоровой любви? Недавно казалось что могу. А сейчас даже самые сильные чувства к Жене не способны перечеркнуть то, что я испытала, оказавшись рядом с Максимом. Разумом понимала, что не нужна ему. Он отказался от меня в тот далёкий день, когда на больничной койке была я. Могу ли списать это со счетов? Имею ли право на такую легкомысленность? Нет и ещё раз нет.
Пора повзрослеть, спрятать любовь к Максиму в самый дальний уголок сердца, и постараться заглядывать в этот уголок как можно реже. Я должна принять предложение Жени и стать ему хорошей женой. И, возможно, обрести покой и счастье в этом браке.
Такое решение я приняла поздним вечером пятницы, когда раздался звонок в дверь. Что-то в последнее время нежданные гости стали неотъемлемой частью жизни… На пороге стояла Виола.
– Оля, прости! Понимаю, что прошу о невозможном, но у меня нет выхода, – подруга на мгновение закрыла глаза и поднесла сложенные ладони к губам. – После того как мы съездили в клинику, состояние Максима стабилизировалось. Врачи даже начали говорить, что скоро он придёт в сознание. Но через три дня брату снова стало хуже. Я понимаю, что это глупо, но искренне верю: только ты можешь вернуть его к жизни. Прошу, навести Максима ещё раз! Всего один последний раз, и если это не поможет, больше просить не стану. Пожалуйста…
Я хотела отказать. Рассказать Виоле, что пообещала Жене никогда не видеться с Максимом, что и так слишком много отдала её брату, что мне больно и тяжело… Но взгляд, полный отчаяния, остановил меня.
– Хорошо, – сдалась я под натиском блестящих от слёз зелёных глаз, – завтра утром приеду в клинику. В последний раз. И я делаю это только потому, что ты просишь. А теперь, пожалуйста, уходи. Я устала и хочу побыть одна.
Попрощавшись с Виолой и приняв ванну, легла спать. Мне снился странный сон, похожий на видение. Сначала я увидела стеклянную стену, а за ней темноту. Дотронулась до стекла и сразу отдёрнула руку. Такой ледяной холод я уже ощущала – в «спиритических сеансах» с Павлом.
Когда снова с опаской прикоснулась к стеклу, за ним появились очертания стола с раскрытым ноутбуком и кресла на колёсиках. В кресле возник Максим. Он печатал, а я смотрела на него и не заметила, как на столе появилась чашка. Из неё поднимался странный зеленоватый пар. Пар клубился над Максимом, превращаясь в сеть, похожую на паутину. Полностью раскрывшись, сеть стала приближаться к нему.
Меня парализовал страх. Не могла ни пошевелиться, ни разомкнуть губ. С трудом сбросив оцепенение, я застучала кулаками в стеклянную стену и закричала. Но Максим не слышал. Чем ближе подбиралась к нему сеть, тем сильнее я билась в стену и громче кричала.
Паутина полностью опутала Максима, но он судя по всему не видел и не чувствовал её. Я из последних сил ударила кулаком по стеклу, не замечая кровь на ладонях, и оно разлетелось на мелкие кусочки.
Максим повернулся на звук. На месте его глаз были две пустые чёрные дыры. Ужас снова сковал тело. Хотела убежать, а ноги словно приросли к полу. Он встал из-за стола и медленно пошёл ко мне. Я не могла сдвинуться с места, а Максим, подойдя вплотную, прошептал: «Помоги…».
Открыв глаза, села в кровати. Дисплей телефона показывал пять – сорок девять. Я встала, приняла
