— Пол, подожди! Я хочу поговорить с тобой.
— Нам нечего сказать друг другу, — ответил он, не оборачиваясь.
— Но ведь тебе все равно надо есть? Ты же идешь на ланч?
Он не замедлил шага, и она должна была почти бежать рядом. Они прошли по Срэнду, пробираясь через толпу, мимо Олдвича, перешли главную дорогу и повернули на боковую улицу. Выбившись из сил и задохнувшись, Энн остановилась, грудь ее судорожно вздымалась, на глаза навертывались слезы.
Пол обернулся и, увидев, что она, шатаясь, стоит на мостовой, вернулся к ней.
— Что ты хочешь мне сказать?
— Я не могу говорить. — Ты ходишь слишком быстро. Может, мы где-нибудь выпьем кофе?
Он нахмурился.
— Хорошо. Дальше по шоссе есть кафе.
Через несколько минут они сидели за столом в маленьком ресторанчике, скрытые от посторонних взглядов колонной.
Энн взяла ложечку и стала мешать кофе.
— Мне было очень грустно, услышать о твоей пьесе, — наконец-то неловко проговорила она. — Отец рассказал мне…
— Твой отец был изумителен.
— Я очень рада. Ему нравится роль Фрэнка.
— Он просил освободить его от контракта.
Энн была потрясена.
— Я понятия не имела. Он мне ничего не сказал.
— Я не виню его. В конце концов, это должно было стать его возвращением, и не к лицу ему участвовать в провале.
— Но это была очень хорошая пьеса, — запротестовала она.
— Была? — По его лицу пробежала тень горького разочарования. — Ты говоришь о ней в прошедшем времени.
— Я не это имела в виду.
Пол отхлебнул кофе и сделал гримасу.
— Как ты чувствуешь себя в роли звезды?
— Я не звезда.
— Ну, ну, не надо демонстрировать ложную скромность! Ты на дороге к успеху, Энн! Как я понимаю, дело только в том, чтобы выбрать лучшее предложение. — Он потер щеку таким знакомым ей жестом. — Что там такое сказал сегодня Эдмунд, что-то о предложениях из Голливуда?
— Они не очень интересные, — торопливо ответила Энн.
— Будут и другие, поверь мне на слово. В тебе есть все, чтобы быть звездой: и внешность, и способности.
В его голосе зазвучали знакомые нотки сарказма, которые она так хорошо знала по прошлому опыту.
— Пол, будь серьезным. Я хочу поговорить с тобой. Неужели мы должны разговаривать, как чужие?
— А разве мы не чужие?
— Разве мы ничего не значим друг для друга? — Ее голос дрогнул. — Пол, дорогой, ты не можешь заставлять меня всю жизнь платить за одну ошибку. Я знаю, что поступила неправильно, когда стала работать у тебя и…
— Дорогая моя девочка, — прервал он ее. — Я давным-давно простил тебя. Пусть это не тревожит твою совесть.
Энн стиснула руки.
— Я люблю тебя. Пол. Можешь ты посмотреть мне в глаза и сказать, что я ничего для тебя не значу?
Он впился в нее взглядом, и Энн увидела непримиримо сжатый в одну линию рот, лицо, побледневшее настолько, что стала заметна легкая щетина.
Наклонившись вперед, он сказал твердо:
— Я женюсь на Сирине в конце этой недели.
— Ты не можешь этого сделать! — задохнулась Энн. — Ты ее не любишь. Ты ломаешь наши жизни из гордости!
— Гордость здесь ни при чем. Давай выясним все раз и навсегда. Каковы бы ни были причины, по которым я обручился с Сириной, я собираюсь жениться на ней. Не из-за тебя или кого-то другого, а потому, что я этого хочу.
Не в силах дольше выносить это, Энн оттолкнула назад свой стул и выбежала из кафе. Она пыталась вернуть Пола и проиграла. Она должна принять эту горькую правду.
Ничего не видя, шла она по тротуару и, только дойдя до перекрестка, остановилась, огляделась и увидела, что стоит у дверей агентства Марти. Минуту она колебалась, но, перебежала дорогу и толкнула входную дверь.
Пегги подняла голову от машинки и увидела Энн.
— Вот так так! Каким ветром занесло вас к нам? Я читала о вас во всех газетах.
Энн жалко улыбнулась.
— Мисс Мак Брайд у себя?
— У нее сейчас клиент. Может быть, вы… — Пегги начала смеяться. — Я же забыла. Вы можете войти, там мисс Дональдс!
Энн открыла дверь и вошла. Розали Дональдс, пухленькая, улыбающаяся, в темно-синем платье и модном, хорошо сшитом пальто сидела в кресле и выглядела, как воплощение счастья.
— Да это же мисс Лестер! Я только что спрашивала о вас. Разве не смешно, что мы столкнулись здесь?
Энн протянула ей руку.
— Что вы делаете в Лондоне? Только не говорите, что снова убежали от тетки!
— Моя тетя сама отпустила меня на этот раз, — улыбнулась Розали. — Я вышла замуж за доктора, который ее наблюдал!
— Святые небеса! — Энн без сил упала на стул. — Не могу вам передать, какое я испытываю облегчение. Вы столько месяцев были на моей совести!
— Потому что вы познакомили меня с мистером Моллинсоном? — нахмурилась Розали. — Я никогда не думала, что вы приняли это так близко к сердцу.
— Я чувствовала себя ответственной за вас.
— Если бы я не встретила мистера Моллинсона, я бы не вернулась домой и не встретила Джима!
— Одно цепляется за другое, — задумчиво произнесла Энн. — Я рада, что у вас все так хорошо устроилось.
— Более чем хорошо. Мне хочется думать, что когда-нибудь и вы будете так же счастливы, как я. — Уже выходя из кабинета, она обернулась. — Если когда-нибудь будете в наших краях, не забудьте заглянуть. Я буду очень рада вас видеть.
Она вышла, и Энн горько улыбнулась.
— Подумать только, я услышала, как благодарна Розали Полу Моллинсону!
— Ты должна быть довольна.
— Довольна! — воскликнула Энн. — Я буду жалеть об этом всю жизнь. Единственная причина, по которой я с ним встретилась, была Розали Дональдс.
— Что ж, теперь это все закончилось. Ты завоевала успех, и весь мир у твоих ног.
— Мне не нужен весь мир.
— Возьми какую-нибудь его частичку.
Энн не ответила, а Марти лениво продолжала рисовать на бумаге закорючки.
— Ты выглядишь очень подавленной. Поссорилась с Десмондом?
— Не с Десмондом, с Полом.
— Понимаю. Значит, ты все еще любишь его.
— На следующей неделе его свадьба с Сириной.
— И ты, полагаю, собираешься сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
— А ты ожидала, что я скажу, будто уже забыла его?
— Так бы и надо поступить, если бы у тебя хватило на это ума. — Марти помолчала, потом наклонилась вперед. — Я должна тебе кое-что рассказать. Давным-давно, до того как Лори встретил твою мать, он просил меня стать его женой.
— Я знаю, — сказала Энн. — Он мне рассказывал.
— Думаю, сейчас он смотрит на это с юмором, но тогда он имел это в виду вполне серьезно.
Энн никогда не связывала суровую шотландку с понятием «любовь», она всегда видела ее в твидовом строгом костюме, с короткими седеющими волосами и официальным выражением на лице. Но ведь Марти когда-то была молодой и, возможно, любила кого-то настолько, что не захотела выйти замуж за Лори.
