— Я понимаю, моя дорогая, но теперь здесь есть я… совсем рядом. Вам следует поселиться в передней… А я могла бы занять боковую…
— В боковой комнате жила моя мама, — спокойно заметила Пенни. — Некоторое время перед смертью она была инвалидом и поселилась в этой комнате, чтобы кресло на колесах могло свободно проходить на веранду через французское окно.
— О!
Мисс Диттон задумчиво дожевывала последний кусочек кекса. Взгляд ее приобрел странный холодный оттенок, который озадачил Пенни.
— Так что, понимаете…
— Да, понимаю, — ответила мисс Диттон. — Вы закончили? Я могу убирать тарелки?
Пенни, которая в действительности еще не пообедала, торопливо положила салфетку и поднялась на ноги. Будто у нее не хватило мужества продолжать еду, когда мисс Диттон так ясно дала понять, что она достаточно поела.
— Я уберу тарелки, — сказала Пенни. — Мы будем делать все вместе, и если вы приготовили обед…
Мисс Диттон, тоже вставшая из-за стола, неожиданно одарила ее ясной улыбкой.
— Не сегодня, — дружески сказала она. — Если день-другой я буду делать все одна, то скорее освоюсь.
Пенни почувствовала себя в какой-то степени маленькой девочкой, которой сделали выговор. Она подумала о том, что ей тоже следует быть твердой, чтобы сохранить свою независимость.
— Я вас понимаю, — просто сказала она. — И день-другой постараюсь не путаться у вас под ногами… а потом мы подумаем вместе, как нам поделить работу.
— Посмотрим! — живо откликнулась мисс Диттон, смахивая крошки со стола.
Неожиданно Пенни вспомнила о миссис Кук, которая приходила раз в неделю стирать белье. Миссис Кук… большая грузная женщина с одним зубом во рту, с трудом носившая свое тело на тяжелых плоских ногах. Она не станет подчиняться всяким «посмотрим!».
— Папа, наверное, еще не успел рассказать вам о прачке… — мягко начала она.
— Что? Стирка для нас троих? — спросила мисс Диттон спокойно, не поднимая глаз от тарелок, которые она складывала стопой. — Скоро мы сможем обходиться без нее…
— Боюсь, что нет, мисс Диттон. Миссис Кук ходит к Беннетам на два дня, а потом приходит сюда. Она ночует у нас в задней комнате, а затем идет к Джону Дину. Никто из нас не будет ломать порядок, заведенный миссис Кук… если только ради друг друга…
— Но это неэкономно — нанимать лишнего человека только потому, что это устраивает соседей.
— Вы знаете, нам не надо много думать об экономии. Мы можем себе позволить нанять миссис Кук. И потом, мы все ее любим.
Мисс Диттон подняла глаза, и взгляды их встретились. Экономка первой отвела взгляд в сторону.
— В таком случае, миссис Кук придется остаться, не так ли? — дружески просто спросила она. — А кто такой Джон Дин? Вы отвозили ему почту сегодня утром, да?
— Вчера я не успела рассказать вам о нем. Он — друг отца… и наш сосед. — Пенни вдруг обнаружила, что исподтишка отломила маленькую веточку винограда, лежавшего на подносе. Непонятно почему, но ей не хотелось говорить о Джоне Дине с мисс Диттон.
— Он холост? В возрасте вашего отца, я полагаю?
— О нет. Не такой пожилой, как отец… но намного старше меня. — Последние слова прозвучали с легкой тоской в голосе. — Ему… — она хотела сказать «двадцать девять или тридцать», но тут вспомнила, что Джону было столько же лет, сколько и мисс Диттон. Ей не хотелось быть нетактичной и напоминать мисс Диттон о ее годах.
— Он и мой друг тоже… — закончила она неубедительно. Потом добавила: — О нет, Джон не женат. И никогда уже не женится. Он слишком поглощен своим Стоунвиллом. Возможно, в воскресенье вы его увидите… — Она заторопилась, чтобы не видеть тот оценивающе-задумчивый взгляд, мелькнувший на долю секунды в глазах мисс Диттон. — Отец, старый мистер Беннет и Джон всегда проводят воскресенья вместе. Иногда здесь, иногда в их усадьбах.
— В таком случае мы должны приготовить что-нибудь особенное для вечернего чая…
— О, пока не стоит беспокоиться, мисс Диттон. Они никогда не бывают уверены до последней минуты, где будут…
— Придется нам внести в это свой порядок, вы так не считаете? Встречаться друг у друга по очереди.
Ее холодные глаза, должно быть, уловили смешанное чувство ужаса и негодования на лице Пенни. И прежде чем та смогла что-либо ответить, она резко переменила тему разговора.
— Меня зовут Люсиль. Я думаю, было бы неплохо, если бы вы называли меня по имени. Пожалуйста, зовите меня так.
Пенни была настолько обескуражена, что не могла найти ответа. По какой-то непостижимой для нее причине, она не могла обратиться к мисс Диттон по имени. Пенни не могла поверить, что сама она была неприветлива и озабочена тем, что с неохотой встретила известие о том, что в Бинду с ними должен был жить еще один человек.
Она сконфуженно пробормотала:
— Когда мы поближе узнаем друг друга… — И убежала в сад.
Георгины заканчивали свое цветение. Скоро появятся хризантемы. А потом не будет ничего до тех пор, пока весной не покроются душистыми цветами кусты роз.
Она подумала о том, стоит ли сажать бледно-желтые нарциссы и справится ли она с помидорной рассадой. Вид отдаленных зеленеющих пастбищ и бурая земля, покрытая стерней ржи и пшеницы, принесли успокоение.
«Я привыкну к этому, — подумала она. — Она в самом деле добрая и знает свое дело. Если отец не скажет ей… тогда придется это сделать мне… что мы так долго жили одни, что привычки наши устоялись. По крайней мере, у отца. Он не пожелает, чтобы им руководили, даже если это такой спокойный и знающий человек, как мисс Диттон. И я должна быть справедлива к ней… она действительно спокойна и знает свое дело. Если бы она повысила голос и начала будоражить всех вокруг, мы бы возненавидели…»
Она не знала почему, но когда ей самой хотелось быть доброй и дружелюбной, она думала о том, что было нечто безжалостное в манере мисс Диттон, отчего в сердце проникал неприятный холодок, как от прикосновения холодных пальцев. Будто она сама чего-то боялась.
Но как можно было бояться такого существа, как мисс Диттон? Она была тихой и непритязательной… и услужливой…
Пенни как раз вышла из-под тени деревьев, когда услышала, что мисс Диттон зовет ее с задней веранды.
— Телефон, Пенни! Вас спрашивает молодой человек. По крайней мере, голос у него совсем молодой.
Пенни поспешила по дорожке, взбежала на веранду и повернула в холл, где на столике стоял аппарат.
— Алло! Пенни у телефона.
— Алло! Отгадай, кто это?
— Росс! — Пенни издала пронзительный вопль восторга и повалилась в тростниковое кресло рядом со столиком. — Росс, дорогой! Откуда ты свалился?
