ответила мне тем же. – А ближе к родам к вам подселится няня для Машеньки. А вон ту большую светлую комнату переоборудуем под детскую.
Лора вела себя так дружелюбно, приветливо и заботливо, что меня это даже немного смущало. Ну, это так с непривычки. Может, ради папы и Машеньки мы всё – таки сумеем с ней подружиться.
– Хорошо, Лора. Я полностью доверяю твоему вкусу. Так что можешь устраивать детскую как хочешь, – улыбнулась я.
– Ну, что ты, Юля! Мы сделаем это вместе, – вдохновлённо отозвалась Лора.
Я стояла посреди этих хором, в окружение своих родственников и близких друзей. Все принимали горячее участие в моей судьбе, в судьбе еще неродившейся, но такой дорогой мне и отчаянно пинавшейся в моём животе дочки Машеньки. Все. Кроме одного единственного человека. Макса.
Хотела ли я, чтобы сейчас в важные моменты моей жизни он был рядом со мной? Хотела ли я, чтобы он разделял все хлопоты, связанные с ожиданием и рождением ребёнка? Хотела ли я, чтобы он так же безумно любил нашу дочь, как люблю её я? Хотела. Очень хотела. Отчаянно хотела, чтобы сейчас Макс был рядом со мной и дочерью. Обнимал меня за плечи, смеялся и радовался вместе с нами.
Но его не было. Он больше не верил мне. И больше не любил.
***
Макс
Довольный и счастливый я приехал к отцу. Я не рассказывал семье про наши отношения с Юлей. Не знаю почему. Очень дорожил своими отношениями с Юлей. И словно боялся их сглазить. Неожиданно отец вдруг сам вспомнил о ней.
– Максим, я всё хотел поговорить с тобой о той девушке Юле, – озадаченно проговорил он.
– А с чего это вдруг ты о ней вспомнил? – удивился я.
– Ты говорил, что она резко уволилась? – продолжал он, не обращая внимания на мои реплики.
– Да, – коротко ответил я. – Я не понимаю, к чему ты клонишь? – хмуро отрезал я. Но он, похоже, не собирался останавливаться.
– Ты виделся с ней после её увольнения? – настырно продолжал донимать меня отец. Точнее, лез в мою личную жизнь.
Во мне взыграло упрямство. Я не отвечал. Я устал от тайн отца. И тоже не хотел признаваться (пока), что у нас Юлей отношения. И всё более, чем прекрасно. Но отец был на своей, только ему одному ведомой, волне. И не сдавался.
– Как я понимаю, она не призналась тебе, – вдруг произнёс он.
– В чём призналась? – не понял я.
– В том, что перед устройством на работу в компанию мы с ней заключили контракт, – торжествующе объявил отец.
– Какой контракт? Ты о чём? – нервно вопросил я.
– Понимаешь ли, сын, я долго и упорно пытался отлучить тебя от программирования твоих Игр. Это занятие отвлекало тебя от твоих основных обязанностей. И очень вредило семейному бизнесу.
– Слушай, отец, чего ты юлишь? Говори, что хотел! – я уже начинал злиться. И начал подниматься с кресла, чтобы уйти.
– Сядь! – прикрикнул отец. – И слушай. Когда я уже совсем отчаялся в отношении тебя и использовал все доступные мне методы твоего «перевоспитания» и подвернулась эта девочка. Ты прости меня, что я так говорю о ней. Но я говорю, как есть. Я хочу быть честен с тобой. Когда Евгений мне намекнул, что ты проявил к ней интерес, а она выдвинула своё условие – потребовала встречу со мной, вот тогда у меня и возник этот план. В задачу девушки входило, сделать всё, чтобы ты влюбился в неё. Я хотел отвлечь тебя от Игр любой ценой. Конечно, я понимал, что поступал не совсем честно с тобой. Но пойми и ты меня. Я был в отчаянье. Ты ставил под угрозу дело всей моей жизни. Благополучие всей нашей семьи. Но я понимаю, что жестоко поступил с тобой. И прошу у тебя за это прощение.
В шоке я слушал весь этот бред. В какой-то момент его повествования даже засомневался, всё ли в порядке у отца с головой? Хотя, возможно, любовь к играм у меня наследственная? И он сам заигрался? Не знаю даже почему, но я машинально спросил:
– А что взамен своих услуг получила она?
– Взамен она получила крупную сумму денег, – невозмутимо ответил он.
– В смысле, получила? – не поверил я. – Когда получила? – впервые меня заинтересовал наш, казалось бы, не очень адекватный разговор.
– Два месяца назад я открыл счёт на её имя. И перевёл на него деньги. Знаю о том, что банк её уведомил об этом. И она приходила туда и уточняла, что к чему.
– Ты уверен? – хмуро спросил я.
– Конечно. У меня там есть свой человек, – спокойно ответил отец.
– Понятно, – хмуро пробубнил я.
***
Макс
После того, как Юля сама подтвердила факт наличия этого самого злополучного контракта, разговаривать больше было не о чем.
Разговаривать не о чем. Верить некому. Любить некого.
Нет. Конечно, я понимал, что, по-прежнему, люблю её. Но надо было на этих отношениях ставить жирный крест и жить дальше.
Я решил клин вышибается клином. И надо устраивать свою личную жизнь. Странное дело, отношения с Юлей сделали своё дело. Я больше не хотел одноразового секса. И думал о том, что вместо плохой Юли должна быть порядочная умная хорошая девушка. Я начал присматриваться ко всем знакомым и не очень девушкам, рассматривая подходящую кандидатуру. Но дело шло туго. Можно сказать, буксовало. Подходящей девушки всё не находилось. И я отложил это до лучших времён.
Но был и один лучик света в моей пока что безрадостной жизни.
У Ланки родился ребёнок. Сын. И у меня появился племянник. Костик. Забавный малый. Ланка с Кириллом частенько приезжали к родителям с малышом. И там была даже оборудована детская для него. Я тоже любил повозиться с племяшом. Он был так забавен. Ему было уже четыре месяца. И он уже не целыми днями дрых, как первое время. Когда я появлялся в родительском доме на пороге детской, Ланка увидев меня, вопила:
– Макс, ты помыл руки?!
– И руки помыл. И бахилы одел, и одноразовый медицинский костюмчик, – смеялся я в радостном предвкушении возни с малышом.
– А-а! Ну, тогда иди к нам, – получал я её официальное разрешение.
– Слава небесам! Ты мне снова позволила приблизиться к Костику.
Я брал его на руки. Он улыбался. Уже узнавал меня. Я играл с ним, когда тот лежал в своей кроватке. Он крепко сжимал своими крохотными кулачками мой палец, который в знак приветствия я протягивал ему. И
