— Разденься, — пробормотала она, не в силах больше терпеть сладкой муки.
Он сорвал с себя одежду, накрыл ее своим телом и резко вошел в нее.
Мерил вонзила ногти ему в спину.
— Риз, — задыхаясь, шептала она, — я люблю тебя…
Ее тело оживало в огне его страсти. Он двигался быстро и ритмично, и наконец, вскрикнув, они одновременно вознеслись к вершинам блаженства.
Наконец Мерил высвободилась и села на кровати. Дотронувшись до его влажного лба, она крепко прижалась к нему, благодарно всхлипывая.
— Я люблю тебя, Мерил, — прошептал Риз. — Знаешь, в прошлый раз я подумал, что все кончено. Я ждал телефонного звонка, стука в дверь, малейшей весточки. Не дождавшись, понял, что сойду с ума, если оставлю все, как есть…
— Я тоже ждала… Риз, почему ты плачешь? Я не могу видеть твоих слез.
— Тогда выходи за меня замуж. Завтра.
Она подняла голову и встретила его умоляющий взгляд. Смахнув слезу с его щеки, она ответила:
— И, да и нет.
Риз зажмурился, пытаясь понять ее слова.
— Как это? — В его голосе послышалась откровенная паника, и Мерил поспешила объясниться:
— Я выйду за тебя замуж. Но не завтра.
— Мерил, родная, пожалуйста, прекрати эти жестокие игры, — с мольбой пробормотал Риз. — Я больше этого не вынесу.
— Нет, Риз, ты не понял. — Мерил расплакалась от избытка чувств. — Я не успела тебе сказать. Завтра, я уезжаю в турне на неделю, и его отменить невозможно.
Мерил застыла в тревожном ожидании. Как он воспримет ее слова, как отнесется к новой задержке?
Но он молчал. Она даже не сразу поняла, что Риз не может вымолвить ни слова просто от облегчения. Она так напугала его!
— Я не могу без тебя жить, — наконец признался он.
— Я тоже. — Она нежно поцеловала его в губы, скрепляя их договор.
Теперь они занимались любовью медленно и спокойно, наслаждаясь долгожданным облегчением после стольких тяжелых испытаний.
Через некоторое время они в полном изнеможении забылись сладким умиротворенным сном.
Рано утром Риз, не открывая глаз, пошарил рукой по кровати, словно пытаясь удостовериться, что все это ему не приснилось.
— М-м-м, — пробормотала Мерил, просыпаясь, — как хорошо, милый… Но нам нужно поговорить…
— Я знаю, — спокойно ответил он и потянулся к пачке сигарет.
Сделав несколько затяжек, он спросил:
— Поговорить о Моргане, да?
У Мерил задрожали губы.
— Мы… мы должны ей сказать.
Он крепко сжал ее руки.
— Сделаем это вместе.
— Риз, — она снова разразилась слезами, — нужно быть очень осторожными. У нее не лучшие времена. Я боюсь нанести ей тяжелую травму.
— Ты любишь ее, я знаю.
Мерил решила рассказать Ризу об их отношениях с сестрой.
— Да. Дело в том, что ее жизнь не была усыпана розами, прости за банальность. — Она помолчала. — Ты, наверное, думаешь, что она честолюбивая эгоистка. Может быть, и так. Но именно потому, что я люблю ее, мне несложно относиться к ее порокам снисходительно. Однако Моргана немало трудилась. Она, так же как и я, многого добилась благодаря своему упорству. Нельзя без уважения относиться к этому факту. Ее муж был очень жестоким человеком. Он вымещал на ней свою злобу, как на боксерской груше. Но очень немногие знали об этом. У него хватало ума не бить ее по лицу, иначе она бы не смогла работать…
— Мерил, — ласково произнес Риз, — ты словно уговариваешь меня не бросать ее, но…
— Нет, ты не понял. Я просто пытаюсь объяснить тебе, почему я так заботливо отношусь к Моргане, почему боюсь причинить ей боль.
— Мерил, ты доверяешь мне? — очень серьезно спросил Риз.
Она молча кивнула.
— Тогда не волнуйся. Мы сможем подобрать слова, чтобы не слишком обидеть ее.
Глаза Мерил снова наполнились слезами.
— Риз, я не заслужила такого счастья. Ты любишь меня, понимаешь, веришь…
Риз осыпал ее лицо поцелуями.
— Обещаешь, что мы скажем ей, как только ты вернешься?
— Конечно, милый.
Словно железом по стеклу, проехал по расшатанным нервам Риза Корбетта дребезжащий звонок внутреннего телефона. Тихонько выругавшись, он нажал на кнопку громкой связи.
— В чем дело, Сьюзен? Я же дал четкие указания — меня не беспокоить.
После некоторой паузы в трубке раздался мягкий, но уверенный голос секретарши и давней верной соратницы Риза Сьюзен Ментер.
— Успокойтесь, доктор, я-то знаю, что вы больше лаете, чем кусаетесь.
— Ладно-ладно, что случилось? — уже более мягко спросил Риз.
— Я взяла на себя смелость послать за чашкой кофе, омлетом и сандвичами.
— Сьюзен, я же говорю, ничего не надо… — Он взял себя в руки и уже спокойнее произнес: — Хорошо, неси, есть-то надо…
Риз потянулся и, почесываясь, подошел к окну. Боже, как он устал! Но это не повод срываться на Сьюзен или других сотрудниках. В свое оправдание он мог сказать только то, что страшно тосковал по Мерил, мечтал, чтобы она была рядом, а не где-то за тридевять земель отсюда, в Нью-Йорке.
Хотя он разговаривал с ней по телефону каждый вечер, это не могло заменить личного общения. Кроме того, его постоянно терзал страх, что, оставшись одна, она может передумать.
Ко всему прочему, на следующую неделю у него назначены две очень сложные операции, что тоже не способствовало бодрому настроению.
Именно по этим причинам он не хотел, чтобы его беспокоили. Риз пришел в офис в четыре утра, чтобы подготовиться к ответственным операциям.
Стук в дверь прервал его размышления.
— Войдите. — Он тяжело вздохнул.
С ласковой улыбкой на круглом лице в комнату вплыла Сьюзен. Этой довольно грузной женщине было уже за пятьдесят. Она работала с Ризом с первого дня его деятельности. Став для него второй матерью, Сьюзен сегодня, как и всегда, проявляла заботу о его здоровье и душевном равновесии.
— Знаю, ты сердишься, но потом будешь меня благодарить, — улыбаясь, сказала она, поставив перед ним тарелку с едой и ожидая, пока он сядет за стол.
Грустно улыбнувшись, Риз буркнул:
— Иногда ты напоминаешь мне не столько заботливую мать, сколько армейского сержанта.
— Ха! — Сьюзен положила руки на бедра. — Можешь называть меня как угодно, но знай: если будешь продолжать в том же духе, доведешь себя до нервного срыва.
— Знаю-знаю. — Риз снова горестно вздохнул. — Спасибо, что беспокоишься обо мне, хоть я и рычу на тебя, как зверь.
Он отхлебнул кофе и бросил на нее благодарный взгляд.
Сьюзен ухмыльнулась:
— Будто ты не знаешь, что меня напугать невозможно. — Затем, став серьезной, спросила: — Ты окончательно решил оперировать эту девчонку Купер?
