Застегнув молнию на джинсах и не надевая рубашки, Джош взялся за ручку двери, собираясь послать куда подальше незваного посетителя. Но когда он приоткрыл дверь, его пальцы с силой сжали медный набалдашник: перед ним стояла Эллен, держа в одной руке набитый чем-то портфель, а в другой — его фотографию в рамке. Длинные волосы прилипли к мокрому лицу, а огромные глаза стали серебристого, а не голубого цвета, и в них стояли слезы. Она попыталась улыбнуться, чтобы не показать, как ей плохо.
— Привет, — тихо произнесла она. — Мне можно... войти?
Она не была здесь с того первого вечера — и не пришла бы, не случись что-то очень важное.
Джош выругался про себя, так как понял, что из-за него она потеряла то, чем так дорожила в жизни: достоинство, независимость и работу.
Он взял у нее из рук портфель и фотографию и, не глядя, куда-то их положил. Затем втащил ее в комнату и притворил дверь коленом. Черта с два он выпустит ее теперь и позволит одной сражаться со всякой дрянью!
— Прости, — шепотом выговорил он, пальцем приподнял ей подбородок и поцеловал в мокрые веки. — Я ужасно виноват, дорогая. Мне следовало самому поговорить с этим невыносимым уб...
Эллен ладонью зажала ему рот и сказала, покачав головой:
— Не вини себя, Джош. Ты был прав: я должна была действовать открыто, поговорить с ним наедине и все выяснить. И я ни о чем не жалею. Надо все делать честно.
Она даже выдавила из себя смех, что окончательно сразило его. Обняв ее, он легонько откинул ей голову и прижался губами к нежному местечку под подбородком.
— Все очень плохо? — прошептал он, пытаясь звуком своего голоса унять ее боль и успокоить. Он мучился оттого, что расспрашивает Эллен, но, черт возьми, он же должен знать, насколько сильно ранил ее разговор с Тарентоном, предпринятый по его совету.
Эллен позволяла ему целовать себя и кончиками пальцев водила по его обнаженной груди. У Джоша перехватило дыхание, когда она ногтем задела за сосок, и его руки сами собой заскользили по ее гибкой спине.
— Меня выгнали, — наконец сказала она. — Он был вне себя, и это неудивительно.
Эллен немного отодвинулась и обхватила ладонями лицо Джоша.
— Ты не виноват. И не ругай себя.
— Я просто преступник. Ты ведь знаешь, что я поступаю так, как хочу, — прошептал он ей на ухо и прижал ее покрепче.
Джош чувствовал, как она дрожит.
— Ты всегда это утверждал, — ответила Эллен глухо и хрипло.
— Тогда ты понимаешь, что, делая тебе предложение, я говорил об этом серьезно. Я богатый человек, Эллен, и хочу разделить с тобой свое благополучие. Я хочу познакомить тебя с людьми, которые будут носить тебя на руках и добиваться того, чтобы ты оказала им честь, работая у них. Они предложат то, чего Тарентон не хочет, да и не может тебе дать. Эллен, ты выйдешь за меня замуж? — с трудом произнес Джош, при этом ни на секунду не отпуская ее из своих объятий.
Он нежно держал Эллен за затылок, не давая ей поднять голову и заглянуть ему в глаза. Если она увидит его взгляд, то все поймет. Она сразу догадается, как отчаянно он хочет услышать от нее «да». И она ответит ему согласием не ради себя, а ради него. А он не хотел, чтобы она стала его женой лишь по этой причине.
У Эллен бешено колотилось сердце. Ей казалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Она закрыла глаза и попыталась дышать медленно, чтобы успокоиться. Джош предложил ей себя словно подарок, завернутый в серебряную бумагу и перевязанный блестящей ленточкой. Ей страстно хотелось протянуть руку и схватить эту столь желанную награду. Пальцы у нее тряслись, и она сжала их в кулаки, пытаясь этим жестом запретить себе взять то, что ей не принадлежит.
Значит, он во всем винит себя. Он не понимает, что она плачет не из-за рухнувшей карьеры, а из-за потери мужчины.
Усилием воли она заставила себя отрицательно покачать головой. Он вполне обеспечен и может позволить себе содержать жену. Он представит ее влиятельным бизнесменам, и она не опозорит его, и женой ему она будет хорошей. Так почему бы не согласиться на его предложение? Да потому, что она станет жалеть об этом всю свою жизнь. И он тоже. Нельзя безумно любить мужчину и знать, что он делает ей предложение о браке лишь из жалости. Нельзя хотеть его всеми фибрами души, сознавая, что это будет подавлять человека, который избегает сильных привязанностей. Один эгоистичный поступок принесет ей больше горя, чем все хью тарентоны на свете.
Она слишком любила Джоша, чтобы позволить ему поступить так, как он хочет.
— Джош, я... не могу, — наконец выдавила из себя Эллен. — У нас ничего не получится. — Она ласково провела ладонью по его небритой щеке и тихо добавила: — Я и забыла, что ты обычно поздно встаешь утром.
Он тряхнул головой: сейчас ее заботливость была ни к чему. Он хотел было что-то сказать. Наверняка не согласится с ее отказом на его щедрое предложение, подумала Эллен и протянула руку, чтобы не дать ему говорить. В это время кто-то так сильно забарабанил в дверь, что едва не выбил ее.
— Эллен, вы здесь? — раздался голос Хью Тарентона.
Эллен прижалась к Джошу. Он встал между нею и дверью, и она увидела, как он разъярен. Резким движением Джош открыл дверь. Эллен вспомнила слова Элис о том, как в детстве Джош старался оберечь мачеху, и волна благодарности захлестнула ее. Она была рада, что судьба послала ей этого человека, но... она больше не позволит ему сражаться вместо нее.
Эллен пролезла у него под рукой и очутилась лицом к лицу со своим бывшим шефом. За спиной она ощущала присутствие Джоша, и этого было достаточно, хотя он и не прикасался к ней. Высоко подняв голову, Эллен пристально смотрела сверху вниз на Хью Тарентона.
— Я теперь свободна, мистер Тарентон, — высокомерно произнесла она, — и вы не имеете права распоряжаться моим временем и приказывать мне.
Тарентон хмуро усмехнулся.
— Как будто я вам когда-либо приказывал, — заметил он. — Если уж вам приходило что-нибудь в голову, то вы обводили меня вокруг пальца, нравилось мне это или нет. Вы всегда знали, в каком свете представить ваши чертовы предложения, чтобы я не мог их оспорить, не так ли?
Эллен скрестила руки на груди и чуть-чуть подалась назад лишь для того, чтобы почувствовать у себя за спиной Джоша.
— Не всегда, — ответила она.
— Ну, один раз вам не удалось, — ворчливо сказал Тарентон, — но и в этом случае... — он замолчал и прищурился, — в конце концов вы меня убедили, — признался он с видом человека, которому предстоит прыгнуть в ледяную воду. — Признаю, что допустил ошибку, — пробурчал он. — Мне не следовало неволить вас и заставлять жить по своему образцу.
