Он наклонился и поцеловал Дрейка в щеку. Из гостиной доносились голоса Милы и Кассиди. Доктор осмотрел его сестру, но сказал, что шок скоро пройдет.
Нужно поговорить с ней.
Он немедленно отправился в гостиную.
– Трой, – предостерегла Мила при виде его, – допрос может подождать.
– Я так не думаю.
Он сел наискосок от Кассиди, зная, что должен оставаться спокойным. У нее был трудный день, но ему нужны ответы.
– К чему эти загадки? Не могла сказать сразу?
– Я не знала как, – дрожащим голосом ответила Кассиди. – Знала, что ты не хочешь ребенка.
– Это не важно. Важно, что теперь у меня есть ребенок.
– Трой, полегче, – призвала Мила.
– Джули попросила меня усыновить его. Хотела, чтобы он остался в семье. Я так боялась, что ты его отдашь.
Трой попытался протестовать.
– Нет. Я знала, что ты можешь его не захотеть и считаешь меня никудышней матерью.
С этим трудно спорить.
– Я боялась, что ты заставишь его отдать кому-то получше. Но я бы этого не вынесла.
Сердце Троя сжалось.
– Он мой сын. Я буду его растить.
Кассиди шмыгнула носом и улыбнулась. Мила вытерла глаза.
– Ты молодец, – похвалил Трой сестру. – Держалась хорошо и помогла спасти жизнь Дрейка.
Она содрогнулась. Он заметил, как она бледна, а под глазами залегли тени.
– Иди спать, – велел он. – Нужно завтра устраивать детскую. И твою комнату тоже. Я хочу, чтобы ты как возможно больше помогала с Дрейком.
Она быстро закивала.
– Мы необычная семья. Но, так или иначе, семья.
Кассиди медленно встала.
– Вот и хорошо. Иду спать.
Она ушла, а он остановился взглядом на Миле.
– Хочешь поговорить? – Он внезапно обессилел.
– Ты на меня зол?
– Немного.
Она невероятно рисковала. Игнорировала его прямые приказы. Да, все хорошо кончилось, но не всегда цель оправдывает средства.
– Тогда нет. Я не хочу говорить прямо сейчас.
Но она удивила его, подойдя и усевшись к нему на колени. Задохнувшись от счастья, он обнял ее.
Она сбросила туфли:
– Поспорим позже.
– Так и быть.
Ему тоже не хотелось спорить сейчас.
Она прислонилась головой к его плечу, и его тело немедленно отреагировало. Он прислонился щекой к ее волосам и глубоко вдохнул.
– Я знаю, мы всегда делали это импульсивно. Не анализировали и не обсуждали. Но теперь скажу, мне действительно хочется унести тебя в спальню и любить следующие двенадцать часов или около того.
– Может быть, стоит обсудить все «за» и «против»?
– О, «за» очень много. Ты красива, сексуальна, веселая, умная и храбрая. И я обожаю твой запах.
Она повернула к нему лицо:
– А я – твоя. И мне нравится, что ты такой сильный. С тобой я чувствую себя в безопасности.
– Ты в безопасности.
Она подняла лицо, он поцеловал ее в губы. Изумительный вкус. Он снова ее поцеловал.
– Есть и «против».
– Только не сегодня. Сегодня только мы с тобой, Мила.
Она встала. Он взял ее за руку. Она схватила на ходу бутылку вина. Он прихватил пару бокалов с барной стойки. Запер за ними дверь спальни, включил камин. Просторная комната наполнилась мягким оранжевым свечением.
Трой откинул покрывало на огромной кровати.
Мила сбросила футболку и бюстгальтер. Он снял рубашку, расстегнул брюки и помедлил, пока она снимала носки и джинсы, оставшись в белых кружевных трусиках.
– Ты великолепна, – прошептал он. – Можно, я немного постою и посмотрю на тебя?
– Конечно.
Он думал, что будет нетерпелив. Поскольку возбужден. Но хотел не только секса. Хотел большего. Хотел знать ее как не знал никто. Хотел ее всю. Тело и душу.
Она обвела шрам на его животе.
– Автомобильная авария. Гнался за парнем по центру Мюнхена.
– Не ножевая рана?
– Ножевая рана – это скверно. Советую избегать драк на ножах.
– Ты поймал его?
– Поймал.
Она обвела другой шрам.
– Моя буйная юность.
– Бедняжка.
Она наклонилась и поцеловала его. Он ответил, и весь мир растворился. Он уложил ее на кровать, сорвал с себя и с нее одежду, касался и целовал ее повсюду. Ее волосы были мягкими, как шелк. Губы – розовые лепестки. Нежные груди наполняли его ладони, а влажная плоть приветствовала его вторжение.
Он просто не сможет расстаться с ней.
Потом они долго лежали, пытаясь отдышаться. Он приподнялся на локте. Ее дыхание выровнялось. Похоже, она засыпала.
Он ее любит.
Раньше он не чувствовал этого, но теперь уверен.
Он хотел для нее самого лучшего. Чтобы она осталась с ним и Дрейком. Навсегда.
– Ты спасла моего сына, – прошептал он.
– М-м-м, – сонно пробормотала она.
– Спасибо, Мила.
* * *
Мила проснулась куда более уверенной. Вышла из спальни и направилась на кухню, откуда доносились голоса Троя и Дрейка.
– Доброе утро. – Она прислонилась к стене.
– Доброе, – улыбнулся Трой. – Кофе?
– Неплохо бы.
Трой поднялся и протянул ей белую кружку с кофе.
– Ну что, – она уселась, – говори, что хочешь сказать.
Прошлой ночью она не выполняла его приказы, и теперь он имеет право злиться.
– Прошлой ночью, – мягко начал он, – я вдруг понял…
– Что я могу уходить?
– Что ты одна на миллион.
У нее потеплело на сердце.
– Так ты видел, на что я способна?
– Видел, уж поверь.
– Я не об этом.
– Это было фантастично!
– Я имела в виду работу.
– Давай не будем об этом говорить.
– Я доказала свою правоту.
– В том, что речь не обо мне? Но я знал Ронни Харта.
– Нет. Я говорю, что показала себя. Спасла Дрейка.
– И хочешь награды? – глухо спросил он.
– Хочу того, чего хотела всегда.
– Сотня парней может сделать то, что сделала ты.
Она не сразу поверила, что он это сказал.
– Только не смей говорить, что я слишком хороша, чтобы нанимать меня.
– Ты слишком хороша, чтобы тебя нанимать. Я хочу видеть тебя в моей жизни не как служащую, а как женщину.
– Нет! – вскрикнула Мила.
– Выслушай меня.
– Как насчет прошлой ночи? – ее тон был настойчивым.
– Прошлая ночь не имеет ничего общего с работой.
– Но…
– Ты сама сказала, что никогда не получишь работу через постель.
Она говорила не о сексе. О спасении Дрейка и Кассиди.
– Я продемонстрировала тебе, на что способна. И ничем не хуже любого мужчины.
– Я когда-нибудь хотел, чтобы ты доказывала свое умение? Предлагал нанять тебя? Давал ложные надежды?
– Я думала…
Она думала, он придет в себя. И после вчерашнего будет вынужден увидеть правду.
– Я хочу тебя в моей жизни, Мила.
– Но не в своем обществе.
– Я хочу тебя навсегда. Не до первой пули.
Он осекся и сжал кулаки.
– Ты не веришь в меня.
– Я реалист. И не могу притворяться.
