— Помнишь, ты с ним разговаривала по телефону. Ну, в день свадьбы Энди…
Альба в изумлении уставилась на девушку.
— Но это не… Ты хочешь сказать, что Григ подумал?..
— А если не мужчина, то кто же?
Глаза Альбы наполнились слезами.
— Это была моя мама.
— Мама? Но я думала, твои родители умерли.
Альба покачала головой.
— Отец бросил нас, когда мне было восемь лет, и мы его больше не видели. Мама поднимала, то есть воспитывала меня одна. Она небогата и понимала, что я не могу ею гордиться. Когда я вышла замуж, мама велела мне сказать, что она умерла. Я с ней встречаюсь, когда получается, и посылаю деньги. Однажды мы даже как-то провели вместе выходные. Просто… просто… — Губы Альбы задрожали. — Теперь у меня будет ребенок, а мне даже не с кем поговорить. Никто меня не любит.
— Это не так, — беспомощно возразила Эми, хотя в действительности так оно и было: никто не любил Альбу, кроме сэра Аластера, но не могла же она сказать ей об этом!
— Нет, это так, — всхлипывала Альба. — А я так старалась быть настоящей леди, но только все испортила.
— Тебе незачем было стараться изображать из себя что-то. Сэр Аластер любит тебя такой, какая ты есть.
— Альбина Хэртни, выросшая в одном из самых бедных кварталов Лондона! — сдавленно прошептала Альба.
— Но он-то ведь тоже начинал с продажи фруктов. Ему нужна ты, и только ты.
— Я знаю, но… — Лицо Альбы исказила гримаса, и она отчаянно зарыдала: — О, как мне плохо!
Чай пролился на пол — Альба бросилась на подушку вниз лицом и дала волю слезам. Эми с минуту сочувственно смотрела на нее, а потом вышла и позвала Мэри.
— Свяжи меня с сэром Аластером, — попросила она.
Сначала Эми отказалась от приглашения сэра Аластера приехать к ним на обед, но тот проявил упорство:
— Человек собирается впервые встретиться со своей тещей, Эми. Мне нужна моральная поддержка.
— А как же другие члены семьи?
— Молодожены еще не вернулись, а Григ уехал по делам в Австрию. Ну, пожалуйста, Эми.
— Хорошо, я приеду.
Мать Альбы оказалась полной приземистой женщиной, довольно безвкусно одетой и безмерно гордившейся своей дочерью. Сама Альба тоже держалась менее официально и более ласково с мужем, чем обычно. Сейчас стало ясно, что она любила его, — ведь сэр Аластер заменил ей отца, который ее бросил. По крайней мере, она питала к мужу искреннюю привязанность, которой от нее никто прежде не ждал. А когда сэр Аластер выразил надежду, что ребенок окажется девочкой, Альба была просто на седьмом небе от блаженства.
Достойным завершением приятного вечера оказался звонок Энди, который сообщил, что они собираются возвращаться домой. Среди всеобщей радости и тостов Эми потихоньку уехала. Она не принадлежала к этому счастливому семейству. И вряд ли когда-нибудь будет принадлежать…
Возвратившись в родные пенаты, Григ сразу заметил перемену, происшедшую с Долли. И дело было не только в легком загаре, приобретенном ею во время медового месяца. Долли как-то повзрослела и стала более уверенной в себе: ее уже не пугал ни огромный дом, ни Альба, ни он сам. Выбрав минуточку, когда Долли уютно устроилась в кресле и взяла в руки вязанье, он спросил:
— Что ты теперь думаешь об Альбе?
— По-моему, мы все были к ней чересчур суровы, — отозвалась Долли, считая петли. — Она многое поняла за время твоего отсутствия. Теперь все будет хорошо.
— Ты ее простила? И это после того, как она натравила на тебя шпионов?
— А ты сам-то, Григ, не посылал следить за ней? — парировала Долли. — Вдобавок, твои соглядатаи еще и оказались нерадивыми — даже не выяснили, что ее мать жива. Но Альба тебя простила.
— Как мило с ее стороны, — сухо заметил Григ.
— И посмотри, как счастлив твой отец.
— Да, — медленно произнес Григ. — Он переживает вторую молодость.
— Для полного счастья ему не хватает двух вещей. Первое — это иметь дочку.
— Ну да, у него ведь уже есть два увальня-сына, — слегка улыбнулся Григ.
— Как тебе угодно. А второе — он мечтает, чтобы вы с Эми поженились.
— Вот как? Боюсь, что этого брака он, увы, никогда не дождется. Ты, наверное, не в курсе, но… — Григ запнулся, не желая признаваться в том, что ему отказали. — А, неважно…
— Она тебе отказала, — докончила за него Долли, не поднимая глаз от вязанья. — Я знаю. Эми мне все рассказала.
— А она сказала почему? Мне она об этом не сообщила, по крайней мере, вразумительно, так, чтобы я понял.
— Неужели? Мне Эми говорила другое. Главное — это твое поведение, Григ. Похоже, ты везде ведешь себя, как слон в посудной лавке.
— Благодарю покорно.
— Эми уже достаточно настрадалась от людей, которые ведут себя подобным образом. Ты, наверное, наслышан о Вэнсе Томпсоне…
— Она что, считает меня слабаком вроде него? — разъярился Григ.
— Нет, что ты! Пойми, она пережила страшный удар — человек, которому она доверила себя и свое будущее, бессовестно бросил ее в день свадьбы. С ней надо обращаться бережно, Григ, ей нелегко довериться мужчине еще раз. А ты делаешь предложение так, словно издеваешься…
— Это она тебе так сказала?
— Минуту назад у тебя даже не хватило духу признаться в том, что Эми тебе отказала. Она была в растерянности — как принимать твое предложение: в шутку или всерьез? Ты просто боишься стать уязвимым, а это самая большая слабость из всех. — Долли замолчала и с некоторым удивлением посмотрела на Грига. — Подумать только, а я-то тебя боялась! Сейчас даже представить трудно…
— Ну уж и боялась… Я что, вампир?
— Тогда пойду еще дальше, Григ, и скажу, чего тебе недостает. Смирения.
— А смирение тут при чем, черт побери?
— Я хочу сказать, что, пока твоя гордыня значит для тебя больше, чем Эми, ты никогда не завоюешь мою сестру.
Григ повернулся к двери.
— Как вы тут все хорошо за меня решили! Знаешь, я не просил у тебя совета и впредь не попрошу. Так что можешь не беспокоиться. Я обойдусь и без Эми!
Дверь с шумом захлопнулась за ним.
Пришел сентябрь, и настала самая настоящая золотая осень. Зелень деревьев сменилась буйством пурпурных, рыжих, желтых и бурых красок. Эми смотрела, как «ее» невесты фотографируются на фоне этого великолепия, а позже, разглядывая фотографии, беспристрастно отмечала, как хорошо выглядят белые платья на этом живописном фоне увядающей листвы. Однако теперь она отмечала и другое — счастливые улыбки невест и их сияющие лица.
А ведь она могла бы быть на их месте: молодая женщина в фате, стоящая под деревьями, а рядом с ней, рука об руку, жених, на которого она смотрела бы глазами, полными любви…
