— Что это значит? — Она вырвалась из его рук и присела на краю кушетки.
Джо опустился на кожаный коврик у ее ног.
— Это значит, что я сделал некоторые выводы относительно вас и меня.
— Меня и вас? — Она настороженно посмотрела ему в лицо. — Джо, прошлый раз в офисе…
— Я хочу вас так, как никогда в жизни не хотел ни одну женщину.
— Это вы мне уже показали, — признала она с пылающими щеками.
Его синие глаза потемнели.
— И буду показывать снова и снова, Саванна!
Она вскочила на ноги и отошла в угол.
— Джо, я вам говорила…
— Знаю, что вы говорили.
Он тоже встал и приблизился к ней. Саванна дрожала как осиновый лист, когда он обеими руками обхватил ее лицо и продолжал, глядя ей прямо в глаза:
— Что вам надо больше, чем просто секс. Мне тоже, Саванна. Я понял это сейчас. Секс — среди всего другого.
— «Среди всего другого»? — прошептала она, еще не понимая.
Он застонал вдруг, обнял ее и уткнулся головой куда-то ей в шею.
— Я люблю вас, Саванна. Я люблю вас!
У нее голова закружилась от того, что она услышала. Что это он сказал ей? Он любит ее? Так ли она услышала? Нет, это слишком прекрасно, чтобы сразу поверить…
— Джо, я… я не думаю…
Он отстранился немного, желая ясно видеть ее лицо. Она глубоко вздохнула и храбро попыталась продолжать:
— Вы думаете, я могу поверить в это? Вы ведь сказали о любви, чтобы затащить меня в постель?
Положив ей на плечи руки, Джо крепко ее удерживал.
— Нет, я это сказал, чтобы вы вышли за меня замуж.
— Замуж… за вас?
Она задыхалась, пораженная, сбитая с толку: признание в любви из его уст? Меньше всего она ожидала этого. И, будто речь шла о ее безопасности, вырвалась из его объятий и быстро пошла через всю комнату к камину.
— Вы вообще не хотите жениться, и меньше всего — на мне! Вы сошли с ума, или как это понимать? Вы словно побывали в сумасшедшем доме, а не на буровой.
— Не-ет! — К ее изумлению, Джо рассмеялся. — Я в здравом уме и трезвой памяти. — Лицо его приняло очень серьезное выражение. — Повторяю: я хочу жениться на вас.
Она совсем растерялась: эти слова сделали ее счастливой — и одновременно напугали. Ей тоже надо быть трезвой, не терять рассудок, не забывать того, что вызвало ее недоверие.
— Как это так вдруг, внезапно? Всего несколько дней назад, я отлично помню, вы страстно утверждали, что никогда не вознамеритесь снова жениться. На ком бы то ни было.
Он идет к ней… Что он сделает дальше? Все еще в шоке, Саванна позволила ему почти уложить себя на кушетку. Потом они оба одновременно сели на край, он протянул к ней руки и нежно пропустил свои пальцы между ее.
— Да, согласен, может показаться — вдруг.
— Джо! — резко перебила она. — Человек не может так быстро изменить отношение к подобным вещам без особых причин.
— Какое это имеет значение, почему я изменил свое мнение о женитьбе!
Он, судя по всему, обиделся. Вот уж… Все равно он ее не уговорил, не заставил растаять.
— Согласитесь, Джо, для мужчины, который всегда жил, как вы: жестко регламентировал свои действия, такой… поворот — нечто из ряда вон выходящее, измена самому себе.
Он освободил одну руку и запустил пальцы себе в волосы. И только тогда Саванна обратила внимание на красные прожилки в глазах, страшную усталость на лице. Ох, положить бы его голову себе на грудь, прижаться к нему, сказать правду — что она обожает его… Но ведь это значит — потерять все, к чему она стремилась, над чем работала последние пять лет: независимость, свободу, душевное равновесие. Отдать ради него все это? Как у нее и мысль такая возникла, почему? «Очень просто: потому что ты любишь его», — ласково ответил кто-то внутри ее.
— Да я, может, только теперь и понял, что для меня значит — не изменять самому себе.
Сомнения одолевали ее, даже усиливались.
— Но, Джо, на днях вы неплохо себя чувствовали, будучи уверенным, что для Джо Маккенна главное — это его специальность нефтяника. И никем больше вы не хотели и не собирались быть.
Джо поднял голову.
— Еще я отец Меган. И хочу стать вашим мужем.
Саванна молчит. Надо еще что-то ей сказать, передать все, что он за эти часы пережил, убедить в искренности, твердости своих чувств. Внезапно он ощутил пустоту и заговорил усталым, ровным голосом:
— Видите ли, Саванна, вчера на работе произошел несчастный случай с моим мастером. Он упал с вышки, и я думал… в общем, боялся: он умрет прежде, чем мы довезем его до ближайшей больницы.
Мгновенно Саванна прониклась той же болью, что испытал Джо — и тот незнакомый человек, которого она никогда не видела.
— Но ведь он не умер? Он жив, Джо?
— Жив, слава Богу! Повреждены оба легких сломанными ребрами, рука сломана в запястье и ключица. Но он выкарабкается, это точно.
— О, как я рада!
— А я-то, Саванна! Пока мы черепашьим шагом ехали по горной дороге, — он умолк и на миг закрыл глаза, — я все опасался, что он не выдержит эту дорогу. Я абсолютно убежден: ему помогло выжить только то, что он не хотел покидать жену и детей.
Джо страдает, он ужасно утомлен… Саванна протянула руку и коснулась его лица. Подумать только, какой ужас ему пришлось перенести! Какая на нем лежала ответственность…
— О Господи, простите меня, Джо! Какое счастье, что все обошлось. Словно миновал кошмар… Вы, наверно, еще раз пережили все, что было тогда… когда умирал ваш отец.
Джо кивнул, отнял ее руку от своего лица и поднес к губам. Наплыв горьких эмоций разрывал ее сердце на части, она даже застонала. Она любит этого человека, и сейчас он тоже сказал ей о своей любви. Но на любовь не выдается страховой полис, напомнила она себе. Она боится, страшно боится, что, если отважится даже подумать о совместном с Джо будущем, это разрушит и его жизнь, и ее.
— Все, что произошло, заставило меня задуматься о своей жизни. О том, как много вы и Меган для меня значите. Саванна, теперь вы мне верите?
Так хочется верить, так сладко мечтать… она может стать его женой, матерью его детей… Но где ее здравый смысл? Сколько опасностей грозит ей на этом пути… Нет, она не решается — как поступить?
— Я не знаю, Джо. Я… — Отвернувшись, она прикусила губу и разразилась слезами. — Даже если вы любите меня…
Он взял ее за подбородок и осторожно притянул к себе ее лицо.
— Тут не может быть никаких «если». Я люблю тебя. И сейчас все, что я хочу знать: любишь ли и ты меня?
Самое простое — солгать: нет, она не питает к нему абсолютно никаких серьезных чувств. Но ложью ничего не решить — рана в сердце останется.
— Это не имеет значения. — Слезы душили ее, и, боясь разрыдаться, она вскочила и бросилась от него на кухню.
