– Но я ведь не погибла. – Кьяра слабо улыбнулась. – Благодаря тебе. Ты вызвал пожарных?
– Смысла нет, – ответил он. – Уже ничего не спасешь. Хорошо, что поблизости нет деревьев. Надо отнести тебя в дом, – добавил он.
– Я прекрасно смогу дойти! – возмутилась Кьяра.
– Не будем рисковать, – сказал Никколо твердо. – Вот когда врачи скажут, что тебе можно ходить, тогда и пойдешь. А пока расслабься.
Он осторожно поднялся с травы вместе с Кьярой на руках. Она прижалась лицом к его твердой щеке, чувствуя, что сейчас расплачется.
– Я люблю тебя, Никколо, – прошептала она. – Поверь мне. Люблю.
– Я верю, – сказал он нежно. – И тоже люблю тебя. Как я мог сомневаться в тебе?
– На твоем месте я бы в себе тоже сомневалась, – пробормотала она, уткнувшись в него лицом.
Никколо рассмеялся и, оглянувшись на конюшню, понес Кьяру к дому.
Когда он уже подходил к террасе, навстречу им выбежал Филиппо На лице его застыл ужас.
– Я увидел огонь в окно! Это конюшни? Что с Кьярой? Она ранена?
– Со мной все в порядке, – торопливо сказала Кьяра. Сердце ее сжалось от благодарности. Филиппо в первую очередь спросил о ней, а не о лошадях.
– С тобой что-то случилось! – крикнул мальчик срывающимся голосом. – Почему папа несет тебя на руках? Надо позвать доктора, срочно!
– Отпусти меня, Никколо, – попросила Кьяра.
Он послушно поставил ее на ноги, лишь придержав за руку, когда она пошатнулась. Филиппо с плачем кинулся к ней на грудь. – Прости меня за то, что я не говорил с тобой. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Никогда.
– Я никуда не уеду. – Кьяра тоже плакала, прижимая к себе сына.
Они вернулись к ней, они ее простили. У нее снова были и муж, и сын. Больше ей ничего не нужно!
* * *
Врач, приехавший через полчаса, нашел у Кьяры легкое сотрясение мозга и прописал постельный режим. В постели лежать она категорически отказалась, но пообещала не делать резких движений и вести себя спокойно.
Пожарная бригада залила дымящиеся головешки. Виной всему, скорее всего, был непотушенный окурок, заметил один из пожарных. Кьяра снова подумала про Пьетро. Она не стала говорить об этом Никколо, который сам вспыхнул бы не хуже конюшни, но решила намекнуть о своей догадке конюху.
Парень был настолько подавлен случившимся, что ругать его она не стала, но дала понять, что в новой конюшне не потерпит никаких сигарет. Для лошадей возвели временный навес, и Пьетро находился при них неотлучно.
Филиппо совершенно переменился. Забыв о своей ненависти к Кьяре, он теперь не знал, как ей услужить, что сделать, чтобы порадовать ее.
– Я думал, ты приехала только потому, что узнала о папиных деньгах, – сказал он как-то, когда они сидели в комнате вдвоем.
– А папа думал, что я вышла за него замуж только для того, чтобы быть с тобой, – ответила Кьяра. – На самом деле я так сильно полюбила вас обоих, что мне страшно было подумать о том, что мы можем расстаться.
Кьяра нежно погладила сына по голове, с радостью подмечая в его лице собственные черты.
– Я понимаю, что никогда не займу место Лауры в твоем сердце, даже не буду пытаться. Но я сделаю все, чтобы восполнить эти годы, когда мы не знали друг друга. Я так люблю тебя, Филиппо.
Мальчик молча обнял Кьяру за шею.
– А я – тебя, – шепнул он. Наконец-то она могла обнять своего сына.
Обнять так, как мечтала все эти долгие годы, как мечтала последний месяц. Наконец-то они снова были вместе.
* * *
– Если бы еще полгода назад кто-нибудь рассказал мне о том, что со мной произойдет, я бы решила, что он сумасшедший, – сообщила она Никколо вечером, когда они укладывались спать. – Мне до сих пор иногда кажется, что все это лишь сон… Аи, перестань щипаться!
– Я просто пытаюсь убедить тебя, что все это – наяву, – засмеялся Никколо. – Хотя наша жизнь в последнее время – просто райское наслаждение.
– Это точно, – с готовностью согласилась Кьяра и поцеловала мужа в губы. – Вы несравненный любовник, синьор Никколо!
– С тобой это совсем несложно, – ответил он нежно, всматриваясь в ее лицо, обрамленное облаком пышных волос. – Счастье, что ты не послушалась меня и отказалась уехать.
– Молчи. – Кьяра прижала палец к его губам. – Все это в прошлом. Как ты думаешь, – она лукаво улыбнулась, – может быть, написать благодарственное письмо Сильване? Если бы не она, я бы еще долго мучилась!
– Зависть – страшное чувство, – сказал он серьезно. – Зато теперь тебе нечего бояться.
– А ты теперь знаешь обо мне все, что только можно знать.
– Не думаю, – ответил Никколо мягко. – Но у меня впереди еще много времени.
– И я жил в этом домике? – с изумлением спросил Филиппо, оглядывая беленые стены с развешанными на них пучками трав.
– И родился здесь, – улыбаясь, сказала Кьяра.
– А я качала тебя на руках, – вставила Аделина, с обожанием глядя на смуглого высокого мальчика, стоящего посреди комнаты.
Филиппо недоверчиво посмотрел на нее, потом бросил вопросительный взгляд на Кьяру. Она молча кивнула головой.
– Я помню вас, – сказал Филиппо Аделине, морща лоб. – Вы приходили к папе. Значит, я жил у вас? А здесь хорошо…
– Филиппо, Кьяра, идите сюда! – крикнул снаружи Никколо. – Посмотрите, какой вид открывается с горы.
Взявшись за руки, они подошли к нему и встали рядом. Перед ними раскинулась зеленая долина. Сверкало на солнце озеро, вдали синела полоска моря. А прямо под ногами лежала вилла Виченци. Она звала их к себе, к новой жизни, полной любви и радости.
