— Понимаешь, Лизонька, у нас в редакции все незамужние женщины были чуточку им увлечены, так что никто не удивится, что я променяла хмурого и молчаливого Кирилла на такого импозантного мужчину.
И мое безграничное воображение тут же нарисовало идиллическую картинку приятного семейного вечера при свечах с шампанским и непременным букетом роз. Разумеется, в пентхаузе на набережной. Кому и жить в таких роскошных квартирах, как не банкирам?
— Но он — деловой человек. Удобно ли будет отвлекать его по пустякам? — засомневалась Давыдова.
— По пустякам? — искренне возмутилась я. — Ты считаешь мое замужество пустяком? Или, может быть, думаешь, что я хочу позвонить ему, чтобы поболтать о погоде? Ну, уже нет! Пора всерьез задуматься о себе. И хватит этих романтических бредней — нужной самой проявить инициативу. И замечательно, что он банкир — легко найти повод для телефонного звонка. Я спрошу его о кредите.
И улыбнулась, увидев, как подруга от восхищения моей сообразительностью открыла рот.
Сначала я сомневалась, позвонить ли ему на мобильный или на рабочий телефон, но потом решила, что — на рабочий (у меня же вполне конкретный вопрос — что же тут личного?)
Я потянулась к телефону, удивляясь охватившему меня странному волнению, и когда услышала в трубке его приятное бархатистое «Алло» (неужели у него нет секретаря?), сказала дрогнувшим голосом:
— Здравствуйте, Денис Антонович. Это Алина Зарудина говорит. Может быть, вы меня не помните…
Это был самый важный момент в нашем диалоге, потому что он запросто мог сказать: «Извините, не помню», и тогда мне пришлось бы повесить трубку, потому что выходить замуж за человека, который сумел забыть меня всего за несколько месяцев, я решительно не считала возможным.
Но он сказал:
— Ну, что вы, Алина Александровна, как можно вас забыть?
И я вздохнула с облегчением — потому, что голос его тоже дрогнул, а еще потому, что он назвал меня по имени-отчеству, хотя отчества своего я ему сейчас не напомнила.
— Прошу прощения за беспокойство, но буду благодарна за консультацию, — неторопливо начала я. — Одна моя подруга хотела бы взять кредит, а мы слышали, что в вашем банке весьма приемлемые проценты. Но мы так плохо разбираемся в подобных вопросах, что решили обратиться к такому асу, как вы. Не могли бы вы нас проконсультировать?
Лиза в восторге показала мне большой палец.
Ставров был явно рад, что имеет возможность мне чем-то помочь (я не видела в этот момент его лица, но голос его звучал почти восторженно):
— Конечно, Алина Александровна, вы правильно сделали, что позвонили мне. Я с удовольствием отвечу на все интересующие вас вопросы. Наверно, лучше это сделать не по телефону?
Я торжествующе улыбнулась — дело было в шляпе.
— Я мог бы показать вам кредитный договор и разъяснить условия кредитования. Правда, — вдруг замялся он, — я завтра на неделю улетаю в командировку на Кипр. Но если дело срочное…
Я подумала, что человека, который запросто летает в командировки на Кипр, стоит подождать и больше недели. И в мечтах уже летела на этот сказочный остров вместе с ним. И уже нежилась там под ярким солнцем и купалась в теплом Средиземном море. И даже подумывала о том, куда мы поедем в следующий раз — на Гаити или в Австралию?
— Но если дело срочное, — продолжил он свою мысль, — то вы можете поговорить с моей женой — она как раз работает в отделе кредитования физических лиц.
Если бы он окатил меня холодной водой, я была бы изумлена не меньше. На выстроенный мною прекрасный замок из песка набежала волна, и вот уже не осталось ничего — ни высоких стен, ни башен с острыми шпилями, ни подъемного моста — одни руины.
— О, — произнесла я после неловкого молчания, — вас можно поздравить?
— Да, мы расписались две недели назад. Даже в свадебное путешествие еще не ездили — такой аврал на работе.
Я почти бодро поздравила его и заверила, что вопрос с кредитом мы можем решить и после его возвращения с Кипра.
Потом мы поговорили о погоде, об экономике и о политике и расстались почти друзьями. Иногда в голосе его проскальзывала какая-то странная грусть (или это мне только казалось?) — словно он сожалел о том, что я позвонила только сейчас, а не несколькими неделями раньше.
Когда я повесила трубку, лицо пылало от стыда. Я уже жалела о том, что Лиза слышала нашу беседу, и ругала себя за то, что вообще решилась на такую авантюру.
— Он был явно рад тебя слышать, — добрая Лиза старалась подбодрить.
Но я сердито затрясла головой:
— Ну и дура же я! Рассчитывать на то, что отвергнутый воздыхатель будет сохнуть по мне всю жизнь — это же совершенный идиотизм!
Но Лиза не согласилась:
— Ну, почему же? Помнишь, как в фильме «Мужики» главный герой сказал, что мы, женщины, понять не можем, почему они «одних любят, а других замуж берут».
И вздохнула, снова, должно быть, подумав о своем принце с остановки.
5. Андрей
В воскресенье утром позвонила тетя Женя и, не потрудившись даже поздороваться, гневно поинтересовалась:
— Ты что, с ума сошла?
Я вздохнула, удивляясь, как мало времени оставался в секрете наш с Кириллом разрыв.
— Почему ты не поехала вместе с ним? — продолжала гневаться тетя.
Младшая сестра отца тетя Женя всегда искренне симпатизировала Кириллу и даже чувствовала свою причастность к нашему союзу, потому что был Кирилл сыном ее давней подруги, и именно у нее в гостях я с ним и познакомилась. Тетушка давно уже чувствовала себя пособницей Гименея и готовилась принимать поздравления на нашей свадьбе.
— Так получилось, — только и смогла сказать я.
— Что ты там лепечешь? — возмутилась тетя Женя. — В это время ты должна была уже сидеть в самолете и лететь по маршруту Осло-Вашингтон. Или в какой там город едет Кирилл? Ты что, не понимаешь, что такое Америка? Да люди на всё идут, чтобы попасть туда — сбегают, требуют политического убежища и даже фиктивно выходят замуж. Да-да, моя дорогая, именно так. А я-то думала, ты разумная девочка.
Я снова вздохнула. Тетя Женя на какое-то время решила сменить гнев на милость и соблагоизволила очень мягко осведомиться, по какой причине я осталась здесь. В голосе ее сквозило любопытство.
— Я испугалась, — сказала я, — Чужая страна, другой язык.
— Глупости, — решительно отвергла этот довод тетя Женя. — Тысячи людей ежедневно уезжают в Америку и прекрасно там устраиваются.
Я решила забросить пробный шар.
— Хорошо, — призналась я, — я ничего не имею против Америки. Но против Кирилла у меня множество возражений.
Я не сомневалась, что Кирилл никого не поставил в известность, что он сам был инициатором разрыва наших отношений (некоторое благородство ему всё-таки свойственно).
— Что? — опешила тетя. — Да как ты можешь такое говорить? Он — идеал! Ты что, забыла, что я знаю его с детских лет и могу не хуже тебя судить о его достоинствах и недостатках? Между прочим, как раз недостатков у него и нет. Такой славный мальчик — умный, воспитанный. И так тебя любит!
Тетка замолчала на секунду, должно быть, переваривая внезапно осенившую ее догадку, потом шепотом спросила:
— Кто он?
Это был почти успех — если ее родная тетка пришла к выводу, что здесь замешан другой мужчина, это могло сработать и на других фронтах.
— Он? — изобразила я удивление.
— Не притворяйся! — сердито сказала тетка. — Мне-то ты можешь рассказать.
Я молчала.
— Я просто хочу понять, неужели есть на свете такой мужчина, ради которого можно было расстаться с Кириллом?
— Конечно, есть, — засмеялась я и принялась перечислять: — Данила Козловский, Александр Петров, Бред Пит… Нет, Пит, пожалуй, староват.
Тетка повесила трубку.
А вечером того же дня мне позвонила Анастасия Николаевна Степанова — мать Кирилла — и с настойчивостью, ничуть не уступающей тети Жениной, принялась выяснять, как я могла «отпустить ее ягненочка в Америку одного». Тут трубку бросила я сама и сразу же отключила телефон, дабы воспрепятствовать дальнейшим выяснениям отношений.
