— Любимая, я понимаю, как это, должно быть, было ужасно для тебя. Но все уже позади. Какое отношение это имеет к нам?
— Самое непосредственное.
— Не понимаю.
Кори встретила удивленный и сочувственный взгляд Ивэна.
— Рик скоро вернется. Ему уже восемнадцать, и я снова буду нужна ему, хотя бы на некоторое время. Я не уверена, что у меня останется что-то для кого-нибудь еще.
В ее голосе было столько печали, в глазах такое сожаление, что Ивэн не мог больше сдерживаться. Он протянул к ней руки, обнял ее, крепко прижал к себе, вдыхая легкий аромат, исходящий от ее волос, чувствуя ее боль, как свою собственную.
— Крошка моя, — нежно прошептал он, — разве ты не понимаешь, что любовь не отпускается в ограниченных количествах. У тебя ее столько, что хватит и для Рика, и для Тайрона, Ленни, Дэви и всех остальных. Хватит и на нашу долю.
Она покачала головой.
— Все не так просто, — возразила она, и глаза ее молили его понять что-то, чего он, кажется, еще не понял. — Разве ты не видишь: я не могу допустить, чтобы Рик был для тебя обузой. Если я позволю себе любить тебя, а потом потеряю, как Джереда, то, думаю, я умру.
Ивэн почувствовал, как его сердце сжалось, а затем радостно затрепетало, возвращаясь к жизни. Она призналась, что любит его. Ничего, что она сказала об этом с такой осторожностью. Каким-то образом ему нужно убедить ее, что у них все может пойти хорошо.
— Меня-то ты не потеряешь, — пообещал он.
— Ты не можешь быть уверен в этом больше, чем я, — возразила Кори.
— Да, — мягко согласился он. — Никаких гарантий нет, и я не уверен, что принял бы на себя такую ответственность еще пару месяцев назад. — Он приподнял ее голову за подбородок, заставляя смотреть ему прямо в глаза, в надежде, что она сможет увидеть в них, насколько глубоко и искренне его стремление. — Но благодаря тебе я снова чувствую себя цельным, и я полон любви, которой хочу поделиться с тобой, с мальчиками и, если ты позволишь, с твоим братом. Он сделал очень решительный поступок, признав, что ему нужна медицинская помощь, и пройдя лечение. Я думаю, он мне понравится.
Кори покачала головой. Как бы сильно ей ни хотелось поверить ему, как бы она ни желала, чтобы их отношения с Ивэном продолжались, у них было слишком много сомнений, она слишком боялась повторения старого, повторения этих страшных мук.
— Мне нужно время, чтобы все обдумать, — наконец произнесла она. — Мне нужно время решить, что хорошо для нас обоих… для всех нас.
Ивэн с неохотой кивнул.
— Можешь размышлять сколько угодно, но решай, что будет хорошо для тебя. Помни, что за меня решать ты не можешь. Я сам знаю, что мне нужно. Мне кажется, что я понял это с того самого дня, как ты появилась передо мной и заявила, что мне пора бы перестать так чертовски сильно жалеть себя. Я не хотел признать, что ты была права. Я не хотел, чтобы какая-нибудь надоедливая, упорная, заботливая женщина вновь возродила мои чувства, но несмотря на это, так оно и случилось. Именно там и тогда я снова стал чувствовать, и теперь я хочу возвратить тебе долг. Я хочу быть с тобой всю свою жизнь, с тобой и нашей семьей.
От этих слов Кори почувствовала душевное опустошение. До того как он упомянул о семье, ее надежды потихоньку, осторожно возвращались. Теперь же все они рухнули, и все ее мечты разбились вдребезги.
— У меня никогда не будет детей, Ивэн, — твердо сказала она. — Никогда.
Его глаза наполнились удивлением.
— Черт возьми, почему? Ты прекрасно умеешь обращаться с детьми.
Губы ее задрожали, она опустила глаза, но хранила молчание.
— Кори, посмотри на меня.
Кажется, прошла вечность, но наконец она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Это из-за того, что ты думаешь, что не смогла помочь Рику?
— Да, я не оправдала его ожиданий, — твердо сказала она. — Если бы я была ему хорошей матерью, я не позволила бы Джереду обижать его. У него не возникло бы столько сложностей. Ему бы не понадобились наркотики.
Ивэн вздохнул, размышляя, как вычеркнуть из ее памяти годы страданий и самообвинений.
— Любимая, ты не была Рику матерью. Ты была его сестрой, и ты делала все, что могла, и то ужасное и для него и для тебя время.
— Но это было недостаточно, — сказала она со слезами на глазах. — Этого было недостаточно.
— Ты осталась верна ему, правда? Хотя это и стоило тебе замужества.
— Да.
— И сейчас ему лучше? Он скоро выходит?
— Да.
— Тогда я сказал бы, что ты чертовски хорошая сестричка.
Но и это ее, по-видимому, не успокоило.
— Я ведь подвела и мальчиков тоже, — сказала она.
Его глаза расширились. Теперь наконец он понял немного из того, что случилось в воскресенье.
— Кто тебе это сказал? — спросил он с неясным упреком. — Ты не подвела мальчиков.
— Но все кончилось тоже неприятностями.
— Просто вышла ошибка. Какая-то женщина забыла сказать своему мужу, что отдала телевизор и клюшки для гольфа. Мальчики не сделали ничего плохого. Были ли хоть у одного из них настоящие неприятности, с тех пор как вы с Карин начали осуществлять теннисную программу?
— Думаю, что нет.
Она не приняла в расчет тот день, когда они спустили шины у машины Карин.
— Тогда как же ты можешь думать, что подвела их?
— Кажется, это оттого, что я увидела их в тюрьме и слышала, как эти чертовы полицейские говорили о них, как о шайке закоренелых преступников. Как будто я вновь услышала, как Джеред говорил о Рике.
— Рик был не большим преступником, чем эти дети. Он просто на некоторое время запутался, и сердцем ты чувствовала это.
Он нежно поцеловал ее в губы.
— Правда?
— Наверное, да, — сказала она не совсем уверенно.
— Кори!
Он поцеловал ее снова более глубоким поцелуем с большей страстью и желанием. Кори почувствовала, что ее сомнения начинают рассеиваться в радуге чувственных ощущений.
— Правда? — повторил он.
Ее тихий ответ потерялся в другом поцелуе, затем еще в одном, и еще, пока ночь не сомкнулась вокруг них и не приняла их в свои нежные, тихие, успокаивающие объятия.
Утром Ивэн снова медленно и нежно занимался с Кори любовью. После этого он словом и делом доказывал ей, что не собирается отказываться разделить с ней жизнь.
— Но я не стану настаивать на окончательном ответе. Не сегодня.
Ее брови изумленно изогнулись.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что мы поженимся на Рождество, поэтому тебе лучше сказать «да» не позднее Сочельника.
