— Миссис Джонс, — напомнил отец, когда она наконец вырвалась и побежала на кухню. — Разве трудно запомнить?
Глэдис кивнула, стараясь не смотреть на Элмера. Щеки ее пылали, а сердце колотилось сильно-сильно. За последние полчаса жизнь ее совершенно изменилась! Элмер любит ее! Он всегда любил ее, а теперь хочет жениться!
Она влетела в кухню, быстро дала указания новой экономке и побежала обратно. Было невыносимо расстаться даже на минуту.
— Останешься переночевать? — спросил Фрэнк, когда миссис Джонс подала ужин, и Элмер взглянул на Глэдис. На ее лице появилось умоляющее выражение.
— Готов на все, чтобы подольше побыть рядом, — сказал он, пожирая глазами Глэдис. И Фрэнк распорядился, чтобы приготовили комнату, в которой всегда останавливался Элмер.
Им хотелось побыть вдвоем, но это было просто невозможно: ни у Глэдис, ни у Элмера не хватило духа лишить Фрэнка удовольствия разделить их счастье.
— Я много лет молился об этом, — тихо сказал он, поднимая бокал. — И не мог понять, почему вы расстались надолго, когда так подходите друг другу.
— Глэдис была слишком молода, — отозвался Элмер, не сводя с нее глаз. — Но теперь все это неважно. Мы вместе, и это самое главное.
— Я хочу вас кое о чем попросить, — неуверенно проговорил Фрэнк через некоторое время. — Может быть, с моей стороны это эгоистично… В таком случае просто скажите «нет».
— В чем дело, папа? — спросила Глэдис, погладив отца по руке. — Ты ведь знаешь, как мы оба тебя любим.
— Знаю, знаю. Но, может быть, я хочу слишком многого.
— Смелее! Сейчас мы согласны на все, кроме попытки расстроить свадьбу!
— Я хотел поговорить о Пейтоне, — произнес Фрэнк все еще неуверенно. — Глэдис так долго не жила дома… И это я виноват, что позволил Кларе выжить дочь. Теперь она наконец вернулась, и мне хотелось бы почаще видеть ее.
Он посмотрел на Элмера, потом перевел взгляд на Глэдис.
— Живите здесь, когда поженитесь. Хорошо? Дом такой большой, — торопливо продолжил он, будто боясь, что его перебьют. — Вам, конечно, захочется побыть одним… Мы могли бы здесь все переделать, совершенно изолировать западное крыло. Но все же часто виделись бы. Подумайте о моем предложении.
Глэдис посмотрела на Элмера, и ей ничего не пришлось говорить. Все было понятно без слов. Этот дом был их очарованным замком, их прошлым. И для них обоих было валено, сможет ли он стать их настоящим и будущим.
— Когда-нибудь он будет ваш, — проговорил Фрэнк с тревогой в голосе, а Элмер улыбнулся и взял Глэдис за руку.
— Мы будем жить здесь, — ответил он, — и не хотим ничего менять. Пейтон слишком много для нас значит. Я знаю, мы все будем здесь счастливы. У нас, кстати, есть еще роскошная квартира в Бостоне. Мы сможем сбегать туда на денек-другой, когда захотим.
— Мне многое нужно наверстать в Пейтоне, — радостно проговорила Глэдис. — И потом, кто станет тобой командовать, если меня здесь не будет?
— Ну вот, словно гора с плеч. Теперь можно обсудить свадьбу.
— Мы правильно сделали, что согласились?
— спросил Элмер, когда отец на минуту вышел из комнаты. Усадив Глэдис на диван рядом с собой, он заглянул в улыбающееся лицо. — Молодожены любят быть одни.
— В таком большом доме спрятаться нетрудно, — отозвалась она.
— Я думал об этом, когда тебе было семнадцать. Тогда я сходил по тебе с ума.
— А потом я все испортила, — грустно проговорила Глэдис. — Какая глупая!
— Пожалуйста, никаких сожалений! — скомандовал Элмер. — Это была всего-навсего небольшая часть нашей жизни. Тем более что сейчас я схожу с ума еще сильнее. Ожидание обостряет чувства.
Позже, когда в доме все затихло, Глэдис долго лежала в теплой душистой ванне, блаженно перебирая в памяти события прошедшего дня. Элмер здесь, в доме, и он любит ее.
Можно представить, как не терпится ему остаться с ней наедине. Однако он не сделал попытки увезти ее из дома. Счастье и спокойствие Фрэнка были для него важнее.
Глэдис вытерлась, надела ночную рубашку и поняла, что ни за что не уснет. Пробило полночь, а она расхаживала по комнате, слишком счастливая и возбужденная, чтобы спать. Вспомнилась другая ночь, там, в сторожке, когда она так радостно отдалась Элмеру. Вспоминает ли он о той ночи? А может быть, спит и видит радужные сны.
Глэдис вдруг схватила пеньюар, быстро надела его, и уже ни о чем не думая побежала по длинному, слабо освещенному коридору к комнате Элмера.
Первый раз она взяла инициативу в свои руки — слишком хотелось быть рядом, просто не дождалась бы утра. Ведь ночь — это целая вечность. Не зная, спит ли он, тихо постучала, повернула ручку и вошла. За это он не может рассердиться.
Горел свет, и Элмер, стоя у окна, смотрел на залитый лунным светом сад. Страсть, которую она прочла в его взгляде, ни в чем не уступала ее собственной.
— Я и подумать не могла о сне, — прошептала она дрожащим голосом с сияющими глазами.
— Глэдис!
Через мгновение она уже была в его объятиях. Он целовал ее лицо, губы, волосы, прижимался лицом к шее, вдыхая аромат кожи. Она же целиком отдалась во власть страсти.
— Если бы ты не пришла, я бы не дожил до рассвета. Больше не могу без тебя ни минуты!
Прерывисто вздохнув, он отвел назад голову, чтобы посмотреть на нее.
— Любовь моя! Не могу поверить, что мы наконец вместе!
— Мне, наверное, не надо было приходить… — еле слышно проговорила она. — Но я так хотела быть с тобой.
— Правда? Правда?
Руки скользнули по ее груди, показалось, что даже кончики его пальцев источают страсть.
— Тебе хотелось быть рядом? Всю ночь лежать в моих объятиях и снова быть моей?
Глэдис кивнула. Тогда Элмер сжал ее за плечи, а его губы скользнули по шее, спустились ниже… Он крепко прижимал ее к себе, только поэтому она не падала — так ослабели колени, все тело.
— О Боже, как я хочу тебя! — простонал Элмер, тяжело дыша. — Тебя всегда не хватает, ты всегда слишком далеко!
Он снял пеньюар и нетерпеливо спустил бретельки ночной рубашки.
— Разреши раздеть тебя, любовь моя. Хочу снова видеть тебя, ощущать…
Пальцы Глэдис так же нетерпеливо расстегивали пуговицы его рубашки. В конце концов он стащил ее через голову и отбросил в сторону. Ночная рубашка Глэдис облаком лежала у ее ног. Секунду он пожирал ее глазами, а потом поднял и отнес на кровать.
— Хочу, чтобы ты была еще ближе! Ты слишком далеко! — Он торопливо сорвал с себя остатки одежды. — Так хочу тебя, не могу больше ждать! Не позволяй мне вести себя грубо!
Грубо. О чем это он? Сжигаемая тем же огнем, она с наслаждением приняла его, не в силах сдерживать страстные стоны. Они оба достигли вершины наслаждения одновременно и почти сразу. Потом Элмер долго не отпускал ее, а она лежала в блаженной истоме, прижавшись лицом к его влажной груди.
