— Ты подумала, не соглашусь ли я на нее? Разумеется, соглашусь.
Неожиданная удача чуть не повергла Робин в панику.
— Но Фиона, я насела на тебя. Это, наверно, нечестно... А вдруг ты пожалеешь.... хотя, конечно... — И она так же внезапно остановилась.
Фиона улыбнулась:
— Ты хотела сказать: «Хотя, конечно, в твоем случае надеяться не на что». Мне надоело, что, говоря со мной, люди всякий раз останавливаются на полуслове. Да, Робин, что было, то было, я это приняла, и ничто меня здесь не держит. Так что насчет этой работы в Новой Зеландии? Я помню, ты что-то мне о ней говорила, но я последнее время жила как во сне и толком ничего не поняла. Разве какой-то родственник этих людей, к которым ты должна была ехать, не был в Эдинбурге и не разговаривал с тобой? Не могла бы я встретиться с ним и представиться, чтоб он сам решил, могу ли я заменить тебя?
— Все не так просто, Фиона. Ситуация усложнилась. Несколько недель назад со мной действительно провел собеседование брат моего работодателя. Он здесь по поводу какого-то проекта, кажется инженерного, если не ошибаюсь. Он все устроил, затем вернулся на континент, а на прошлой неделе возвратился сюда, чтобы довести дело с моей поездкой до конца — заказать место в самолете и все прочее. Он отличный парень. На меня он произвел впечатление. Его брат живет где-то в глуши в Новой Зеландии, на берегу красивого озера, «у черта на куличках», как выразился этот человек. Держит отару овец. Он хочет, чтобы дети получили домашнее образование по полной школьной программе. Их четверо: два мальчика и две девочки. Гувернантки не задерживаются, приходят и уходят. Некоторых пугает глушь и изоляция. Но первая жена могла и сама заниматься с ребятишками. Она умерла, а мачеха, насколько я поняла, женщина несколько легкомысленная. Но вся беда в том, что брата внезапно вызвали и он не может провести собеседование с тобой. Что тем более прискорбно, поскольку гувернантка нужна им просто позарез. Отец детей застрелился, он перелезал через забор — очевидно, несчастный случай, — и выстрелило ружье без предохранителя. Брат не медля улетел туда. А тут Дин как с неба свалился. С твоим опытом реабилитации трудных детей ты просто клад для них. Зарплата, по его словам, достаточно высокая. Если тебе там не понравится, за год ты сможешь накопить денег, чтобы вернуться.
— Не сомневаюсь, что понравится, — сказала Фиона. — Давай состряпаем телеграмму. Она будет довольно длинная и с оплаченным ответом. Как ты думаешь, смогу я воспользоваться твоим забронированным местом в самолете?
Все шло как по маслу. Фиона получила телеграмму с точным объяснением, где ее встретят, и просьбой сообщить дату вылета. Телеграмма была подписана: Ч. Эдвард Кэмпбелл.
Несколько недель промелькнули как сон. Фиона вылетала в конце июня. Вся дорога занимала не больше двух дней, но надо было преодолеть расстояние в половину земного шара.
Сам перелет был чем-то удивительным, ведь ей предстояло очутиться в неведомом мире. Самолет стал снижаться у Вискаунта и сел в аэропорту Крайстчерч, где Фионе предстояло провести пару дней и затем в понедельник утром лететь на другом самолете в Данидин, чтобы там пересесть на самолет на Квинстон, что на берегу озера Вакатипу, где должен встретить ее Ч. Эдвард Кэмпбелл. Но жил он не на берегу Вакатипу, а на берегу Ванаки, другого озера, довольно далеко от первого. Фиона изучила карту, но это мало что говорило ей. Пока первые впечатления были слишком разрозненны. Пролетая над островом Северным, она разглядывала расстилавшуюся под ней страну, как рельефную карту. Побережье было изрезано большими бухтами и узкими фиордами, над равнинами то там, то сям высились пики снежных вершин, а над огромным кратером одной из них, словно плюмаж, курился дымок, и в этом было что-то пугающее и чудесное. Самолет приземлился в столице Новой Зеландии Веллингтоне, на самой южной оконечности острова Северный, затем снова поднялся и перелетел через пролив Кука на остров Южный.
Крайстчерч показался Фионе совсем английским городом, окаймленный лесами и охраняемый каменистыми серыми холмами, тянущимися на шестьдесят миль до снежных Альп. В понедельник вылететь ей не удалось... так уж сложились обстоятельства. Конечно, будь у нее выбор, она бы ни за что не полезла в эту уличную драку в воскресенье. И вообще горько пожалела, что решила прогуляться по городу днем, но раз уж так вышло... да к тому же ее попросили выступить свидетельницей в суде в понедельник, и она не сочла возможным отказаться. Ситуация была дурацкой. Она вступилась за парнишку, которого били, хотя тот сам был виноват и расплачивался за собственную глупость: нечего было обзывать этих хиппи. Однако она видела и другую сторону и решила показать на суде, что юного сорванца спровоцировали. Что-то в нем было отчаянное.
Она решила, что день опоздания мало что значит для Ч. Эдварда Кэмпбелла. На всякий случай девушка отправила телеграмму на озеро Ванака. Времени было еще много. Она полагала, что ему ничего не стоит прокатиться от одного озера к другому, чтобы встретить ее.
В понедельник денек выдался на редкость замечательный, если б не предстоящее выступление в суде; если в этих краях сейчас зима, климат тут великолепный. Всего неделя как был самый короткий день в году, а солнце палило вовсю. И вдруг Фиону охватила такая тоска по дому, по туманным шотландским озерам и серым улочкам, омытым дождем. Нет, этому нельзя поддаваться. Здесь ее ждет новая страна, новая жизнь.
Следующий день был не столь летний и солнечный, но вполне теплый. Кодаковскую яркость сменила импрессионистская мягкость колорита, некоторая расплывчатость линий. Рейс, правда, чтобы успеть на квинстонский самолет, вылетающий в двенадцать пятнадцать, был очень ранний.
— Южнее столкнемся с непогодой, — сказал Фионе сидящей рядом с ней в самолете на Данидин пассажир. — Штормы у нас всегда идут с юго-запада. Обратите внимание, дома здесь ориентированы на солнечный север.
Действительно, их настигла непогода, причем сообщили, что сильный шторм ждет их в Отаго, а садиться придется на плохоньком аэродроме в Оамару в Северном Отаго. В Данидине автобус; через холмы это два часа дороги. Фиона немного забеспокоилась. Беспокойство усилилось, когда на коротком перегоне из Гилдерторпа в Оамару автобус сломался, и прошло довольно много времени, пока пришел другой. Теперь им придется остановиться на обед в Оамару.
— Я должна была пересесть на рейс в двенадцать пятнадцать в Квинстоне, — сказала Фиона своему соседу.
— Хм. Об этом нечего и думать. — Вдруг он встрепенулся. — Какой сегодня день? Вторник? Знаете, а сегодня нет самолета. Точно не скажу, но, насколько знаю, зимой они летают через день. О, тот, кто вас встречает, прекрасно это знает, он будет ждать вас до завтра. Мне кажется, лучше остаться на ночь в Данидине.
