Оливия молчала, лишь сердце ее бешено колотилось.
— Мне не просто даются эти признания, Оливия, — каким-то чужим надтреснутым голосом продолжал он. — Я не из тех, кто легко открывает душу даже перед близкими людьми. И мне трудно говорить о чувствах. Впрочем, до того, как я встретил тебя, у меня и не было никаких чувств.
— Как печально, — вздохнула Оливия.
— Наверное. Но тогда я не понимал, что это грустно. Для меня это было нормально.
Они помолчали. Оливия с грустью думала о том, что Марко лишь подтвердил то, о чем она размышляла в ночь перед бегством из дома, — что он не способен на чувства.
— Теперь я расскажу о том, как впервые увидел тебя. Ты думаешь, это произошло в тот день, когда меня пригласила Виржиния? Нет, ты не знаешь всего.
Он помедлил. Ему тяжело было рассказывать о своей такой нелепой в его годы выходке.
— В доме у одной знакомой я листал журнал. И там была свадебная фотография — Виржиния с твоим отцом и ты с другими подружками невесты. Виржинию я узнал, потому что мы раньше встречались. А ты... ты поразила мое воображение. Ты была такая красивая и невинная, словно фея из сказки. Девушка-мечта. И когда через несколько месяцев я встретил Виржинию, я сам напросился в гости. Никакого намерения покупать землю у меня не было. Я просто хотел познакомиться с тобой. И когда я увидел тебя с ребенком на руках, я сразу же решил, что женюсь на тебе. Я надеялся, что, имея определенный опыт, смогу увлечь тебя. Так и получилось. Землю я решил купить — это был как бы выкуп за невесту.
— Средневековье какое-то! — покачала головой Оливия, и Марко сделал вид, что смутился.
— За неделю до нашего разрыва я передал твоему отцу деньги. Я делал это с радостью, ведь я рассчитывал войти в вашу семью. Я хотел сделать предложение в тот же день, но мне пришлось срочно уехать. Через неделю я приехал подписать купчую на половину дома. Твой отец настаивал, чтобы я это сделал. Ведь он был уверен, что мы поженимся.
— Боже мой! — Глаза Оливии наполнились слезами. — Как же я ошибалась! Как раз в тот день Памела поделилась со мной грязными слухами, которые она привезла из Нью-Йорка. Но я ей не поверила. Я слишком доверяла тебе, Марко. Но, когда я проходила мимо окон, до меня донеслись обрывки разговора. И я сделала вывод, что тебе нужна послушная жена, чтобы заполучить дом и делать с ним все, что заблагорассудится. Но самое главное... я поняла разговор так, что Тереза — твоя любовница. Я убежала прочь, встретила по дороге Саймона, и он помог мне выпутаться из этой истории.
— Ты услышала обрывок разговора и на этом основании решила порвать со мной? Не поговорив, не дав мне объяснить? Ты не доверяла мне. — Марко покачал головой. — Я обвинял себя в эгоизме, скрытности и гордыне, но ты, Оливия, дашь мне сто очков вперед.
— Мне так жаль, — опустила голову Оливия. — Прости, если я сделала тебе больно.
— Больно? Больно — неверное слово. Я сходил с ума от ярости и оскорбленной гордости. Я приобрел полдома, которые мне были без надобности, и потерял ту, которая была мне нужна. Моей чести был нанесен ощутимый удар.
— Но ты не любил меня, — тихо сказала Оливия.
— Тогда — нет. То есть, думал, что нет. Тогда я не верил в любовь, — признался он. — Но сейчас... Сейчас, когда я вспоминаю те дни... Я понимаю, что всегда тебя любил.
— Что ты сказал? — не веря своим ушам, тихо спросила Оливия.
— Все это время я старался убедить себя в том, что это не любовь. — Он тихо засмеялся. — Хотя мне не слишком хорошо это удавалось.
Он сказал... Неужели он сказал это? Неужели он сказал, что любит ее? Этого не может быть! Она с мольбой вглядывалась в родные черные глаза.
— Ты хочешь сказать...
— Оливия, умоляю, дай мне закончить! Я репетировал эту речь всю эту длинную ночь. Мне непросто об этом говорить. Если я не скажу сейчас, наверное, у меня больше никогда не хватит смелости!
Он поднялся и принялся взволнованно мерить шагами комнату.
— Я страшно разозлился, когда ты меня обманула. Я думал, вы с отцом нарочно все это провернули, чтобы вытянуть из меня деньги.
— Нет! ― вскричала Оливия. ― Я ничего не знала о деньгах! У меня и теперь в голове не укладывается, как папа мог так поступить.
— К чести твоего отца надо сказать, что он предложил вернуть деньги. Но он также сказал, что ты слишком молода. Надо дать тебе время одуматься и попробовать снова. Я не взял деньги, заверил его, что я так и поступлю. Знаешь, он не сомневался, что мы будем вместе. Рано или поздно, но будем. Он так и сказал мне. И посмотри, как он оказался прав!
У Оливии по щекам катились слезы. Значит, отец до конца верил, что Марко станет его зятем! Ах, папа!
— Но тогда я счел его слова очередной уловкой, чтобы оставить деньги в семье. Я не поверил ему. И терзался противоречиями: то считал всю вашу семью мошенниками, то мечтал вернуть тебя.
— Но почему ты мне не рассказал? Я имею в виду, когда мы встретились вновь?
Оливии хотелось также спросить — почему он не сказал ей сразу, что любит ее. Ведь трех этих слов было бы довольно, и все пошло бы по-другому!
— Пойми, я уже выставил себя идиотом. Я боялся вновь повторить ошибку. Когда твоя семья погибла, я ждал, что ты придешь ко мне. Мне в голову не могло прийти, что ты попросту не знаешь о нашей сделке. Я ждал и ждал, и злился все больше и больше. Потом со мной связался твой адвокат. Мы договорились о встрече. А накануне я увидел тебя случайно. В банкетном зале гостиницы, где я остановился. Ты пришла туда с Джинни, и на тебе было ярко-красное платье. Меня чуть удар не хватил. Я лелеял в сердце образ милой невинности, и вдруг вижу женщину-вамп, выставляющую напоказ свои прелести.
— О боже, — простонала Оливия. — Это ведь было не мое платье! Я взяла его на вечер, потому что мне было нечего надеть! И, знаешь, я чувствовала, что на меня кто-то смотрит, но не могла понять, кто.
Она потянулась к Марко и накрыла его руку, лежащую на колене. Он лишь вздохнул.
— Я тогда почувствовал, как мне не хватало тебя все эти годы. Я сходил с ума, но не от обиды, а от любви.
— Так ты любишь меня? — слабым голосом спросила Оливия.
— Неужели ты до сих пор этого не поняла? Я люблю тебя всем сердцем, всей душой, ты мое счастье, ты моя жизнь, ты мое будущее. — Он сжал тихонько ее ладонь и добавил: — Я никогда никому не доверял, но сегодня я отдаю тебе свое сердце. Владей им. — Он с мольбой взглянул ей в глаза и тихо закончил: — И если ты согласишься вернуться ко мне и простишь меня, то, клянусь, я сделаю все, чтобы ты могла полюбить меня.
Оливия со счастливыми слезами упала ему на грудь:
— Нет нужды стараться, мой милый. Я люблю тебя. Люблю с того самого дня, как впервые увидела. И я никогда тебя не оставлю. И никогда больше не стану сомневаться в тебе.
