Уинтертон, бледный и решительный, повернулся к Каприс.
— Не оставите ли вы нас, Каприс? — ласково попросил он. — Хотя бы на короткое время! Я знаю — это ваш дом, но я прошу оставить нас наедине.
— Если вы доверяете нам оставаться наедине! — Салли почти визжала, а Каприс, словно пьяная, направилась к лестнице, ведущей на галерею.
Миссис Бил предусмотрительно удалилась в кухню задолго до начала скандала.
Каприс направилась прямиком в свою комнату и машинально начала распаковывать свои пакеты и свертки, которые уже успели принести из машины к ней в спальню.
Она вытряхнула из коробки шикарное маленькое платье для дневных и вечерних приемов и повесила его на вешалку, потом уложила в ящик нижнее белье.
Все это она делала машинально, совершенно не интересуясь своими действиями. Ее щеки пылали, а руки были холодными, потому что в течение последней пары часов она была вознесена до неожиданных высот, а затем жестоко повержена, буквально втоптана в грязь. Такого с ней еще не случалось. Она чувствовала себя так, будто ее сначала возвеличили, а затем совратили… грубо использовали из-за ее богатства, а потом еще и публично оскорбили. И это притом, что она все не оправилась от последствий сегодняшней поездки (и в особенности вечера накануне) и не могла взять в толк, как же ей теперь справиться с этой ситуацией.
Но Ричард Уинтертон…
Он сказал, что намерен на ней жениться… В каком смысле? Он утверждает, что они намерены пожениться, хотя между ними не было разговора на эту волнующую тему. А когда она обратилась к нему с просьбой не оставлять ее одну в Феррингфилд-Мэнор, он ответил только, что у него есть для нее важный деловой разговор позже… Позже — это, наверное, когда он успешно решит дело с Салли и убедит ее оставить его, чтобы он смог достичь своей высокой цели. Бракосочетания с другой девушкой. Владелицей дома, о котором он мечтал!
Когда Салли говорила о покровителе, она, скорее всего, имела в виду именно Ричарда Уинтертона. Но насколько он для нее больше, чем покровитель? Судя по оскорбленному выражению лица Салли, когда он говорил о бракосочетании, она все еще считала, что играет весьма важную роль в его жизни. И она хотела продолжать играть эту важную роль!
Распаковывая покупки, Каприс была очень близка к тому, чтобы изменить свои намерения и начать упаковываться. И как можно скорее. Она чувствовала, что ей хочется быстрее покинуть этот дом. А единственное, чего она не хотела, так это когда-нибудь еще увидеть Ричарда Уинтертона.
А потом громко она упрекнула себя, даже не задумываясь о справедливости упрека.
— Не притворяйся! — с отчаянием сказала она своему отражению в зеркале. Ей совсем не хотелось расставаться с Ричардом, она вовсе не хотела прерывать опыт, который они начали сегодня в дороге. Она страстно желала все повторить… И повторять, и повторять! Она знала, что в тот первый раз, когда он поцеловал ее, он сумел пошатнуть все ее основные принципы. Если бы она была немного менее упряма и более правдива хотя бы перед самой собой, то именно в этом она призналась бы себе на следующий же день, когда немного утихло ее негодование.
Может быть, это было и унизительное признание, но это в конце концов открыло ей глаза на неумолимую правду.
Каприс пошла в свою ванную комнату, приняла ванну, потом снова оделась в ту же самую одежду, что сбросила перед купанием. Сейчас ее не особенно интересовала внешность… она едва обратила внимание на свое отражение в зеркале и вряд ли осознала, что не переоделась в чистое.
Она знала, что должна спуститься вниз, встретиться лицом к лицу с Ричардом и выяснить правду… о его отношении к ней. Одно ей было ясно — они больше не должны жить в одном доме, ни как влюбленные, ни как враги. Ни в каком-либо другом качестве! Ричард должен покинуть дом сегодня же вечером… Или, если не уедет сегодня вечером, то должен уехать завтра утром, или послезавтра, или…
Но когда незадолго до обеда она медленно спустилась вниз по лестнице и увидела его, стоявшего в холле с упакованными чемоданами, она была так потрясена, что побледнела и немедленно выдала себя, не сумев скрыть своих чувств.
Ричард стоял и мрачно смотрел на нее.
— Я уезжаю, — сообщил он.
— Почему? — прошептала она, пересекая холл и подходя к нему.
Казалось, что, услышав такой вопрос, он был изумлен до глубины души.
— Уверен, вы не хотите, чтобы после того спектакля, который имел здесь место после нашего возвращения, я оставался в поместье, — ответил он с жесткой, почти насмешливой ноткой в голосе. Это была нотка той самой насмешки, которая была так хорошо знакома Каприс; но выражение его глаз, когда он смотрел прямо на нее, было настолько новым, что у нее внутри все оборвалось.
Ричард умолял ее… открыто, бесстыдно, он умолял ее. Его лицо было бледным, как будто последние полчаса, которые он провел со своей бывшей подругой, дались ему очень тяжело. Во всяком случае, следы вокруг его губ сообщили ей, что дело не обошлось без настоящей драки; Салли Карфакс удалось оставить на его лице следы своих ногтей.
Судя по его виду, это его не волновало, но Каприс знала, что внутри у него все кипит от гнева, поскольку ему пришлось иметь дело со склочной, вздорной, жестокой женщиной.
Благовоспитанная Салли, добродушная Салли, дружелюбная Салли уехала… а теперь уезжает и он. И даже его собаки присоединились к нему, сидя тут же в холле в терпеливом ожидании, их ошейники и поводки висели на стуле, приготовленные к отъезду.
У Каприс запылали щеки, во рту внезапно пересохло.
— Вы даже собак забираете, — сказала она так, словно была не в состоянии поверить в происходящее.
— Я оставлю одну из них, если вам так этого хочется. — Он говорил резко, голос его слегка хрипел. — Какая из них вам больше нравится?
— Все три. — Каприс смотрела на него темными, непроницаемыми глазами. — Совсем не так давно вы сказали, что намерены жениться на мне, так почему же вы уезжаете? — Она бросила ему вызов. — Почему вы уезжаете?
— Если вы не знаете, — сказал он отрывисто, — я, честно говоря, сомневаюсь, стоит ли вам об этом говорить.
— Вы собираетесь к ней?
Его черные глаза вспыхнули удивлением и негодованием.
— Если вы так думаете, значит, мне действительно самое время уезжать.
— Вы же поддерживали ее, не так ли? Ведь это вы — владелец Хедлей-Тауэрс, правда? И вам было легко предоставить ей управление конюшнями.
— Все это — истинная правда. — Ричард озадаченно смотрел на Каприс. — А я ведь обещал повезти ее сегодня ужинать. Я не забыл свое обещание, но не смог сдержать слово. Вот и все.
