Предатель! Она возмущенно взглянула на жеребца.
— Я вывела его в загон и чистила стойло, как вдруг что-то его испугало, и он как сумасшедший ворвался в стойло, дверь за ним захлопнулась и я оказалась в ловушке. — По ее телу пробежала дрожь. — Я давно не испытывала такого страха.
— Он мог убить тебя! — хрипло воскликнул Тони. Взглянув на него, она увидела, что он потрясен не меньше, чем она сама. — И ты не знаешь, почему вдруг с ним случился этот буйный припадок?
Мэри покачала головой.
— Я слышала только, как что-то хлопнуло, но понятия не имею, что это было. А ты не заметил снаружи ничего странного?
— Нет. Я шел со стороны виноградников и не видел ни загона, ни двери в конюшню. Пойду посмотрю вокруг.
Она вышла за ним из конюшни, и они обошли ее кругом, оглядывая загон в поисках разгадки. Однако все оказалось напрасно. Они ничего не нашли, и таинственный случай так и не получил объяснения.
— Может, это был автомобильный выхлоп? — предположил наконец Тони. Он закрыл ворота в загон и задвинул щеколду.
Мэри посмотрела вдоль аллеи, ведущей к шоссе.
— Не думаю. Это звучало скорее, как если бы кто-то щелкнул хлыстом.
Взгляд Тони стал тревожным.
— Ты считаешь, что кто-то мог испугать Боя намеренно?
Эта мысль ошеломила Мэри.
— Но кто, например? Ты сказал, что никого не видел. И я не видела никого, с тех пор как Билл уехал отсюда около полудня.
Тони впился в нее взглядом.
— Этот мальчишка Рэнделлов побывал сегодня здесь?
— Его едва ли можно теперь назвать мальчишкой, но да, побывал. Он чинит отцовский пикап.
— И ты считаешь это разумным? При той вражде, которую его семья и твой отец до сих пор питают друг к другу? А что если он желает тебе зла?
Она нетерпеливо оборвала его.
— Ты говоришь, в точности как мой отец. Билл не имеет отношения к той вражде, он даже сказал, что его семья и думать о ней забыла.
Конечно, Мэри помнила разговор с его сестрой, когда девушка упомянула об отчаянии Билла после гибели двоюродного брата. Но ведь с тех пор прошло столько лет!
— Кроме того, — продолжала Мэри, — нет никаких доказательств, что происшествие с Боем было чем-то большим, чем просто несчастный случай. А что касается папиных чувств, Билл сказал, что закончит ремонт к концу недели, а папу не выпишут раньше следующей пятницы, так что они даже и не увидят друг друга.
— Все равно я считаю, что тебе следует быть поосторожнее с Биллом. Одно время он был большим поклонником Ханны, и их отношения далеко нельзя было назвать платоническими.
Пораженная, Мэри уставилась на него в изумлении.
— Но Ханна уже достаточно немолода…
— Годится ему в матери, — докончил Тони с брезгливым выражением. — Не могу сказать, чтобы я одобрял их отношения, но у нас с Ханной договор — не вмешиваться в личную жизнь друг друга, и я его придерживаюсь.
Жаль только, что Ханна не считает нужным соблюдать этот договор, промелькнуло в голове Мэри.
Тони тем временем облокотился на ограду загона и пристально взглянул на нее.
— А теперь поговорим о нас.
По спине Мэри пробежала нервная дрожь.
— Этот вопрос можно считать закрытым.
— Тогда я открою его снова. И я не уйду, пока ты не поверишь мне, что случившееся между нами не имеет никакого отношения к вопросу о земле. Я никогда не делал ничего такого, чтобы заставить тебя отказаться от помощи отцу, и считаю, что с твоей стороны несправедливо обвинять меня в этом. Если тебе удастся получить ссуду в банке и выкупить землю — что же, я признаю, что это нарушит мои планы, но не изменит моего отношения к тебе.
Его слова звучали так искренне, синие глаза смотрели твердо и прямо. Свежий ветерок ерошил его блестящие черные волосы. Мэри поймала себя на желании поверить ему, несмотря на точившее ее сердце сомнение.
— Мэри. — Его голос раздался совсем близко. — Посмотри на меня. Разве ты не понимаешь, что это правда?
Противоречивые чувства, снова охватившие ее, только усилили ее замешательство. Как она могла рассудить, где правда, а где — нет, когда при одном только взгляде на него сердце начинало отчаянно биться, а мысли путаться?
— Не так легко в это поверить. Ты требуешь от меня слишком многого, — прошептала она.
— Нельзя постоянно отталкивать мужчину и ждать, что он все равно будет приходить снова и снова. Слово за тобой, Мэри. Подумай.
И он зашагал по направлению к своим виноградникам.
Смущенная и растерянная, Мэри молча глядела ему вслед. С тех пор как умер Эдвард, ей ни разу не приходило в голову, что у нее снова могут установиться серьезные отношения с каким-нибудь мужчиной. Ей казалось, что интимная жизнь приносит больше огорчений, чем радостей. По крайней мере, она считала так, пока не встретилась вновь с Тони Голардо.
Утром появился Билл и изъявил готовность приступить к работе. Несмотря на то что он по-прежнему смущался и явно испытывал неловкость в ее присутствии, Мэри не могла поверить, что за этим кроется нечто большее, чем простая застенчивость. Когда она как бы между прочим спросила его, не заходил ли он еще раз на ранчо вчера днем, он, ни колеблясь ни секунды, ответил «нет».
Как Билл и обещал, ремонт пикапа был закончен в пятницу, но, когда Мэри напомнила ему о его предложении вывезти мусор с ранчо, он покраснел и посмотрел на нее виновато.
— Я помню, я обещал, Но… кое-что изменилось, и я не смогу задержаться и поработать для вас еще, как думал вначале… некоторые обстоятельства… вдруг осложнились, и я решил уехать на время.
Мэри вспомнила, как Тони говорил о связи между Биллом и Ханной, и решила не расспрашивать дальше. Она заплатила Биллу за его труды и пожелала всего хорошего, добавив:
— Если вы вдруг передумаете, я всегда буду рада вас видеть.
Мэри привезла отца из больницы в последнюю пятницу мая. На его ногу была наложена тяжелая гипсовая повязка, и, кроме того, в больнице его снабдили костылями, которые он презирал.
В продолжение всего месяца температура воздуха неуклонно росла, погода стояла жаркая, душная, и к тому времени, когда они добрались до дома, отец совсем измучился.
— Знаешь, что мне сейчас не помешает? — Он с наслаждением вытянулся на кушетке и позволил Мэри аккуратно подложить ему под ногу подушечку. — Стаканчик моей медовой наливки. Это единственное, чем не могла меня обеспечить больничная кухня.
Она налила вино в небольшой бокал и принесла отцу. Он поблагодарил ее с усталой улыбкой. Позже он настоял еще на одной порции за обедом, и на третьей вечером, и Мэри это совсем не понравилось. Однако отец не слушал ее возражений. И когда ночью он проснулся от резей в желудке, она сразу заподозрила вино.
