обнаружила, что находилась в гараже. Их, заброшенном гараже, на крыше которого, родилась любовь.
Поставил девушку у той самой, разваленной стены и упал на колени, обнял за талию уткнувшись головой в куртку. Василиса положила ручки на его плечи, крепко сжимая их.
Странно правда? Место, где все началось, место, где он сказал, что любит её. Только она, так и не сказала ему.
— Прости меня, — шептал и крепко прижимался к её куртке, — знаю, что такое невозможно простить, но я прошу, дай шанс все исправить, — впитывал её тепло, но так и не осмеливаясь посмотреть на неё. Боялся, что увидит в любимых глазках ненависть и презрение.
Василиса медленно отцепила его от себя, и он поник, опустив руки и голову. Стоял перед ней как побитый котенок, словно не он, только что, готов был стереть в порошок этот мир. Девушка встала на колени рядом с ним, обхватила маленькими ручками его лицо. Пыталась повернуть к себе, но он сопротивлялся.
— Дим, — слезы душили, вырывались. Не могла она смотреть, как он мучает себя, — посмотри на меня.
Он был не в силах, слышал, что она плачет, но никак не мог взять себя в руки, ведь с его глаз сейчас тоже, текли слезы отчаяния, боли и ненависти к себе.
— Дамир, — повысив голос позвала его, — посмотри на меня!
Медленно поднял голову, открыл глаза, — прости, только не отказывайся от меня, я сдохну без тебя. Я так виноват перед тобой, — сбивчиво шептал, не справляясь с болью, что грызла его душу.
— Дим, не вини себя. Я тоже виновата, слышишь?
— Только я, — прохрипел он, пронзая её потерянным взглядом, — если бы.
Василиса приложила холодные пальчики к его губам, — слишком много, если бы. Если бы я, не начала встречаться с Антоном, ничего этого, вообще не было.
Дамир снова отвел от девушки взгляд, его не переубедить. Он натворил дел.
Какой же настырный! — Василиса не сдавалась, снова повернула его лицо к себе и крепко держала.
— Помнишь, ты впервые сказал, что любишь меня, у этой самой стены?
— Помню Лисёнок, — положил руки на ее талию, и нежно сжал.
— Ты тогда мне рот поцелуем заткнул, — сквозь слезы хихикнула Василиса, — а теперь, не смей этого делать!
Дамир посмотрел в её глаза, не мог поверить своему счастью, ведь в них он видел прежний огонек, его любимый огонек.
— Я люблю тебя слышишь, больше жизни люблю, — Дима перестал моргать, и кажется дышать. Тело напряглось, а в глазах появилась надежда.
Василиса улыбнулась, посмотрела за его широкую спину. Посреди сугробов стояли Игнат и Артем, которые пытались скрыть счастливые улыбки. Казалось, они счастливы за Димку и Василису, больше, чем они сами. У крутых парней тоже бывает шок, — подметила Василиса, возвращая взгляд на замершего мужчину.
Дамир наконец очнулся, тяжело выдохнул и уголки его губ, несмело поползли вверх, изображая улыбку.
— Ну вот, дело другое, — прошептала Василиса, — ну чего ты смотришь, целуй уже меня. И неси в теплое место, ноги замерзли на снегу стоять.
Притянул к себе девушку и проговорил в губы, — я так сильно тебя люблю, мой маленький Лисёнок, — Дамир целовал её, так словно она была частью его самого. Она и была, важнее всего в мире, и он ни за что, не потеряет её вновь. Не разрывая поцелуя, встал со снега, вместе с Василисой. Она обхватила его торс ногами, обнимая за шею.
В этот момент выдохнули все, кто находился рядом. Василиса, та самая и единственная, кто может укротить зверя.
— Игнат, мы едем в больницу, привези родителей Василисы, и Ваньку захвати, — оторвавшись от любимой девочки, Дамир начал раздавать указания.
— Ваня? Тоже приехал? — удивленно спросила Васька, прижимаясь к груди парня.
— Толковый парень, — улыбнулся и снова поцеловал её нежные губы. Не хотел ни на секунду отпускать свою девочку. Как же он скучал, до боли, до гнева. Все органы были готовы взорваться от злости, что испытал, пока взламывали гараж. Приходилось действовать медленно, чтобы утырок не услышал. Впервые, его терпение было на пределе.
— Люблю тебя, — прислонился лбом к её, и прикрыл глаза.
— Обещай, что больше никогда не исчезнешь. Обещай, — нервно просила и слезы снова покатились с её глаз.
— Не плачь, пожалуйста. Вась, обещаю, что никогда не исчезну, теперь я всегда буду рядом.
— Тогда вези меня в больницу, кажется я скоро в обморок упаду, — голова заболела с новой силой, тошнота подбиралась к горлу, слабость накатила неимоверная. Василиса повисла на Димке, как мешок, не в силах двигаться.
Он посадил девушку на заднее сидение машины, запрыгнул на водительское и помчал в клинику. Доехали быстро, благо больница находилась близко. Занес девушку на руках, хотя она возмущалась, что может ходить сама, но скорее всего, не смогла бы. Передал в руки медиков.
Дима оплатил отдельную палату, где и сидел, пока девушку осматривал врач. Василиса пришла на своих двоих, но бледная, с перевязанной головой. Подскочил и помог дойти, ворча, что нужно было позвать его. Уложил девочку, а сам стоял на коленях у кровати, и держал её холодные ручки в своих.
— Все хорошо Дим, — Василиса чувствовала как он дрожит, глаза его снова были наполнены слезами, жевалки ходили ходуном, — я в порядке. Мне вкололи успокоительное, позже сказали снотворное дадут.
— Вась, ты простишь меня когда-нибудь?
— Давно простила. Не могла злиться на тебя, и ты меня прости, — девушка снова плакала, кусала нижнюю губу, чтобы сдержаться, но не могла. Слишком много всего произошло, за эти дни.
— Лисёнок, ты ни в чем не виновата. Это я у тебя придурок, — улыбнулся и начал целовать ручки, каждый пальчик, обжигая кожу прикосновениями. Василиса прикрыла глаза от блаженства.
В палату постучались, а потом сразу вошли мама, папа, и Ванька. Дамир нехотя отстранился, встал с пола, присел на стул у кровати.
— Привет, Лиса, как ты?
— Лучше всех Ванечка, лучше всех. А ты?
— На стадии исправления, — хмыкнул он, чем вызвал счастливую улыбку у девушки. Василиса была рада, что друг выходит из состояния прострации, и наконец начинает оживать.
— Мам, пап, вы чего встали как вкопанные? Быстро дочь обнимать!
Дима помог подняться, и Васька протянула руки к родителям. Наталья обнимала дочь, целовала в перебинтованную голову, плакала ощупывая спину, руки, пытаясь поверить, что дочь рядом и цела. Она была очень благодарна Диме. Он обещал, что найдет её, и сделал это.
— Ну чего ты плачешь? Все же хорошо!
— Хорошо Василек, теперь хорошо, — шмыгая носом шептала Наталья.
— Па, ну ты то куда? — у Николая тряслась нижняя губа, в глазах стояли слезы, но
