— Я же сказала — не надо.
— Мне — надо.
— Ясно. Что ж… прощаю.
— Передай привет Келли. У нее все будет хорошо, я просто уверена.
— Спасибо, передам.
Илси медленно побрела прочь, а Бриттани наклонилась вперед и стиснула ледяными пальцами пылающие виски. Что она наделала… со всей своей жизнью… Зачем?!
Неожиданно она тряхнула головой и резко встала со скамьи. Надо взять себя в руки и поступить так, как она привыкла поступать за долгие годы: разобраться в вопросе досконально, взвесить все «за» и «против», а потом принять решение.
По части «за» и «против» остался всего один, самый главный свидетель.
Эл Дэвис.
ЭЛ ДЭВИС. Мужчина всей ее жизни
Жаркое по-мексикански удалось на славу. Приехавшая с работы Клер оживленно трещала, близнецы втихаря кормили под столом фокстерьера, Бриттани-младшая ловко и безмолвно убирала со стола грязные тарелки и ставила чашки, Джимми заслуженно гордился собой… Только Бриттани Кларк была задумчива и молчалива. Постепенно это заметили все, даже Клер — и тогда близнецы были изгнаны во двор вместе с фокстерьером, а Клер вопросительно уставилась на Джимми. Тот замахал руками:
— На меня не смотри! Я всего один разочек ее и поцеловал, в щеку, по-братски…
— Дурак! Брит, ты чем-то расстроена?
— Что? А, нет. Просто… много впечатлений. Много разговоров. Удивительных открытий и неожиданных прозрений. Знаете, ребята, я ведь жила довольно замкнуто все эти годы — как сейчас выясняется. Родной город вышиб меня из седла.
— Ты… с кем-то виделась?
— Я была на кладбище. Погуляла по городу. Поболтала с Илси Дэвис. Зашла к деду Гранджеру, поиграла с ним в шахматы. Он, кстати, выиграл.
— Неудивительно. Последние десять лет он каждый день режется в них с Салли. Она страшно злится — но он все время выигрывает. Какие планы на завтра?
Бриттани грустно улыбнулась.
— Думаю, завтра я буду уже в самолете.
— Как?! Ты хочешь уехать? Так скоро?
Бриттани встала, подошла к окну, за которым понемногу сгущались лиловые сумерки. Заговорила не сразу.
— Знаешь, Клер, я очень рада, что приехала. У вас прекрасный дом. Изумительные дети. Смешные собаки. И у нас хороший город. Оказывается, я была к нему несправедлива… Вот только слишком давно меня здесь не было. Я стала чужой. Гостьей.
— Желанной гостьей!
— Это хорошо. Правда хорошо. Но тот гость хорош, кто вовремя уходит… Я навестила могилы родителей. Поговорила с тобой. Попробовала изумительные кулинарные шедевры Джимми. Теперь надо ехать дальше. Надо налаживать жизнь.
Клер вдруг нахмурилась и выпалила, не обращая внимания на Джимми:
— Ты виделась с Элом Дэвисом, да?
— Нет.
— Тогда почему ты уезжаешь? Бежишь?
— Клер, не буянь. Ты сама говорила Бриттани про него…
— Мало ли что я говорила! Я его с детства терпеть не могу. Но ведь ты ради него сюда приехала.
— Это я так думала. А на самом деле — ради вас. И ради себя самой.
— Нет, не поверю ни за что. Чего тебе наговорили, что ты так быстро сдалась?
— Клер, любимая, может, будешь немного потактичнее…
— Не буду! Она уедет, так и не набравшись смелости с ним встретиться, а потом испортит себе всю жизнь, будет терзаться сомнениями, не позволит себе ни нормальных отношений, ни романов, ничего вообще…
— Клер!
— Оставь, Джимми. Она права. Я боюсь.
— Кого? Этого придурка?
Бриттани порывисто отвернулась от окна, щеки ее пылали.
— Да! Придурка! Мне так усиленно открывали на него глаза, что я уже практически поверила в то, что он придурок! Но боюсь я вовсе не этого. Поймите, я люблю его! Я любила его все эти годы. Только любовь к нему и мечта, что однажды мы с ним будем вместе, позволили мне выжить, добиться чего-то в работе, измениться внешне и внутренне! Он был моим маяком, моим стимулом жить — и теперь я боюсь оказаться с ним лицом к лицу и убедиться, что мой маяк был построен из картона и грязного снега, а потому давно растаял и сломался. Я боюсь своими глазами увидеть, как идет прахом вся моя жизнь!!!
Клер прижала руки к груди, в глазах у нее блестели слезы. Джимми вдруг произнес глухо и твердо:
— Прости, Брит. Мы не должны были… ладно, не важно. Вот что я тебе скажу — считай, что на прощание. Ты хороший человек. У тебя сильный характер, отличные мозги… и ты очень красивая. Не стоит думать, что ты всего добилась в жизни только благодаря мечте об Эле Дэвисе. Ты все это сделала сама. Вероятно, многим жертвовала, от многого отказывалась — это нормально, Брит. Жизнь именно так и устроена. Чтобы получить, надо сперва отдать. В одном я согласен с Клер — ты никогда не простишь себе, если уедешь, так и не повидав его. И совершенно не важно, что думаем по этому поводу я, Клер или кто-то еще. Поэтому… Ронни Майлс уехал сегодня на свое ранчо, у него там вакцинация завтра с утра. Эл Дэвис живет в его доме. Он в городе. Что до всего остального — я все сказал утром. Этот дом всегда открыт для тебя.
Бриттани улыбнулась, глядя на то, с какой гордостью и любовью смотрит на мужа Клер. Улыбнулась и Джимми. Кивнула — и молча вышла из комнаты. Клер рванулась было за подругой, но Джимми удержал ее.
— Не сейчас, малыш. Ей надо побыть одной.
— Но она же уедет, опять, как тогда, не попрощавшись… и останется одна! А ей нельзя быть одной!
— Никому нельзя. Природа этого вообще не терпит. Но Бриттани Кларк больше не одна и знает об этом. А как именно она уедет… так ли это важно? Гораздо важнее, чтобы она захотела приехать сюда вновь.
Бриттани молча и сосредоточенно мылась в душе, потом сушила волосы, потом красилась, брызгалась духами, надевала драгоценности, наряжалась — все в полной тишине. Она ни о чем не думала — не было сил. Отчаяния, как ни странно, тоже не было. Слова Джимми помогли.
Это был дом ее друзей — настоящих, любящих и заботливых, но сейчас она не могла дождаться своего отъезда. Как там сказала Моника? Или Майра? Бриттани, ты встала на крыло…
Осень, проклятое и благословенное время! Время отлета птиц, время умирания травы, время раздумий и воспоминаний…
Время трогаться в путь. Запереть дверь старого дома, заботливо заложив ее обломком старого кирпича, обойти друзей и врагов, попрощаться с дорогими сердцу могилами — и трогаться в путь.
Как странно — она все это проделала всего за два дня, и теперь ей гораздо легче уезжать, чем тогда, двадцать лет назад, когда вся жизнь была впереди и юной Бриттани двигали только азарт и обида…
Если чего и жаль, так только этого. Знай она будущее — уехала бы тогда по-другому.
Не важно. Сейчас все уже не важно. Время трогаться в путь…
