20
По дороге Ирвин спохватился, что забыл позвонить секретарше, предупредить о своем позднем явлении. Слова Лайзы, конечно, могли служить подтверждением, но все же, поднимаясь в лифте с прижатой к груди папкой, возможно, хранившей чудесное будущее, он чувствовал, как что-то ноет и холодит где-то в груди — не то от быстрого подъема, не то от предвкушения встречи с боссом.
Ирвин робко потянул офисную дверь, та легко отворилась. Секретарша под светом настольной лампы что-то читала на экране монитора, и ее лицо в непривычном полуосвещении было суровым и неприступным — или так казалось Ирвину, все видевшему в новом ракурсе. Она неохотно отвлеклась от компьютера, небрежно кивнула Ирвину, холодно улыбнулась, нажала кнопку переговорника.
— Мистер Стоктон собственной персоной.
— Пусть подождет!..
Громкий голос босса, от которого завибрировал динамик, не сулил ничего хорошего.
— Пару минут!
Ирвин оцепенел. Самые худшие предчувствия начинали сбываться. Счастливый создатель шедевра превратился в каменного истукана, бледное лицо которого тем не менее выражало полную невозмутимость, мужественную готовность стоять хоть до второго пришествия.
Секретарша вышла из-за стола и принялась приводить его в чувство.
— Ирвин! Ирвин!
— Мне… уходить?
— Да, иди же! Разве ты не слышал приглашение?
— Нет.
— Ты что, оглох? Смелее! Босс тебя не съест! На ужин он предпочитает французские круассаны!
Дружеский смех придал Ирвину силы и мужества. По-прежнему крепко прижимая к груди бесценный шедевр, фотограф вошел в кабинет — и снова оцепенел от неожиданности.
Напротив, за массивным пустым столом, в огромном черном кресле, на фоне абсолютно белой стены, величественно скрестив руки на груди, подняв брови, молча и грозно восседал всемогущий босс с сигарой в уголке рта.
Мужчины в упор смотрели друг на друга и молчали — как в тот день, когда встретились впервые, почти неделю назад.
Вдруг профессионально цепкому взгляду Ирвина показалось, что в представшей перед ним страшной картине для полноты фиаско чего-то недостает.
Пригляделся.
Босс держал в зубах незажженную сигару.
Видимо, переход от страха к недоумению на лице Ирвина оказался слишком заметен — босс схватился за массивную золотую зажигалку. Засмеялся. Бросил ее на стол, швырнул так и не раскуренную сигару в отделанную серебром корзину для бумаг. И как ни в чем не бывало начал разговор:
— М-да… Ну, короче, я в курсе. Твоя ассистентка сообщила мне о каком-то невероятном шедевре. Валяй, парень, показывай, что там удалось состряпать?
Ирвин покорно протянул папку, и босс с необыкновенной ловкостью извлек фотографию сияющей невесты.
Страшнее этой минуты у Ирвина, кажется, не было с момента приезда. И, наверное, кроме смерти деда, — за всю жизнь.
Не в силах наблюдать за выражением лица босса, Ирвин отвернулся и принялся бродить взглядом по комнате. Что-то было не то на стене… чистая белая стена… да, ведь там… взгляд упал на мусорную корзину — и Ирвин едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. Доверху заполненную корзину — босс не признавал новомодных уничтожителей бумаг, предпочитая старинное благолепие, — торжественно увенчивали обрывки той фотографии, которая так потрясла Ирвина профессионально сделанной жестокостью. Теперь ясно, почему его задержали в приемной. Босс торопливо рвал в клочья шедевр, исполненный ведущим фотографом агентства, шедевр, который столько времени красовался на почетном месте за его креслом. Значит, Лайза успела рассказать не только про шедевр, но и про Сандру? И про ее покровителя-шантажиста?
Ирвин не отрываясь смотрел на обрывки былой славы преступного соперника, на останки его утраченного могущества. Босс сопел и молчал за спиной. Он явно перебарщивал с психологической паузой. Ирвин не мог заставить себя оглянуться. Наконец тяжелая крепкая рука хлопнула его по спине.
— Парень… Это гениально!..
Ирвин, не веря ушам, обернулся.
— Да. Гениально!
В глазах босса мелодраматически заблестели слезы. Или это так показалось потрясенному Ирвину?
Босс потянулся за носовым платком. То ли всплакнул, то ли высморкался.
— Эх, парень… Твоя фотография…
— Да, вроде бы удалась… — решился промямлить Ирвин. — Вроде удалась…
— Еще как удалась!
Босс вернулся на место, уселся, не выпуская снимка из рук.
— Прекрасная невеста, прекрасная. Какая чистота цвета, какая точность позы, какая виртуозная техника съемки!
— Это само собой.
— Но больше всего меня поразили глаза невесты. Как ты это смог уловить, зафиксировать? Такая любовь в глазах, такая преданность, такая отзывчивость…
Ирвин стал рассматривать фотографию — словно впервые увидев.
— Мне кажется, тут больше заслуга моде… то есть асси… — Не мог решиться, но выговорил: — Лайзы.
— Не скромничай, не скромничай… Хотя, может, ты и прав. Без Лайзы у тебя ничего бы не получилось. Это точно.
Босс шумно вздохнул, любуясь фотографией.
— Такая невеста — мечта любого настоящего мужчины!
— Несомненно.
— Да. Смотри, парень, запомни это! Ты поймал гениальный ракурс! Я бы сказал — любовный ракурс!
Ирвин молча согласился с точным определением.
— Так что, парень, тебе остается лишь одно…
Ирвин ожидал очередную каверзную паузу, но непредсказуемый босс широко улыбнулся и захохотал.
— После такого снимка… ты просто обязан жениться на оригинале!
Ирвин в ответ лишь виновато улыбнулся. Если бы все решалось так просто… Если бы все зависело от него одного…
— Кстати, парень! У меня для тебя хорошие новости!
Босс положил фотографию на стол и весело взглянул на Ирвина.
— В моей конторе образовалось сразу две вакансии! — Босс снова хохотнул. — Вакансии ведущей фотомодели и ведущего фотографа!
— Значит, она выполнила обещание… — прошептал Ирвин.
Босс сделал вид, что не расслышал.
— Укатили, красавчики, в Европу. Ну и черт с ними. Каждый играет со своим дьяволом по-своему. — Босс через плечо ткнул пальцем в сторону опустевшей стены. — А здесь отныне будет висеть твой шедевр! — Босс погрозил пальцем Ирвину. — Но при одном условии…
— Согласен… — тихо произнес фотограф, ошарашенный неожиданным счастьем, — на любые условия.
— Если ты с невестой… — Босс приложил новый шедевр к стене, словно примеряясь: хорошо ли будет смотреться, достойно ли? Обернулся к Ирвину. — Я имею в виду настоящую невесту. Невесту в натуральном, так сказать, виде…
— Я понял. — Ирвин готов был поддержать любую шутку шефа, но успел подумать, что кое-кто тут, пожалуй, тупее его самого.
