Анхела удрученно вздохнула. Что еще сулит ей судьба?
— Так какова же цена?
— Доверие, — возвестил Клайв. — Я хочу, чтобы ты мне доверяла, доверяла настолько, чтобы положиться на мой выбор. На меньшее я не согласен.
Не согласен на меньшее… Анхела поежилась, словно от холода.
— По-твоему, безоговорочное доверие непременно окрашено в красный цвет?
— Красный цвет — вызывающий цвет, — покачал головой он. — Почему бы не подразнить быка красной тряпкой? Так ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?
Итак, она должна довериться любимому? Неужели Клайв задумал выставить ее на поругание? Нет, быть того не может. У него конечно же есть свои причины заставить подругу одеться так, а не иначе. Но расспрашивать о скрытых мотивах — означает предать взаимное доверие!
— Да, — вздохнула она.
Клайв тихо рассмеялся: он отлично понимал, с каким трудом далось ей это коротенькое слово.
— Отлично, — произнес он. — В витрине магазинчика на улице Монткада я видел потрясающее платье. Как раз то, что нужно. Пойдем его купим…
* * *
О да, это платье и впрямь создано для того, чтобы шокировать почтенную публику, думала Анхела, разглядывая себя в зеркале спальни. Такое платье запросто убьет всех наповал. По спине ее вновь пробежал холодок. Длинное, до полу, с тесным корсажем, подчеркивающим стройность талии, и низким вырезом сзади. Юбка собирается у пояса мягкими складками и ниспадает, эффектно обрисовывая бедра, а сзади расходится в стороны благодаря пикантному разрезу. Словом, ничего более сексапильного представить невозможно!
Исполняя волю Клайва, Анхела соорудила высокую сложную прическу, а уж что до бриллиантов — в них она в прямом смысле слова утопала. На шее переливалось бриллиантовое ожерелье, на руке сверкал бриллиантовый браслет, в ушах покачивались бриллиантовые серьги. Ансамбль дополняли красные туфли на высоких каблуках, и браслет, загадочно поблескивающий на щиколотке. Единственное, от чего ей удалось-таки отделаться, — это красная гвоздика в волосах.
Ярко-алая помада, подведенные черной тушью глаза — такого подчеркнуто вызывающего макияжа Анхела никогда не делала. Глядя в зеркало, она не узнавала себя. Из глубины прозрачного стекла на нее смотрела роскошная, неотразимая сирена… собственность богатого аристократа.
Ну что ж, все так и есть, вздохнула Анхела. И если мой внешний вид не вгонит в гроб всех чопорных ханжей, то значит, я ничего не смыслю в этой жизни.
— Получу ли я оплеуху, если подойду слишком близко? — прозвучал насмешливый мужской голос.
Анхела завороженно уставилась на его отражение в зеркале. Нет, нельзя быть таким красавцем, никак нельзя! Широкоплечий и стройный Клайв смотрелся великолепно в традиционном смокинге с галстуком-бабочкой. И смотрел он на свою даму так, точно лучше ее не было никого на свете!
— Интересно, сколько сомнительных предложений я получу за вечер? — не могла не съязвить она, от рукоприкладства, впрочем, воздерживаясь.
Подойдя ближе, Клайв обнял ее за талию и ласково провел ладонями вниз, к бедрам. Анхела затрепетала всем телом. Где-то внизу живота всколыхнулась жаркая волна.
Кажется, это называется вожделением, но сейчас Анхеле было не до чувственных наслаждений. Во взгляде ее мелькнула чуть ли не боль. Клайв безошибочно угадал ее настроение и поспешил ободрить молодую женщину.
— Пусть попробуют, любимая. Но мы-то с тобой знаем, кому ты принадлежишь, верно?
Да уж, подумала Анхела, проклиная несносное самомнение любимого. И, всегда готовая отплатить Клайву его же монетой, повернулась к нему лицом — и вот уже длинные чуткие пальцы пробежали от впадинки у основания шеи к уху. Да, этот мужчина знает ее наизусть, но и она читает любимого как открытую книгу. Самого легкого прикосновения хватало, чтобы Клайв задрожал всем телом.
— И ты тоже знаешь, чей ты?
Клайв сжал в руке хрупкие пальцы, с полунасмешливым поклоном поднес к губам и снова выпрямился. И только тогда Анхела заметила, что смокинг его подбит алым шелком — ослепительно ярким, точно плащ матадора.
С замирающим сердцем молодая женщина поняла: сегодня вечером Клайв собирается объявить о чем-то крайне важном.
— Куда мы едем? — нахмурилась она.
— А, наконец-то спросила! — улыбнулся он. — Подожди и увидишь. Это сюрприз.
Анхела уже приоткрыла напомаженные губы, дабы сказать ему, что терпеть не может сюрпризы. Но в зеленых глазах сверкнул вызов — и она вспомнила злосчастное слово «доверие» и прикусила язычок.
Клайв вознаградил ее поцелуем, после которого ей вновь пришлось красить губы, а ему — приводить в порядок галстук.
Молодые люди вышли из апартаментов, спустились вниз и уселись в роскошный лимузин. За рулем сидел шофер; стало быть, сегодня Клайв не откажет себе в удовольствии осушить бокал-другой.
Было еще совсем рано, не больше трех, и это показалось Анхеле немного странным. Ведь вечеринки в Барселоне обычно начинаются около девяти. А лимузин, вместо того чтобы вырулить на центральную магистраль, вдруг свернул на дорогу, ведущую в аэропорт…
— Так куда же мы все-таки едем? — взмолилась молодая женщина, не в силах сдержать любопытства.
И только когда, рука об руку, они проследовали на посадку туда, где на табло высвечивались буквы «Барселона — Лондон», в голову Анхелы впервые закралось подозрение. Словно прочитав ее мысли, Клайв небрежно обронил:
— Мы едем в гости к моим родителям…
Анхела побледнела как полотно. Она не произнесла ни слова, даже не вздохнула — точно на автомате поднялась по трапу, безвольно позволила усадить себя в кресло и пристегнула ремень безопасности. Самолет поднялся в воздух, а она все молчала, в воображении своем переживая тысячу смертей.
Клайву отчаянно хотелось сказать ей что-нибудь, успокоить и ободрить свою спутницу: дескать, сегодня все будет хорошо. Однако слова «безоговорочное доверие» исключали любые компромиссы. Здесь была затронута его гордость. Да, он простил Анхелу за то, что она утаила от него столь значимую часть своей души… и все-таки до сих пор не примирился с этим досадным фактом.
Анхела считала его поверхностным, ограниченным пошляком! Самодовольным снобом, который в постели способен свести женщину с ума, при этом презирая ее за то, что она с ним близка! Ну что ж, сегодня ей предстоит усвоить несколько непростых уроков. Но прежде ближайшие несколько часов Анхела проведет, изнывая от тревоги и страха. В конце концов она это заслужила.
Однако и сам Клайв сидел как на иголках. Сегодня — день решающего объяснения, причем не только с родителями и друзьями, но и с Анхелой. Так что он молчал всю дорогу, кожей чувствуя, как с каждой минутой напряжение нарастает и ожидание становится невыносимым.
