— Телефон, Пенни! Вас спрашивает молодой человек. По крайней мере, голос у него совсем молодой.
Пенни поспешила по дорожке, взбежала на веранду и повернула в холл, где на столике стоял аппарат.
— Алло! Пенни у телефона.
— Алло! Отгадай, кто это?
— Росс! — Пенни издала пронзительный вопль восторга и повалилась в тростниковое кресло рядом со столиком. — Росс, дорогой! Откуда ты свалился?
— Витал высоко в облаках, но теперь опустился здесь. Как Райский уголок?
— Ты имеешь в виду Грин Вэлли? Теперь, когда ты вернулся, еще более восхитителен. Когда ты прибыл?
На другом конце провода был Росс Беннет. Два года назад его отправили учиться фермерству к дяде, у которого была племенная ферма в другом штате. Теперь его «высылка» закончилась, и он вернулся на отцовские пастбища.
— Я воскрешу это мертвое и живое место, Пенни, — обещал он. — Мы тут позабавимся.
— Когда? Как скоро? А что мы будем делать?
— Я дам тебе знать, старушка, когда все обдумаю. А теперь я хочу позвонить всем и предупредить их.
— Я догадываюсь об этом. Ты уже позвонил Гвендолин? А Джойсу Колкихоуну?
— Нет. Они у меня следующие на очереди. Ну пока, старушка. Жди моего звонка.
Пенни положила трубку и, улыбаясь, уставилась на ноги. Мисс Диттон прошла через холл.
— Кажется, вы пользуетесь успехом, — заметила она с улыбкой. — Кто-то из ваших ровесников, насколько я понимаю? Может ли такое быть, что у вас есть молодой человек?
— О боже, нет. Это Росс Беннет. Он может быть чей угодно молодой человек. Я рада, что он вернулся. Он живет так близко… будет с кем поболтать. Хотелось бы мне, чтобы он приехал…
— Может быть, завтра?
— С Россом никогда ничего нельзя планировать заранее. Он может приехать в любой день, но может не появляться месяцами, — Пенни вздохнула. — Я полагаю, ему придется засучить рукава, коль скоро он вернулся. Старый мистер Беннет — человек вспыльчивый в некотором роде. Вот почему Росс поехал учиться у своего дяди. У отца он бы не научился, — Пенни улыбнулась мисс Диттон. — Не могу сказать, что обвиняю его… но Росс тоже бывает иногда очень эгоистичным.
— Возможно, нам организовать здесь нечто вроде…
— А почему бы и нет, — охотно поддержала ее Пенни. — Это было бы забавно. Мы, бывало, танцевали на западной веранде… вот почему пол там блестит, как полированный.
Она с благодарностью посмотрела на мисс Диттон. Какое облегчение, что мисс Диттон не возражала против веселой вечеринки. Вид у нее такой, будто она желала этого… будто вечеринка могла доставить ей удовольствие.
— Ваша тетя Изабелла страстно желала, чтобы Бинду вновь стала центром светского общества, — сказала мисс Диттон. — Она рассказывала мне, что раньше жизнь в вашем доме била ключом, люди приходили и уходили… много званых вечеров…
Взгляд Пенни переметнулся к двери из холла на веранду, откуда открывался прекрасный вид на сад и отдаленные пастбища.
— А вот и отец… — сказала она нерешительно. — Он перестал бывать в обществе с тех пор, как умерла мама. Ему может не понравиться эта идея.
— О, я думаю, нам удастся все уладить, — весело сказала мисс Диттон. — И тетя Изабелла на нашей стороне…
Пенни слегка насторожилась. Мисс Диттон как будто претендовала на тетю Изабеллу, как на собственность.
С угла дома донесся звук шагов, затем тяжелая поступь, будто кто-то поднялся на веранду.
— Это мистер Бартлетт. Я приготовлю ему чашку чая. — Мисс Диттон поспешно удалилась в сторону кухни.
Мистер Бартлетт прошел по боковому коридору и повернул в холл.
— Ну Пенни, как дела? — поинтересовался он.
— Очень хорошо, папа. Я не побежала приготовить тебе чай, потому что мисс Диттон заявляет, что это ее обязанность. Ты не возражаешь?
Держа курительную трубку в руках, он наклонился, чтобы поцеловать дочь в щеку.
— Вовсе нет… если это доставляет ей удовольствие… и если она сумеет приготовить такой чай, какой я люблю. Боюсь, я излишне суетлив. Ношусь со своим чаем, как курица с яйцом.
Удивительно быстро вернулась мисс Диттон с чайным подносом.
— В кабинете, мистер Бартлетт? Или на веранде?
Но тут вмешалась Пенни.
— Папа всегда пьет чай в кабинете… и в одиночестве. Видите ли, тогда он может немного вздремнуть. Мы всегда делаем вид, что это не так, и он просто хочет тишины и покоя перед тем, как принять душ. Но он не спит после обеда. Не так ли, папа?
Мистер Бартлетт улыбнулся дочери.
— Возможно, это привычка, от которой мне следует отказаться теперь, когда в нашем доме появилась компания, — со значением подчеркнул он.
— Чепуха, — ответила Пенни. — Мисс Диттон вовсе не желает ломать твой образ жизни. Кроме того, мне надо приготовить твои полотенца…
Мисс Диттон, которая стояла в дверях кабинета, повернулась… все еще с подносом в руках.
— Я положила полотенце для мистера Бартлетта, — сказала она. — Одно из тех больших мохнатых…
Пенни пришла в замешательство. Она не последовала за отцом и мисс Диттон в кабинет, а прошла в конец бокового коридора к шкафу с полками для белья. Из груды полотенец она достала два цветных, полосатых.
Она услышала, как весело щебечет мисс Диттон, наливая чай отцу. Потом зазвонил телефон, и мисс Диттон пошла ответить на звонок. Вскоре до Пенни донесся голос отца, и она поняла, что он разговаривает с Джоном Дином.
— Это не я нарушила его недолгий сон, — сказала мисс Диттон, входя на кухню. — Это телефон. Такой приятный голос на другом конце…
В глазах мисс Диттон мелькнуло любопытство. Непонятно почему, но Пенни не могла заставить себя сказать, кто это. Ей хотелось воздвигнуть стену вокруг Джона и краской начертить: НЕ ПРИКАСАТЬСЯ. ДЖОН ПРИНАДЛЕЖИТ СТОУНВИЛЛУ И НАМ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН.
— Понравился отцу чай? — поинтересовалась она.
— Я налила ему чай точно так, как он любит. Однако он не слишком вежлив. Если он будет долго разговаривать по телефону, чай совсем остынет.
Пенни все еще стояла, держа перед собой полотенца, будто защищалась от чего-то.
— Он любит крепкий чай и немного молока, — сказала Пенни.
— Я знаю, — ответила мисс Диттон. — Видите ли, я из тех, кто все примечает. Сегодня утром я специально следила за тем, как он наливает чай, чтобы знать, что он любит…
— Вы извините, — упорно продолжала Пенни, — но папа не любит мохнатые банные полотенца. Он всегда пользуется двумя… и не очень большими.
— Он не возражал против большого полотенца. Большое полотенце — это и в самом деле так чудесно. Кроме того, это вдвое уменьшит количество белья в стирке.
