Однако предсвадебная вечеря протекала без сучка и задоринки, хотя меня беспокоило то обстоятельство, что Саффрон и Джекс избегают смотреть друг другу в глаза. Видимо, надо дождаться, когда вечер останется в прошлом. Завтра венчание, и на том все.
Пока я с Саффрон и папой томилась в просторном вестибюле дворца и приветствовала гостей, которым посчастливилось обрести заветное приглашение на обед для будущих родственников, совершенно вымоталась и нервно дергалась, почти как сестра.
Зал постепенно наполнялся знакомыми лицами. Официантка обмолвилась при мне, что папарацци, пожалуй, скоро снесут ворота. Поговаривали, они весьма изобретательны и не остановятся ни перед чем ради удачного снимка. Твердолобые охранники из Glitz, купившего права на фоторепортаж, патрулировали холл, дабы не допустить посторонних, пока их штатные корреспонденты щелкали со всех сторон. Мне удалось увернуться от них.
Я дожидалась Джорджа и Роули. Где они? Я одернула платье. Саффрон достала меня с этой покупкой. Красное, как стоп-сигнал, короткое, на бретелях, в облипочку на каждой выпуклости, к тому же я с трудом держала равновесие, стоя на умопомрачительно высоких каблуках, ремешки вокруг щиколоток подмигивали стразами.
Я чувствовала себя неловко, как экспонат в витрине, довольно редкое для меня состояние. Пыталась поддерживать светскую беседу, но о чем говорить с людьми, живущими совсем в ином мире? Они обменивались воздушными поцелуями и восторженно стремились к приятелям, гортанно вкрикивая приветствия. Их не интересовали экологически чистые изоляционные системы или контроль качества стальных балок, а меня не вдохновляли парижские моды и последние сплетни о кумирах публики. Я не из их круга. Похоже, всю свою жизнь стою у стенки и наблюдаю, как веселятся другие. Понятно, они сторонятся меня, от этой мысли стало одиноко и неуверенно, я пошатывалась на высоких платформах.
Затем вошел Джордж, и ось Вселенной — клянусь! — вздрогнула и покачнулась.
Он стоял рядом с Роули и взглядом отыскивал кого-то в толпе, заполонившей зал. Какое-то мгновение я стояла недвижно, упиваясь созерцанием его фигуры. Блики света играли в его волосах, я видела, как женщины с интересом оглядывались на него, но сама в ту минуту вовсе не замечала, насколько он симпатичен. Не думала ни о синих глазах, ни о милом подбородке или тревожно-глубокой складке на щеке. Видела только его, Джорджа, который искал меня. Его взгляд пересекся с моим, сфокусировался, его лицо осветилось улыбкой, словно невидимые лучики приникли к моему сердцу и сжали так, что я едва могла дышать.
Я позабыла о своем неудобном наряде. Поспешила сквозь сутолоку к нему, но в последний момент злосчастный каблук попал на край плитки, и я повалилась прямо в объятия Джорджа.
«Пойми, где твое место», — уверенно пело мое тело.
— Вот это истинное гостеприимство! — Джордж поставил меня на ноги, не упуская возможности потискать.
— Так рада видеть тебя! — Я пылко поцеловала его. — И вас, Роули.
— Вы… выглядите из… изумительно, — заикался Роули.
— Саффрон нарядила меня. — Я стыдливо улыбнулась. — Чувствую себя дезабилье.
— Ну и хорошо. Это платье предназначено именно для того, чтобы мужчина как можно скорее позаботился обнажить тебя полностью, — усмехнулся Джордж. — То есть нам осталось-то всего полдела. И как же снимается эта проблема?
Я уже немного пришла в себя.
— Клиенту полагается пораскинуть кое-чем.
Тут Саффрон с писком обрушилась на нас, таща за собой отца познакомиться. Роули зацвел, как пион, когда она поцеловала его, но отец продолжал смотреть на мою ладонь, сцепленную с ладонью Джорджа. Его пепельные брови грозно сошлись, но мне удалось подавить порыв высвободить руку. Должно быть, Джордж понял меня, потому что его пальцы крепче сжались.
— Чаллонер? — отрывисто бросил папа, когда Саффрон увлекла Роули в сторону. — Не из тех Чаллонеров, которые держат банк?
— Уже нет.
— Что это значит?
— Я не работаю в банке.
— Не надейтесь охмурить мою дочь и найти себе синекуру. У нее даже шея не гнется, а чтобы руку протянуть и взять у меня хоть пенни — ни за что! Пусть живет, как хочет, я не жадный. Отдам ее долю Саффрон. По крайней мере, она любящая дочь!
Я сжала зубы.
— Мне не нужны твои деньги, папа.
— Ну конечно, тебе ничего не надо. Больно самостоятельна, самоуверенная чертовка!
Он отвернулся, негодуя, а я пребольно закусила губу, чтобы не расплакаться. И едва ли сознавала, что рука Джорджа уже обнимает меня.
— Знаешь что? Твой отец очень любит тебя.
— И так нежно выражает свою любовь!
— Понимаю. Но, поверь, я прав.
Я помотала головой, вслух спорить не хотелось. Я так рада, что он рядом.
Фотографы из Glitz усердно отображали каждое мгновение памятного вечера. Похоже, Джекс продал им эксклюзивное право за смешные деньги. Мне этого не понять. Почему они так алчут денег? У Саффрон их уже столько, что они вряд ли знают, что с ними делать.
Предсвадебный обряд предполагает застолье в узком семейном кругу, но здесь на этом делали бизнес с привлечением разномастных инвесторов, я ужасалась: что принесет день грядущий? Это не свадьба. Скорее спектакль. Отец потратил несказанные деньги, чтобы неуступчивые рок-звезды слетели с небес к ногам его ненаглядной малышки в ее венчальный день. Дизайн шикарного платья таков, что зрителям остается лишь изумляться и тупо разевать рот. Претенциозный храм Мельпомены кишел искателями счастья, жаждущими нагреть руки на свадьбе, публицистами, стилистами и менеджерами по корпоративным мероприятиям. Когда же все это останется в прошлом?!
Но когда Джордж рядом, все грустное становится смешным.
Мы добрались до постели, Джордж уже додумался, как снимается мое платье.
Самое ужасное, мне потребна не только физическая любовь с ним, я точно так же жажду выговориться и послушать его. Я поведала ему о беготне по магазинам с Саффрон и о своих тревогах насчет ее прохладных отношений с Джексом. Он рассказал свежий анекдот о Франке и боевой барменше из паба в Уэллерби, затем, потешно копируя манеру Хью, доложил об успехах на стройплощадке. Я рассмеялась.
И сразу поняла: всю неделю я была натянута как струна. И заснула, прижавшись к теплому крепкому боку Джорджа, запретив себе думать о том, как грустно будет без него впоследствии.
— Не могу, — сказала Саффрон.
Все остальные подружки невесты уже толпились в соседнем люксе, я трясущимися руками расправляла длинный бисерный шлейф платья, пока она стояла перед высоким напольным зеркалом и выглядела красавицей, хотя и какой-то отрешенной, нереальной, словно модель на подиуме в платье невесты.
