А я-то думала, что ты весь день не спускал глаз со своей южной красавицы, хотела сказать она, но здравый смысл подсказывал, что лучше промолчать. Не нужно давать ему повод думать, что появление Риты Рениган для нее что-то значит.
Эдвин протянул руку и приподнял ее подбородок, так, чтобы видеть глаза.
— В чем дело, Дженни? — участливо спросил он.
Внезапная ярость охватила ее. Да как ты смеешь, безмолвно кричала она, так смотреть на меня, если через минуту окажешься в объятиях своей смуглой красотки?
Жанет оттолкнула его руку.
— Все прекрасно, спасибо. Просто здесь очень жарко.
Эдвин отступил назад.
— Если так, прости за визит, — подчеркнуто учтиво сказал он.
Джоанна закрыла дверь и беспомощно прислонилась к стене.
— Господи, сколько же мне еще здесь мучиться? Сколько? — уже вслух спрашивала она и не находила ответа.
На следующее утро Жанет проснулась с головной болью. Одеваясь, она заметила, что солнце едва проглядывает сквозь пелену туч, а в душном, словно сгустившемся воздухе чувствуется приближение грозы.
Спустившись в столовую, Жанет застала там Эдвина, мать и Хьюго. Риты не было. Господи, счастье-то какое, подумала она, наливая в высокий стакан апельсиновый сок. Разговор вертелся вокруг погоды.
— Пожалуй, я сегодня никуда не поеду. Мне нужно успеть до приема кое-что сделать здесь, — мягко сказала Джейн.
— А у тебя какие планы? — повернулся к Жанет Эдвин.
— Мне тоже есть чем заняться, — солгала она.
— Хочешь покататься на лошадях? Селестина совсем застоялась! Если мы поедем сейчас, то вернемся до того, как погода совсем испортится.
— Я уже сто лет не ездила верхом, — отрицательно покачала головой Жанет.
— Думаю, ты не разучилась, — возразил Эдвин.
— А я в этом не уверена, — улыбнулась она и заставила себя пошутить: — И вовсе не хочу красоваться на устроенном в мою честь празднике с синяками и ссадинами.
Не объяснять же ему, что в ее положении верховая езда — не лучший вид прогулки.
— Я могу начать печатать твои вчерашние записи? — повернулась Жанет к матери.
Лицо Джейн осветилось улыбкой.
— Спасибо, Дженни. Книга наконец-то сдвинулась с места, и все благодаря тебе.
— Ты всегда умела делать комплименты, мама, — склонился к руке мачехи Эдвин.
Когда, зевая и потягиваясь, как хорошенькая кошечка, появилась Рита, Жанет, покончив с завтраком, с великим облегчением скрылась в рабочем кабинете.
Просматривая сделанные матерью записи, она с удовольствием обнаружила, что разрозненные фрагменты складываются в единое целое, которое обещает стать очень интересной книгой. Жанет проработала до полудня и, почувствовав, что в комнате стало невыносимо душно, прихватила заботливо приготовленный Симоной стакан сока и вышла в сад.
Стояла странная, гнетущая тишина. Умолкли птицы, замерли деревья, не дрожал ни единый листок, ни одна травинка. Вдруг над холмом зазмеилась яркая вспышка молнии, и почти сразу же тишину расколол зловещий раскат грома.
Не успела Жанет с беспокойством подумать, вернулся ли Эдвин, как он окликнул ее из окна.
Злясь на себя за слабость и в то же время радуясь тому, что ее страхи были напрасны, она не сразу отозвалась.
— Что случилось? Я сейчас приду.
Темные глаза его смотрели серьезно и строго.
— Только что звонили из Лондона. Твой отец в госпитале. У него обширный инфаркт.
— У моего отца? — с сомнением спросила она. — Не может быть, он никогда не болел!
— Тем не менее, это так, — сказал Эдвин. — Боюсь, положение очень серьезное. Тебе надо срочно ехать!
Жанет представила себе отца, беспомощно лежащего на высокой больничной кровати, опутанного трубками и проводами.
— Господи! — всхлипнула она.
Вспышка молнии ослепила ее, небо словно разверзлось, и на землю обрушилась лавина дождя.
Все, что происходило потом, было как во сне. Жанет сидела, словно окаменев, а все суетились и хлопотали вокруг нее. Джейн собирала ее в дорогу. Хьюго звонил в аэропорт, чтобы заказать билет. Наконец ей сказали, что машина ждет, она покорно встала и пошла к двери.
— Мужайтесь, дитя мое, — перекрестила ее мадам Вердье, украдкой вытирая слезы.
Мать и Хьюго обняли ее. Будто откуда-то издалека до нее доносились их напутствия и какие-то добрые слова.
Жанет слабо улыбнулась, сделала шаг вперед и увидела Эдвина и Риту. Американка серьезно и озабоченно что-то тихо говорила Эдвину, потом потянулась к нему и поцеловала в щеку. Только теперь Жанет увидела у него в руках дорожную сумку.
— Нет, — ее голос прервался, — не надо… Я сама…
— Не глупи. — Он взял ее под руку и повел к машине. — Ты думаешь, мы отпустим тебя одну?
Он усадил ее на заднее сиденье и сел рядом. Сквозь забрызганные дождем стекла она видела взволнованные лица матери, Хьюго, мадам Вердье и Риты. Жанет заставила себя улыбнуться, махнула рукой на прощание, и машина сорвалась с места.
Подробности поездки она не помнила. Ей казалось, что автомобиль ворвался прямо на летное поле и подкатил к самолету.
Когда лайнер поднялся в воздух, Эдвин заказал ей коньяк. Жанет решила, что это поможет ей заснуть. Но в результате словно погрузилась в полузабытье. Она пришла в себя, только когда такси остановилось у госпиталя.
— Не ходи со мной. — Жанет задержалась у стеклянной двери. — Я в порядке. Тебе… нужно возвращаться. Спасибо, что Рита так великодушно позволила тебе отвезти меня!
— Не будем об этом! — Эдвин снова взял ее под руку. И вдруг Джоанна поняла, что без его поддержки она бы сейчас просто рухнула на пол. Он хрипло добавил: — Не прогоняй меня! Сейчас не время…
В справочной им сказали, что мистер Остер в реанимации. Жанет казалось, что они добираются туда целую вечность.
Врач подошел к Джоанне, и она сразу же поняла, что приехала слишком поздно, и этот непостижимый, умный, сильный, противоречивый и очень эгоистичный человек — ее отец — мертв!..
Ее провели в комнату с удобными креслами и цветами на низком столике, принесли кофе и выразили соболезнования. Врачи объяснили, что у отца случился обширный инфаркт, когда он утром приехал в свой офис, и что он только один раз приходил в сознание.
— Он думал о вас, мисс Остер, — сказала медсестра. — Он даже дважды позвал: «Дженни!». Это ведь ваше имя?
— Да, — кивнула Жанет.
Она не стала объяснять, что отец никогда не обращался к ней так. Наверное, он звал кого-то другого, и Джоанна была этому очень рада.
Единственный человек, который мог понять ее, стоял рядом. И, когда они остались наедине, Жанет припала к плечу Эдвина. Прижимаясь к нему, так легко было себе вообразить, что он принадлежит ей!..
